Юрий Валентинович Трифонов родился в семье крупного профессионального революционера

Обмен характеристика образа Дмитриева Федора Николоваевича (Дед) 
Дмитриев Федор Николаевич (Дед) — дед Виктора Дмитриева. «Очень стар — семьдесят 
девять, — таких стариков осталось в России немного, а юристов, окончивших Петербургский 
университет, еще меньше, а тех из них, кто занимался в молодости революционными делами, 
сидел в крепости, ссылался, бежал за границу, работал в Швейцарии, в Бельгии, был знаком с 
Верой Засулич, и вовсе раз-два, и обчелся». Д. был «маленького роста, усохший, с сизовато-
медной дубленой кожей на лице, с корявыми, изуродованными тяжелой работой, негнущимися 
руками, всегда аккуратно одевался, носил рубашки с галстуком...». (В тексте сказано, что к 
середине пятидесятых годов «Дмитриев не видел деда много лет», что тот «недавно вернулся в 
Москву, был очень болен и нуждался в отдыхе» — из этих деталей опытный читатель начала 
семидесятых годов вычисляет, что дед прошел через лагеря.) Считает, что «нет глупее, как искать 
идеалы в прошлом, С интересом он смотрит только вперед, но, к сожалению, он увидит 
немногое». Живет одно лето на даче у Дмитриевых, наблюдает начало супружеской жизни 
Дмитриева и Лены, первые споры между семейными кланами Лукьяновых и Дмитриевых, не 
поддерживая отчетливо ни одну из сторон. Д. первый указывает Дмитриеву на барство, 
бестактность его жены и тещи, насмешливо воспринимает их «умение жить». И в то же время в 
споре с Ксенией Федоровной категоричен в отрицании права интеллигентного человека на 
презрение. Единственный из семьи Дмитриевых, к кому Лена относилась с уважением. 
Обмен характеристика образа Дмитриевой Ксении Федоровны 
Дмитриева Ксения Федоровна — мать Дмитриева, работает «старшим библиографом одной 
крупной академической библиотеки». Добра, бескорыстна, деликатна, старается во всем следовать 
старым интеллигентским нормам поведения, «...мать постоянно окружают люди, в судьбе которых 
она принимает участие. В ее комнате подолгу живут какие-то пожилые полузнакомые люди... 
случайные приятельницы по домам отдыха, желающие попасть к московским врачам, или 
провинциальные девочки и мальчики, дети отдаленных родственников, приехавшие поступать в 
институты. Всем мать старается помогать совершенно бескорыстно... Пожалуй, точнее так: любит 
помогать таким образом, чтобы, не дай Бог, не вышло никакой корысти. Но в этом-то и была 
корысть: делая добрые дела, все время сознавать себя хорошим человеком». С первой же встречи с 
Леной чувствует в ней чужого для себя человека и беспомощно предостерегает сына. В 
дальнейших взаимоотношениях с Леной, как правило, уступает ей. Но может быть и «гранитной», 
когда в семье обсуждаются вопросы нравственности. Услышав от своего отца фразу о том, что 
глупо кого-либо презирать, возражает: «Если мы откажемся от презрения, мы лишим себя 
последнего оружия». Ей принадлежит в повести формулировка того, что произошло с сыном в 
семейной жизни: «Ты уже обменялся, Витя. Обмен произошел...» (т. е. «олукьянился» — по 
терминологии сестры Дмитриева). Заболев, поначалу не осознает всей серьезности 
происходящего, надеется на выздоровление, но после разговора с сыном, предложившим ей 
съезжаться, быстро понимает, в чем дело, и дает согласие. 

---