Законов власти перевод с английского Е. Я. Мигуновой Научный консультант В. В. Андрушкевич

Соблюдение закона
В мае 1972 года чемпион мира по шахматам Борис Спасский в столице
Исландии Рейкьявике с тревогой ожидал приезда своего соперника Бобби
Фишера. Чемпиону и претенденту предстояла встреча на чемпионате мира
по шахматам, однако Фишер не прибыл вовремя, и матч висел на волоске.
Фишера беспокоил вопрос о размере гонорара, вопрос о том, как будет
распределяться призовой фонд, вопрос о регламенте матча в Исландии. Он
готов был отказаться от участия в любой момент.
Спасский старался сохранять спокойствие. Его начальство считало, что
Фишер над ним издевается, и требовало его возвращения, но Спасский
хотел этого матча. Он знал, что способен победить Фишера, и не собирался
допускать, чтобы что-то помешало ему одержать эту главную победу. «Но
теперь, похоже, вся наша работа готова пойти прахом, — говорил

---

Спасский своему товарищу.— А что мы можем? Сейчас ход Бобби. Если
он приедет, мы будем играть. Не приедет — игры не будет. Инициатива
принадлежит тому, кто собирается совершить самоубийство».
Фишер в конце концов приехал в Рейкьявик, но ставил все новые
условия и по-прежнему угрожал отменой матча. Ему не нравился зал, где
должны были состояться игры, он критиковал освещение, жаловался на
шум от кинокамер, его раздражали даже стулья, на которых предстояло
сидеть ему и Спасскому. Теперь Советский Союз перехватил инициативу
и пригрозил, что его игрок будет отозван.
Блеф, кажется, сработал: после недель ожидания и бесконечных,
доводящих до бешенства препирательств Фишер согласился играть. Все
чувствовали облегчение, и особенно Спасский. Но в день, когда чемпиона
и претендента должны были официально представить друг другу, Фишер
появился с большим опозданием, как и в день начала «матча века», что,
однако, грозило претенденту серьезными последствиями: в случае
слишком большого опоздания в первой игре ему должны были засчитать
поражение. Что происходило? Вел ли он своего рода интеллектуальную
игру? А может быть, Бобби Фишер боялся Бориса Спасского?
Собравшимся гроссмейстерам и Спасскому казалось, что этот вундеркинд
из Бруклина трусит. Фишер появился за одну минуту до объявления об
отмене игры.
Первая встреча шахматного турнира имеет огромное значение, она
задает тон всем последующим. Как правило, это медленная и спокойная
игра, во время которой противники определяют стратегию матча,
прощупывая друг друга. Но эта игра была иной. В самом начале Фишер
сделал ужасный ход, возможно, самый неудачный в его жизни, и, когда
Спасский поддел его на крючок, он, похоже, готов был сдаться. Спасский
знал, что Фишер никогда не объявлял себя проигравшим. Даже терпя,
казалось бы, неизбежное поражение, он сражался до конца, изматывая
противника. На этот раз создавалось впечатление, что он смирился.
И вдруг сделан сильный ход, вызвавший шум в зале. Ход поразил
Спасского, но чемпион справился с собой, и ему удалось выиграть партию.
Но никто не мог объяснить стратегию Фишера. Проиграл ли он намеренно?
Или перенервничал? Не смог собраться? Может, он не в себе? Или, как
думали некоторые, душевнобольной?
После поражения в первой встрече усилились жалобы Фишера — на
плохой зал, камеры, вообще на все подряд. На вторую игру он снова
опоздал. Организаторам это надоело: Фишеру засчитали поражение. На его
счету было уже два проигрыша и ни одной победы, позиция, из которой

---

никому еще не удавалось выиграть в чемпионате. Фишер был явно выбит
из колеи. Однако на третьей встрече, как вспоминают очевидцы, его глаза
свирепо сверкали, и это заметно беспокоило Спасского. Несмотря на яму,
которую он вырыл себе сам, претендент выглядел очень уверенно. Он еще
раз, что называется, промазал, совершив грубый просчет, как и в первой
игре, но его самоуверенный вид заставил Спасского заподозрить ловушку.
Чемпион пытался, но никак не мог понять, в чем подвох, и неожиданно
получил мат. Нетрадиционная тактика и непредсказуемость Фишера
заставляла соперника сильно нервничать. В конце игры Фишер вскочил
и выбежал из зала с криком: «Я сокрушил его грубой силой!», потрясая
сжатым кулаком.
В следующих играх матча Фишер делал ходы, которых до него не делал
никто, ходы, которые были не в его стиле. Теперь уже Спасский стал
допускать промахи. Проиграв шестую партию, он заплакал. Один из
гроссмейстеров сказал: «Теперь Спасскому надо еще подумать, безопасно
ли ему возвращаться в Россию». После восьмой встречи чемпиону
показалось,
что
он
нашел
объяснение
происходящему:
Фишер
гипнотизирует его. Он решил не смотреть Фишеру в глаза, тем не менее
проиграл.
После четырнадцатой партии он собрал свою команду и объявил:
«Была предпринята попытка управлять моим разумом». Он заподозрил, что
апельсиновый сок, который он пил за шахматным столом, содержал
наркотики. Воздух также мог содержать химические препараты. Наконец,
Спасский публично обвинил команду Фишера в том, что нечто,
изменявшее его, Спасского, сознание, подложили ему в кресло. КГБ
насторожился: Борис Спасский позорил Советский Союз!
Кресла увезли и подвергли рентгеноскопии. Химики не обнаружили
в них ничего необычного. Единственное, что вообще удалось найти, были
две дохлые мухи в стойке осветительного прибора. Спасский начал
жаловаться на галлюцинации. Он был не в состоянии продолжать игру и 2
сентября признал себя проигравшим.