Эмма Скотт Зажечь небеса Ефимова Е., перевод на русский язык, 2020 Издание на русском языке, оформление. Ооо «Издательство «Эксмо»

Стихотворение называлось «Руки в грязи». Я начала его читать, и кровь загудела у меня в ушах, так что я перестала слышать встревоженные вопросы Эдмона.
Я читала строчку за строчкой, и каждое слово вонзалось мне в грудь, как острый нож, потому что стиль был мне знаком.


На тебя глаза не смею поднять,
Ибо темен и мрачен мой взгляд.
Черной пропастью разделяет нас
Моей лжи убийственный яд.

– О, боже… – Листок выпал из моих рук, но я не стала его поднимать, потому что уже лихорадочно просматривала остальные записи. Я нашла другие стихи, зарисовки, написанные всё тем же почерком. Самостоятельные работы по экономике, подписанные именем Уэстона, обрывки стихов на скомканных листах бумаги.

Я нашла слова, которые уже читала ранее, слова, воспламенившие мою душу.


Без тебя мне нечем дышать,
Я тону,
День и ночь едва различаю.
Сон нейдет, и в холодном поту
Твое имя с трудом выдыхаю.
Лишь увидев тебя, свет в твоих очах,
Я дыхание вновь обретаю.
Ты пришла – и я греюсь в твоих лучах.
Оживаю, дышу, воскресаю.

У меня в горле заклокотало рыдание. Я схватила другой листок, старый, запачканный пролитым кофе.

Тысячи несказанных слов
Между нами
Застыли
И крепкой удавкой
Мне горло сдавили
Я нем, но сердце болит
И горят в моей памяти
Осени яркие краски…

Слова расплылись у меня перед глазами из-за подступивших слез, я скомкала лист бумаги, и с моих губ сорвался тихий стон, исторгнутый из самого сердца.

– Ma chère, – донесся до меня напряженный голос Эдмона. – Посмотри на меня. Великан-француз присел на корточки рядом со мной. – Скажи мне, что случилось.
– Письма, которые Коннор присылал мне из тренировочного лагеря, – пробормотала я. – Думаю, именно тогда я догадалась.
– О чем догадалась?
– Но ведь я спрашивала. Я спросила их обоих, а они соврали… О, господи, они лгали мне множество раз…
– Кто, ma chère? Кто тебе лгал?
– Я спросила его, и он сказал «нет». Он этого не писал. Он не мог ничего написать. А я ему поверила. Я поверила ему, потому что доверяла.
– Отем…
Меня охватило оцепенение, как будто я упала в ледяную воду. Я вытерла слезы, запихнула бумаги обратно в рюкзак и поднялась на дрожащие ноги.
– Спасибо, Эдмон, – проговорила я ровным тоном. Попыталась улыбнуться, потому что в противном случае Эдмон ни за что бы меня не отпустил. – Со мной всё хорошо. Извините, что напугала вас. Просто эти стихи такие… красивые. – Я с трудом сглотнула. – Такие красивые. Но теперь я в порядке. Пойду, верну Уэстону его вещи.
Как только я произнесла имя Уэстона, сковавший меня лед треснул – и в моем сердце образовался кровоточащий разлом – но я усилием воли снова его заморозила. Следовало поскорее уйти.
Эдмон покачал головой.
– Отем, не знаю, что сейчас произошло…
– Я тоже не знаю. Вернее сказать, теперь я знаю, что произошло. Наконец-то. – Я вдохнула через нос и выпрямилась. – Увидимся завтра утром.
Я повернулась и ушла, ноги вынесли меня из теплой, благоухающей сладостями пекарни в холодные объятия вечера. Весь путь до дома Уэстона я прошла пешком.
Уэстон всегда оставлял дверь квартиры открытой, чтобы я могла войти, но сегодня я постучала, и от этого стука мое сердце содрогнулось, сковавший его лед снова треснул, и в щель хлынула боль.
Дверь открылась.
Я протянула рюкзак.
– Нашла твою вещь.
Глаза Уэстона стали просто огромными, и выражение его лица подействовало на меня, как оплеуха. Боль в его глазах подтвердила мои сомнения.
Правда вышла наружу.