GeniAutsider abb indd

Часть I. Возможность
92
бомбы. Ставить на Оппенгеймера было рискованно, и на то име-
лись веские причины. Тридцативосьмилетний ученый был моложе 
многих своих будущих подчиненных. Он был теоретиком — а эта 
работа предусматривала эксперименты и участие инженеров. Его 
политические симпатии оставляли желать лучшего: у него имелась 
масса друзей-коммунистов. Но, пожалуй, самым серьезным препят-
ствием было отсутствие у него опыта административной работы. 
«Он отличался исключительной непрактичностью, — вспоминал 
позднее один из друзей Оппенгеймера. — Расхаживал в поношен-
ной обуви и чудной шляпе и, что гораздо хуже, ничего не знал об 
оборудовании». Как сказал один ученый из Беркли: «Он не смог бы 
управиться даже с тележкой с гамбургерами».
Ах да, кстати, в аспирантуре он пытался убить своего профессора! 
Так выглядело резюме человека, которому предстояло приступить к 
решению одной из важнейших задач XX в. И что же произошло? По-
вторилась кембриджская история 20-летней давности: Оппенгеймер 
заставил весь остальной мир взглянуть на ситуацию его глазами!
Вот еще один отрывок из Берда и Шервина:
«Оппенгеймер понимал, что Гроувз не допустит в Манхэттен-
ский проект кого попало, поэтому пустил в ход все свое обаяние 
и блестящий ум. Это было бесподобное представление: Гроувз 
был покорен! Позднее он говорил журналистам: “Это гений, 
настоящий гений…” По образованию Гроувз был инженером, 
имел диплом Массачусетского технологического института, и 
Оппенгеймер сумел ловко надавить на нужную точку».
Далее авторы продолжают:
«Из всех кандидатов, с которыми Гроувз до сих пор встре-
чался, Оппенгеймер был первым, кто отчетливо понимал, 
что создание атомной бомбы потребует практического реше-

---

Глава 4. С гениями не все так просто. Часть вторая
93
ния множества задач, находящихся на стыке наук… Гроувз 
лишь согласно кивал, когда Оппенгеймер заговорил о цен-
тральной лаборатории, необходимой как раз для того, чтобы 
„мы могли вплотную приступить к решению химических, 
металлургических, инженерных и прочих задач, которым 
до сих пор не уделялось должного внимания“».
Мог бы Оппенгеймер лишиться стипендии в колледже Рида? 
Неужели ему бы не удалось убедить профессоров перевести его в 
дневную смену? Конечно, удалось бы! И дело не в том, что он был 
умнее Криса Лангана. Просто он обладал смекалкой, благодаря ко-
торой мог получить все, чего хотел.
«Программа предполагала обязательный курс введения в ма-
тематический анализ, — рассказывает Ланган о своем недолгом 
пребывании в университете Монтаны. — И мне достался препо-
даватель, читавший ужасно сухие и банальные лекции. Я никак 
не мог понять, почему он подает материал так скучно. И пытался 
это выяснить. Я шел за ним до самого кабинета и допытывался, 
почему он выбрал такую манеру преподавания. Почему считает, 
что та или иная тема имеет отношение к математическому анализу. 
И этот парень, долговязый и длинноногий, с кругами пота под 
мышками, обернулся, окинул меня взглядом и ответил: „Знаете, 
вам сразу нужно кое-что усвоить. Некоторые люди просто не об-
ладают достаточной интеллектуальной мощью, чтобы быть мате-
матиками“».
Перед нами профессор и студент-вундеркинд. Совершенно 
очевидно, что студент, обожающий математику, желает наладить 
контакт с человеком, который любит ее не меньше. Но его попытка 
заканчивается неудачей. По большому счету — и это самое печаль-
ное во всей этой истории — во время разговора с профессором по 
математике Крис так и не сумел донести до него самое главное. 
Профессор так и не узнал, что Крис прекрасно разбирается в мате-
матическом анализе.

---