Код да Винчи

древним Рослином вас ждет. Сосуд и меч там охраняют вход.
И Лэнгдон снова почувствовал, что от него ускользает какая-то
небольшая, но важная деталь этой загадки.
– Вы уж извините за любопытство, – произнес экскурсовод, не сводя
глаз со шкатулки розового дерева в руках Лэнгдона. – Но эта шкатулка…
могу я спросить, откуда она у вас?
Лэнгдон устало усмехнулся:

---

– О, это очень долгая история.
Молодой человек колебался, не зная, с чего начать. И не отводил
взгляда от шкатулки.
– Странно… но, знаете, у моей бабушки точно такая же… для
драгоценностей.
Лэнгдон был уверен, что молодой человек ошибается. Такая шкатулка
может быть только одна, изготовленная вручную для хранения
краеугольного камня Приората.
– Возможно, они просто похожи, но…
Разговор их прервал громкий стук боковой двери. Софи, не говоря ни
слова, вышла из часовни и теперь спускалась по пологому склону холма к
стоявшему чуть поодаль каменному строению. Куда это она направилась?
И вообще она как-то странно себя ведет с тех пор, как они зашли в
часовню. Лэнгдон обернулся к своему собеседнику:
– Вы знаете, чей это дом?
Молодой человек несколько растерянно кивнул:
– Это дом приходского священника. Там же живет и куратор часовни,
по совместительству она у нас глава трастового Фонда Рослин. – Он
замялся. – И еще она приходится мне бабушкой.
– Ваша бабушка возглавляет Фонд Рослин?
Молодой человек снова кивнул:
– Я живу с ней в этом доме, помогаю приглядывать за часовней,
провожу экскурсии. – Он пожал плечами. – Провел здесь всю жизнь.
Бабушка вырастила и воспитала меня в этом доме.
Лэнгдона беспокоила Софи, и он направился за ней к дому, но на
полпути вдруг резко остановился. В ушах звучали слова молодого
человека. Бабушка вырастила и воспитала меня в этом доме.
Лэнгдон взглянул на удалявшуюся фигурку Софи, затем перевел взгляд
на шкатулку розового дерева, которую по-прежнему держал в руках. Нет,
этого просто быть не может! Он повернулся к молодому человеку:
– Так, вы говорите, у вашей бабушки есть точно такая же шкатулка?
– Да. Просто копия.
– А откуда она у нее?
– Дедушка сделал, специально для нее. Он умер, когда я был еще
младенцем, но бабушка его помнит. Много о нем рассказывает. Он был
настоящим умельцем. Золотые руки.
Лэнгдон чувствовал, что нащупал какую-то нить.
– Вы сказали, вас воспитала бабушка. Могу ли я спросить, что
произошло с вашими родителями?

---

Похоже, этот вопрос удивил молодого человека.
– Они умерли, когда я был совсем маленьким. В один день с дедом.
Сердце у Лэнгдона бешено забилось.
– В автомобильной катастрофе?
В оливково-зеленых глазах экскурсовода промелькнуло удивление.
– Да. В автокатастрофе. Тогда погибла вся семья. Я потерял деда,
родителей и… – Тут он умолк и опустил глаза.
– И сестру, – закончил за него Лэнгдон.
Дом из грубого камня был в точности таким, каким запомнила его
Софи. Настала ночь, и дом так и манил уютом и теплом. Из приоткрытой
застекленной двери доносился восхитительный запах свежеиспеченного
хлеба, в окошках мерцал золотистый свет. Софи приблизилась и вдруг
услышала внутри чьи-то сдавленные рыдания.
Заглянув в прихожую, она увидела пожилую женщину. Та стояла
спиной к двери, но Софи поняла, что слышала именно ее плач. У женщины
были длинные роскошные волосы, в которых серебрилась седина. Софи с
замиранием сердца шагнула на крыльцо. Теперь она видела: женщина
держит в руках фотографию мужчины в рамочке. Нежно и с грустью
поглаживает изображенное там лицо.
И лицо это было так хорошо знакомо Софи! Grand-père…
Очевидно, женщина услышала печальное известие о его смерти не
далее как вчера ночью.
Тут под ногой Софи скрипнула половица, женщина резко обернулась и
встретилась глазами с Софи. Та хотела бежать, но ноги не слушались.
Женщина лихорадочно переводила взгляд с лица Софи на снимок и
обратно. Затем она поставила фотографию на полочку и подошла к двери.
Они с Софи стояли и смотрели друг на друга сквозь стеклянную
перегородку. Казалось, прошла целая вечность. Неуверенность, удивление,
надежда – вот какие чувства отражались на лице пожилой дамы… И
наконец их, точно волной, смыло радостное озарение.
Она распахнула дверь, выбежала на крыльцо, протянула руки, начала
гладить и ощупывать мягкими ладонями лицо Софи. Та стояла точно
громом пораженная.
– О, дитя мое… милая моя, родная!
Софи не узнавала ее, но сразу же почувствовала, кто эта женщина.
Пыталась что-то сказать, но губы не слушались.
– Софи!.. – зарыдала женщина, покрывая ее поцелуями. Наконец Софи
все же удалось выдавить шепотом:
– Но… дедуля, он же говорил, вы все…

---

– Знаю, знаю. – Обняв Софи за плечи, женщина смотрела на нее такими
знакомыми глазами. – Мы с твоим дедушкой были вынуждены говорить
много разных ужасных вещей. И делали это лишь потому, что считали:
иначе нельзя. Мне так жаль… Но это было ради твоей же безопасности,
Принцесса.
Услышав это последнее слово, Софи тут же вспомнила о деде. Долгие
годы он называл ее именно так – Принцесса. Казалось, звук его голоса
эхом разносится по каменистым склонам, отлетает от стен и башен
Рослина. Проникает сквозь землю и гулом отдается в неведомых пустотах.
Женщина продолжала обнимать Софи, слезы градом катились по ее
лицу.
– Твой дед так хотел рассказать тебе всю правду! Но потом вы
поссорились. Он очень переживал, изо всех сил старался помириться. Ему
так много надо было тебе объяснить! Так много объяснить!.. – Она
поцеловала Софи в лоб, затем шепнула на ушко: – Больше никаких
секретов, Принцесса. Пришла пора узнать всю правду о твоей семье.
* * *
Софи с бабушкой сидели на крыльце, плача от радости и переживаний,
и тут через лужайку к ним бросился светловолосый молодой человек. В
глазах его светилась надежда.
– Софи?..
Софи кивнула, смахнула слезы и поднялась. Лицо молодого человека не
было ей знакомо, но, когда они обнялись, она почувствовала, что он всегда
был ей родным, что в жилах их бежит одна кровь…
Вскоре и Лэнгдон присоединился к ним. Софи до сих пор не верилось,
что лишь вчера она чувствовала себя такой одинокой в огромном мире. И
вот теперь в чужой стране, в незнакомом месте, в окружении трех самых
близких ей людей она поняла, что наконец обрела настоящий дом.

---