Komarov indd

Lex loci arbitri. Подпункт «d» п. 1 ст. V Нью-Йоркской конвенции 
одним из условий возможного отказа в признании и приведении в ис-
полнение арбитражного решения называет несоответствие его закону 
той страны, где имел место арбитраж. Следовательно, закон страны 
проведения арбитража или lex loci arbitri является важным потенци-
альным источником права, применимого к арбитражной оговорке. 
Некоторые национальные арбитражные законы содержат положения 
либо о возможности делегирования сторонами арбитражному трибуна-
лу полномочий по определению права арбитража, либо прямо говорят о 
том, что в случае отсутствия ссылки сторон на право, применимое к 
процессу, применяется право места рассмотрения спора. Например, со-
гласно ст. 48 Арбитражного акта Швеции 1999 г., если арбитражное 
соглашение имеет международную связь, право, оговоренное сторонами, 
должно применяться к этому соглашению. В случае, если стороны не 
достигли такой договоренности, к арбитражному соглашению применя-
ется право страны, в которой, согласно соглашению, процедура имеет 
место или будет иметь место
2
. При этом, по мнению известного швед-
ского теоретика права Ф. Мэдсена, если для арбитров установить на-
мерение сторон соглашения в отношение места арбитража представля-
ется невозможным, процессуальное право будет установлено при по-
мощи коллизионных норм и процессуального права Швеции
3
.
Дж. Петрокилос отметил, что за последнее время теория места 
арбитража наиболее убедительно и исчерпывающе была изложена 
Ф. Манном. В соответствии с мнением Ф. Манна, само понятие 
«международный арбитраж» является неправильным. Каждый арби-
1
Born G. B. International Commercial Arbitration, 2nd. ed. – Kluwer Law and 
Taxation Publishers: The Hague, London, New York, 2001. – P. 111 (см.: http://www.
kluwerarbitration.com).
2
См.: http://www.chamber.se/arbitration/english/laws/skiljedomslagen_eng.html
3
Madsen F. Commercial Arbitration in Sweden, 2 ed. – Oxford University Press, 2006. 
– P. 288.

---

107
траж принадлежит к определенной системе национального права
1
. 
Сам же Дж. Петрокилос утверждает, что влиятельная система мест-
ного права навязывает себя независимо от воли сторон. Это право (lex 
arbitri) не может быть ничем иным, как правом места арбитража, где 
трибунал фактически выносит решение или намеревается вынести 
свое решение. Другими словами, lex arbitri — это lex loci arbitri
2
.
В поддержку указанной теории выдвигаются следующие аргумен-
ты: 1) удобство — ни один государственный суд не может осущест-
влять всесторонний и эффективный контроль за арбитражным про-
цессом; 2) уважение к суверенитету государства — любое действие, 
происходящее на территории государства, должно быть подконтроль-
но его юрисдикции; 3) близкая связь — право места арбитража име-
ет наиболее близкую связь с арбитражным процессом; 4) источник 
коллизионных норм — право места арбитража является единствен-
ным источником коллизионных норм для арбитров
3
.
Что касается некоторых контраргументов в отношении теории lex 
loci arbitri, то Дж. Петрокилос обратил внимание на следующие об-
стоятельства. Во-первых, из-за ряда причин территориальная связь не 
всегда является столь важной, так как арбитражный процесс от начала 
и до конца редко проходит в одной юрисдикции. Часто случается, что 
слушанья по делу проходят в разных странах, решение принимается 
обменом письмами. В этой ситуации, по мнению автора, сложно опре-
делить истинное место арбитража. Следовательно, территориальность 
арбитражного решения становится юридической фикцией, а уважение 
к суверенитету государства не имеет отношения к делу. Во-вторых, 
поскольку место арбитража — это часто нейтральное государство, не 
являющееся домицилием ни одной из сторон, соответственно, это го-
сударство не может иметь прямого интереса в арбитражном процессе, 
а также в защите прав сторон арбитража. Для страны — места арби-
тража значение может иметь лишь соблюдение в процессе элементар-
ных принципов справедливости и равенства, чтобы не уронить престиж 
своей правовой системы. В-третьих, арбитры вершат правосудие не в 
силу делегирования им этого права государством, а в результате до-
верия им этих полномочий сторонами процесса
4
. Интересно отметить, 
1
Mann F. // Arbitration International. – 1986. – Vol. 2. – P. 241, 246.
2
Petrochilos G. Procedural Law in International Arbitration. – New York: Oxford 
University Press, 2004. – P. 22.
3
См.: Mann F. // Arbitration International. – 1986. – Vol. 2. – P. 245–247, 253.
4
Petrochilos G. Procedural Law in International Arbitration. – New York: Oxford 
University Press, 2004. – P. 22–30.

---

108
что согласно решению Верховного суда США «Международный арби-
тражный трибунал не несет обязательств в верности правовым нормам 
конкретной страны; следовательно, он не имеет прямой обязанности 
отстаивать их обязательные предписания. Трибунал … обязан приво-
дить в исполнение намерения сторон …»
1
Таким образом, арбитражный 
трибунал не имеет прямой зависимости от страны, где проходит арби-
траж. Следует отметить, что в отношении суждения Ф. Манна о суще-
ственной роли lex loci arbitri Дж. Петрокилос пояснил, что позиция 
Ф. Манна должна восприниматься не как защита территориальности 
(арбитражного процесса), а как призыв к правовой определенности»
2
. 
Абстрагируясь от теоретических взглядов на роль lex loci arbitri 
в определении процессуального права, необходимо отметить, что на 
практике право места арбитража применяется довольно часто. По-
мимо приведенных выше примеров, дело Bulbank
3
, на наш взгляд, 
также свидетельствует об этом. В нем одним из спорных вопросов 
была действительность арбитражного соглашения. В своем решении 
Верховный суд Швеции определил: поскольку стороны не договори-
лись о применимом праве к арбитражному соглашению, вопрос о 
действительности арбитражного соглашения должен быть разрешен 
в соответствии с правом страны, где имеет место арбитражный про-
цесс, то есть в соответствии с правом Швеции.
В деле МТП № 6162
4
арбитражный трибунал также вынес реше-
ние в пользу lex loci arbitri. В этом деле основной договор содержал 
арбитражную оговорку с местом арбитража в Женеве согласно регла-
менту МТП. Применимым правом к существу спора было выбрано 
право Египта. Ответчик утверждал, что арбитражное соглашение 
было недействительным в соответствии со ст. 502 (3) Закона Египта 
«О гражданском и коммерческом процессе». Арбитражный трибунал 
пришел к выводу, что право Швейцарии, как право места арбитража, 
а не право, применимое к существу спора, было правом, определяю-
щим форму и действительность арбитражного соглашения.