Istoria vmu 2-2018. indd

Народы – самоценная реальность 
или функциональный элемент описания пространства?
Если В.Н. Татищев адаптировал концептуальный арсенал не-
мецкой науки к российским реалиям как государственный дея-
тель, то примером «обкатки» этих концептуализаций в полевых 
условиях стало «Описание земли Камчатки» (1755) С.П. Краше-
нинникова. Формально у Крашенинникова имелись предшествен-
ники в деле описания этого региона, например, сводка о Камчатке, 
написанная Г.Ф. Миллером по данным, собранным им в Якутске 
в 1737 г. Однако сводка эта «получилась добросовестная, но вместе 
с тем краткая и далеко не полная. Дать исчерпывающую работу 
21
Там же.

---

123
о Камчатке можно было только, собрав материалы на самой Кам-
чатке»
22
. Кроме того, исследование Крашенинникова имело преиму-
щество в виде естественного патриотического чувства и осознания 
государственной важности производимой работы: знать Россию 
«всякому, уповаю, небесполезно», «а наипаче нужно великим лю-
дям, которые по высочайшей власти имеют попечение о благопо-
лучном правлении государства и о приращении государственной 
пользы»
23
. 
Весной 1733 г. Крашенинников в качестве «ученика» был вклю-
чен в академический отряд Второй Камчатской экспедиции Витуса 
Беринга (1733–1743) под начало профессоров-академиков Г.Ф. Мил-
лера и И.Г. Гмелина. С осени 1736 г. осел в Якутске, где помогал 
Миллеру выявлять различные архивные документы. Миллер и Гме-
лин должны были лично организовать первые серьезные исследо-
вания на Камчатке. Но их пугала «дикость Камчатки» и трудности 
быта. Решено было послать Крашенинникова для «учинения не-
которых приготовлений». В 1737 г. он выехал из Якутска в Охотск, 
где в ожидании отправки на Камчатку изучал морские приливы и 
отливы, вел метеорологические наблюдения и собирал сведения 
по ихтиологии. 
Уже в первый (1737–1738) год пребывания на Камчатке в Боль-
шерецком остроге Крашенинников составил достаточно подробные 
«реестры» камчатской флоры и фауны с русскими и ительменскими 
названиями. 
Попутно (не значит, случайно) собрал множество цен-
ных сведений об образе жизни трех главных народностей, насе-
лявших полуостров, – ительменов, коряков и «курильцев» (айнов). 
С декабря 1738 г. по январь 1739 г. он жил в Верхнекамчатском 
остроге, где вел исторические изыскания. В январе – марте 1739 г. 
в Нижнекамчатском остроге производил метеорологические наблю-
дения. Дважды побывал на реке Камчатке и существенно уточнил 
свою карту реки. В 1740 г. совершил поездку на север к устью реки 
Караги в «земли коряков» и, 
в числе прочего, собрал сведения о жи-
телях Карагинского острова, которые составляли особую этниче-
скую группу – «окорякившихся» ительменов.
В конечном итоге Крашенинников состоялся как 
профессор на-
туральной истории и ботаник, а его диссертации «Описание рыбы 
корюхи и растения левкоя» и еще одна – «О ряпухе» – ясно отра-
жали баланс его интересов в рамках естественнонаучного ком-
22
Цит. по: 
Окладников А.П. Рецензия на: Крашенинников С.П. Описание зем-
ли Камчатки. М.; Л.: Изд-во Главсевморпути, 1949 // Советская этнография. 1951. 
№ 2. С. 239–240.
23
Цит. по: 
Окладников А.П. Указ. соч. С. 240.

---

124
плекса знаний. И баланс этот был не в пользу изучения народов, 
населявших Камчатку. 
Что касается ценнейших камчатских материалов, то их публи-
кация могла и не состояться. Сказывались административная и 
педагогическая занятость, помешавшие Крашенинникову присту-
пить к обработке материалов. Кроме того, в декабре 1747 г. в Кунст-
камере произошел пожар, во время которого погибло большин-
ство экспонатов, собранных Крашенинниковым на Камчатке. 
Но, в конечном итоге, судьбу издания продиктовали соображения 
не научные, а геополитические. Правительство опасалось публи-
ковать материалы Второй Камчатской экспедиции на том основа-
нии, что геополитические конкуренты России могут воспользо-
ваться ее результатами и занять земли, открытые В. Берингом и 
А. Чириковым. Поворотным пунктом в судьбе научного наследия 
камчатской экспедиции стал отъезд в Германию в 1748 г. академи-
ка Гмелина, утратившего надежду на оперативную публикацию 
в России своих трудов. Это встревожило академическую Канцеля-
рию, а Крашенинникову было дано указание срочно готовить 
к печати большую книгу о Камчатке. 
Основная часть труда была готова к лету 1752 г. Но не хватало 
исторических данных, за которыми исследователь обратился к 
Г.Ф. Миллеру. Тем временем в Париже была издана карта Ж.Н. Де-
лиля с изображением маршрута плавания Беринга и Чирикова 
к берегам Америки. Правительственные инстанции России стали 
форсировать публикацию книги Крашенинникова, но из-за ряда 
серьезных замечаний, сделанных Миллером, публикация задержа-
лась. Крашенинникову так и не довелось увидеть книгу в готовом 
виде (он провел лишь ее первую корректуру).
Биографические коллизии Крашенинникова и судьба его базо-
вого труда лишь подтверждают максиму о государстве (власти) как 
главном субъекте российской действительности, без санкции ко-
торого никакая интеллектуальная или общественная инициатива 
в XVIII в., да и позднее, не могли осуществиться. 
Обратимся к содержанию труда ученого-натуралиста и особен-
ностям подачи и интерпретации эмпирического материала, каса-
ющегося народов окраин империи. Очевидно, что если в части 
описания и изучения 
земли Камчатки акцент на «приращении го-
сударственной пользы» не сказывался на качестве и адекватности 
получаемого знания, а, напротив, снабжал исследователя допол-
нительной мотивацией, то предельный утилитаризм в части изуче-
ния 
населения Камчатки оказывался не достоинством, а родовой 
слабостью такого интеллектуального стиля. Оптика, в которой на-
роды этого региона имели лишь функциональное значение как 

---

125
элемент описания малоизученного пространства и не обладали са-
мостоятельной ценностью, диктовала специфический характер 
отбора фактов и серьезно влияла на их интерпретацию.
Крашенинников в целом успешно применял теоретико-методо-
логический арсенал своих учителей И.Г. Гмелина и Г.Ф. Миллера. 
В основу классификации камчатских народов он положил язык, 
считая, что лингвистические различия между ними более значи-
тельны, чем различия в мифах, обрядах, плясках и песнях. Вопросу 
о языковых особенностях посвятил особую главу «О различных 
наречиях камчатского народа». «Природных тамошних жителей 
считается три – Камчадалы, Коряки и Курилы», – указывал Кра-
шенинников. О коряках он писал: «Главная разность сего народа 
от Камчадалов состоит в языке». Поместил отдельную главу о ку-
рилах, так как, хотя «курильский народ житием своим сходен 
с Камчадалами», он все же имеет особенности «в телесном виде» и 
«в языке». Полагал, что «камчадалов по разности языка можно