Историческая грамматика как предмет. Содержание, задачи, связь с другими

Наряду с этими двумя типами способов выражения будущего времени, безотносительного по отношению к другому действию, древнерусскому языку была известна форма особого будущего времени, которое называется преждебудущее или будущее II. Семантическая специфика преждебудущего времени в отличие от будущего состояла в способности обозначать действие, которое предшествует действию в будущем . Форма преждебудущего времени включала спрягаемую форму будущего времени глагола быти — буду в сочетании с причастием на - л основного глагола, например, в тексте юридического документа древнерусского периода сказано так: оже будеть убилъ то тако ему платити , что означает : ‘если убьет ( вначале), то должен заплатить (впоследствии )’ — первое действие, которое по времени совершения мыслится в плане будущего, предшествует другому действию. С течением времени эта форма преждебудущего времени оказалась утраченной в системе временных форм русского глагола.

36. История простых и сложных форм прошедшего времени.

В исходной системе древнерусского языка были, две простые формы прошедшего времени — аорист и имперфект — и две сложные — перфект и плюсквамперфект (давнопрошедшее), причем каждое из этих времен отличалось от другого не только по набору флексий, но и по значению.

Все эти формы прошедшего времени были унаследованы из праславянской эпохи, однако в древнерусском языке они выступают иногда в несколько ином, по существу уже преобразованном виде по сравнению со старославянским, в котором эти формы были ближе к праславянским.
Аорист. Как известно, в старославянском языке аорист мог быть трех типов: простой, древний сигматический и новый сигматический. Отличие между простым и сигматическим аористом заключалось в том, что второй образовывался при помощи особого суффикса s {греч. „сигма", откуда и название аориста), присоединяемого к основе прошедшего времени, тогда как простой аорист не имел'этого суффикса (он и образовывался, в общем, от редких глаголов с основой прошедшего времени на согласный). Отличие между старым и новым сигматическим аористом было в том, что суффикс s в старом аористе присоединялся непосредственно к основе прошедшего времени, а в новом — посредством соединительной гласной. Надо иметь в виду, что суффикс s не сохранился в сигматическом аористе во всех формах: он выступал в виде s лишь тогда, когда попадал в сочетание с последующим г; в остальных же формах этот суффикс выступал в виде eft, При этом первоначально изменение s > ch осуществлялось лишь после индоевропейских зву­
ков t, u, r, k (или после тех, какие развились из этих звуков на славянской почве). Например, от глагола хвалити аорист первоначально образовывался так: 1-е л. ед, ч. chvali- (основа прошедшего врем.) + $ (суффикс аориста) -+- о (тематический гласный) + m (окончание): *chvalisom. В положении после [i] звук [sj изменился в [ch], а, [от] > [ъ): chvatichb, ст.-слав. хвдлнхъ.
Впоследствии (х) было перенесено во все глаголы в качестве суффикса аориста, независимо от того, после какого звука этот суф­
фикс находился (ср., например, Зндхъ, рекох"11 и т.п.
Таким образом, древний суффикс s аориста выступал в виде (с] в форме 2-го л. мн. ч. (умнете) н в формах 2—3-го л. дв. ч. (хядлнетд, Хвллисте), а в виде [х] — в 1-м л. ед., мн. и дв. ч. (хвались, %вллих«лм>, хвдлнх»8'Ь). В 3-м л. мн. ч. звук [ch] оказывался перед гласным переднего ряда [i) в [*int] (из [п]) и изменялся в [§'): chvatis'? ([*int) > [ej ) —ст.-слав. ХВЛЛНША ( < *chvalickint <
*chvutisi}t). Что же касается 2—3-го л. ед, ч., то здесь в сигматическом аористе выступали формы, равные основе прошедш. времени.
Так было в старославянском языке. В отличие от старославянского древнерусский аорист был лишь сигматический. При этом при образовании нового сигматического аориста от основ на согласный в формах 2—3-го л. ед. ч. как в старославянском, так и в древнерусском языке выступали формы простого аориста с окончанием [е]. Формы древнерусского аориста, по существу, ничем не отличались от соответствующих старославянских форм; отличия касались лишь изменения носового [е] в [а) > ['а] в 3-м л. мн. ч. (др.-русск. хвалиша при ст.-слав. хвалит*) и отсутствия различия форм 2—3-го л. дв. ч. (др.-русск. 2—3-е л. хвалиста и ст.-слав. 2-е л. хвллиетд и 3-е л. хвдлнете). По своему значению аорист являлся простым прошедшим временем, обозначавшим как длительное, так и мгновенное единичное действие, полностью обращенное в прошлое. Он употреблялся тогда, когда речь шла о прошлом факте и когда прошедшее действие мыслилось как единичный, целиком законченный в прошлом акт.
Спряжение древнерусских глаголов в аористе может быть представлено в следующем виде:
Ед. ч. 1-е л. несохъ стахъ знахъ хвалихъ быхъ
2-е л.
несо ста зна хвали бы
3-е л.
Мн. ч. 1-е л. несохомъ стахомъ знахомъ хвалихомъ быхомъ
2-е л, несосте стаете знаете хвалисте бысте
3-е л. несоша сташа знаша хвалиша быша
Дв. ч. 1-е л, несохов-Ь стахов-Ь знахов* хвалихов-Ь быхов-к
2-е л.
несоста стаста знаста хвалиста быста
3-е л.
Следует иметь в виду, что глагол быти мог образовывать и другой аорист — с основой б-Ь: 1-е л. б\хъ, 2—3-е л. б\, 1-е л. мн. ч.
б^исомъ и т. д. Этот аорист употреблялся в значении имперфекта: б-к бо ихъ мало (Лавр, лет.). Его называют имперфективным аористом. Формы аориста в исходной системе могли варьироваться. Это варьирование касалось, во-первых, того, что в редких случаях выступали формы древнего сигматического аориста от глаголов с основой прошедш. врем, на согласный (типа 3-е л. мн. ч. реш&), во-вторых, того, что в односложных глаголах во 2—3-м л. ед. ч. могло появляться вторичное окончание -тъ (наряду с вьзь, би могли быть формы вьз&тъ, бигъ); в нетематических глаголах в этих же формах могло выступать вторичное окончание -сть, перенесенное из парадигмы наст. врем, (наряду с бы, да могли быть формы бысть, дасть).