Внутренняя речь не всегда рассматривается как самостоятельное явление.
Часто исследователи относят ее к прямой речи. Чужая речь в этом случае как
бы сливается с авторской, не отграничиваясь прямо от нее ни словами,
указывающими на факт произнесения чужой речи и источник ее (как в прямой
и косвенной речи), ни сменой местоименного плана (как в прямой речи и при
непосредственном включении чужой речи в повествование), ни специальной
формой придаточного предложения (как в косвенной речи). В таких случаях
автор как бы перевоплощается в своих героев и, рассказывая об их мыслях,
передавая их речь, прибегает к тем грамматическим, лексическим и
фразеологическим средствам, к которым прибегли бы его герои в
изображаемой ситуации. Внутренняя речь не имеет специальных
синтаксических форм. С косвенной речью ее сближает употребление
местоимений, с прямой речью – сравнительная свобода в передаче
особенностей чужой речи: во внутренней речи могут передаваться различные
интонационные типы речи, в том числе различные конструкции
вопросительных и восклицательных предложений; междометные предложения,
обращения, различные частицы, характерные для живой разговорной речи,
которые в косвенной речи переданы быть не могут. На примере «Пиковой
дамы» А. С. Пушкина В. В. Виноградов формулирует основной признак
внутренней речи: возможность замены форм третьего лица формами первого
лица с переходом к прямому эмоциональному выражению точки зрения
персонажа. Ср.: Лизавета Ивановна выслушала его с ужасом. Итак, эти
страстные письма, эти пламенные требования, это дерзкое, упорное
преследование, все это было не любовь! Деньги – вот чего алкала его душа!
Не она могла утолить его желания и осчастливить его! Бедная
воспитанница была не что иное. Как слепая помощница разбойника,
35
Do'stlaringiz bilan baham: |
