Microsoft Word 03Broytman doc


Download 394.55 Kb.
Pdf ko'rish
bet1/7
Sana09.04.2023
Hajmi394.55 Kb.
#1347333
  1   2   3   4   5   6   7
Bog'liq
Цветаев про Блок



СТАТЬИ И СООБЩЕНИЯ 
«ДЛИННЫЙ ХХ ВЕК: ЭПОХА НЕКЛАССИЧЕСКОЙ 
ХУДОЖЕСТВЕННОСТИ 
С.Н. Бройтман 
М. ЦВЕТАЕВА И А. БЛОК 
Памяти Гюзели Альбериевой (Гамзаевой). 

Своеобразный диалог с А. Блоком М. Цветаева начинает с первых 
своих книг – «Вечерний альбом» (1910) и «Волшебный фонарь» (1912)
1

При этом неклассические художественные принципы и мотивы Блока про-
никают в самые потаенные глубины ее поэзии. 
Уже выяснена в общих чертах роль Марии Башкирцевой как героини 
первых книг Цветаевой и alter ego автора
2
. Тем более значимо, что эта ге-
роиня сближена с «незнакомкой» Блока благодаря ряду реминисценций и 
аллюзий. Помимо самой номинации героини («Помяни незнакомку доб-
ром» – «Привет из башни», ВФ), перекликается связанная с нею символика 
цвета: лиловый, синий и голубой («Незнакомая дама в узоре лиловых кам-
ней» – «На концерте», ВФ; «синий плащ» – «Дама в голубом», ВА)
3
. Как 
Незнакомка из лирической драмы Блока и ряда его стихов, героиня Цве-
таевой может носить имя «Мария» («Весна в вагоне», ВА), а главное – у 
нее звездная родословная:
Не знаю вас и не хочу 
Терять, узнав, иллюзий звездных <...> 
И ваше бледное лицо
(«Вокзальный силуэт», ВА). 


Ср.: Твое лицо бледней, чем было <...> 
Звездой кровавой ты текла <...> 
Комета! Я узнал в светилах 
Всю повесть раннюю твою 
И лживый блеск созвездий милых
Под черным шелком узнаю
(«Твое лицо бледней, чем было…»).
Встреча с Незнакомкой у Цветаевой происходит, как и у Блока, вече-
ром (в сумерках) и весной («Встреча», ВА; «Весна в вагоне», ВФ). При 
этом воспроизводится заданный Блоком контраст между загадочной ге-
роиней-звездой и пошлой обстановкой, в которой происходит встреча: 
С той девушкой у темного окна – 
Виденьем рая в сутолке вокзальной – 
Не раз встречалась я в долинах сна 
(«Встреча», ВА). 
Обратим внимание и на то, что соотношение «сна» и «яви» здесь, как 
и в ряде других стихотворений, подано по-блоковски, – так, что «воспри-
нимающее сознание балансирует между этими мирами, не зная, к какому 
из них прочнее прикрепить ситуацию стихотворения»
4

Ты улыбнулась нам, Мария! И каждый вечер, в час назначенный 
(Ты улыбнулась снам!) (Иль это только снится мне?) 
(«Весна в вагоне», ВФ) («Незнакомка») 
Это сочетание контраста и «поэтической модальности» говорит о со-
прикосновении Цветаевой с блоковским «фантастическим реализмом» или 
«мистицизмом в повседневности»
5
. Об этом же свидетельствует игра 
«земным» и «небесным» планами, «здесь» и «там». 
Известно, что это со-противопоставление проходит через все творче-
ство Блока – от «Стихов о Прекрасной Даме» («Все лучи моей свободы / 
Заалели Там, / Здесь снега и непогоды / Окружили храм») через «Снежную 
маску» («Здесь и там») – к «Кармен». Для Цветаевой эта игра не менее 
значима, а в некоторых случаях она дана с прозрачными отсылками к 
старшему поэту: 


«С ним – лишь на небе!» – «Здесь – не с ней!» 
(«Лучший союз», ВА). 
Опять любить ее на небе
И изменять ей на земле  
(«Кольцо существованья тесно…»). 
При этом Цветаева постоянно варьирует данный мотив: от «и здесь, 
и там» до – «не здесь, а там» и «ни здесь, ни там» («Лучший союз»; «В 
раю»; «Ни здесь, ни там»).
Переклички обнаруживаются и между такими образами первых книг 
Цветаевой, как «калитка», «розовый домик» (ВФ), и «Девушка розовой ка-
литки и муравьиный царь» Блока, а данное в статье поэта соположение 
России и Германии оживает в цветаевском цикле «Ока»: 
Волшебство немецкой феерии, 
Томный вальс, немецкий и простой, 
А луга покинутой России 
Зацвели куриной слепотой (ВФ). 
Ср.: «Если наклониться во ржи (речь идет о Германии – С.Б.), то чув-
ствуешь себя в России: небо синее и колосья спутанные, и пробитая среди 
них тропа» (5, 84–85); см. здесь же: «Калитка распахнулась», «купы стри-
женых лип». У Цветаевой: «Старые липы в саду»; блоковские пажи – 
«гибкие смеющиеся мальчики» – тоже частый мотив интересующих нас 
книг поэтессы. 
Эти переклички вовлекают в поэзию Цветаевой блоковские мотивы 
«сказочного» («волшебного») и «детского», варьирующие поэтическую 
модальность и принцип «мистицизма в повседневности». Можно с доста-
точной долей уверенности говорить, что «детское» начало, столь высоко 
оцененное критиками «Вечернего альбома» и несколько разочаровавшее 
их во второй книге
6
, – факт не только непосредственного творчества, но и 


художественного разыгрывания родственной Цветаевой черты блоковской 
поэтики. 
То же следует сказать о «Незнакомке» и связанных с нею мотивах 
(«синий плащ», имя «Мария», звездная родословная, ситуация и обстанов-
ка встречи). Подхватывая блоковский образ, Цветаева вторично разыгры-
вает его. Прежде всего, она развивает взгляд на Незнакомку со стороны – 
видит ее (подобно Блоку) как «другую», но смотрит на героиню старшего 
поэта не с внешней для нее (мужской), а с внутренней (женской) точки 
зрения. Одновременно «другая» оказывается alter ego лирической героини
благодаря чему Незнакомка может представать и как «я» («Привет из ва-
гона»; «Связь через сны», ВА). Так намечается интериоризация женствен-
ного начала поэзии Блока: оно дается глазами женщины, а в ряде случаев 
оказывается нераздельным с лирическим «я». Показательно, что сходным 
путем по отношению к Блоку идет в это время (независимо от Цветаевой) 
А. Ахматова
7
.
Присмотримся, как происходит подобная интериоризация в конкрет-
ном тексте – «Прощании» (1910, ВА), которое ориентировано на стихотво-
рение Блока «Под ветром холодные плечи…» (1907, из цикла «Осенняя 
любовь»). 
Мы оба любили, как дети, Под ветром холодные плечи 
Дразня, испытуя, играя, Твои обнимать так отрадно: 
Но кто-то недобрые сети Ты думаешь – нежная ласка, 
Расставил, улыбку тая – Я знаю – восторг мятежа! 
И вот мы у пристани оба,
Не ведав желанного рая, И теплятся очи, как свечи 
Но знай, что без слов и до гроба Ночные, и слушаю жадно – 
Я сердцем пребуду – твоя. Шевелится страшная сказка, 
И звездная дышит межа. 
Ты все мне поведал – так рано! О, в этот сияющий вечер 
Я все разгадала – так поздно! Ты будешь все так же прекрасна, 
В сердцах наших вечная рана, И, верная темному раю, 
В глазах молчаливый вопрос, Ты будешь мне светлой звездой! 


Земная пустыня бескрайна, 
Высокое небо беззвездно, Я знаю, что холоден ветер, 
Подслушана нежная тайна, Я верю, что осень бесстрастна! 
И властен навеки мороз. Но в темном плаще не узнают
Что ты пировала со мной!.. 
Я буду беседовать с тенью! И мчимся в осенние дали, 
Мой милый, забыть нету мочи! И слушаем дальние трубы, 
Твой образ недвижим под сенью И мерим ночные дороги, 
Моих опустившихся век... Холодные выси мои... 
Темнеет... Захлопнулись ставни,
На всем приближение ночи... Часы торжества миновали - 
Люблю тебя, призрачно-давний, Мои опьяненные губы 
Тебя одного – и навек! Целуют в предсмертной тревоге 
Холодные губы твои 
Оба стихотворения написаны трехстопным амфибрахием и имеют 
одинаковое количество строк. Строфика и характер рифмовки явно соот-
несены, хотя и не идентичны. У Блока рифмуются между собой четверо-
стишия (а-б-с-д // а-б-с-д), образуя, таким образом, графически «разделен-
ную» восьмистрочную строфу. У Цветаевой строфа восьмистрочная (а-б-а-
с-д-б-д-с), и в ней тоже важную роль играют рифмы, объединяющие пер-
вую и вторую четверку строк. Многочисленные интонационные и лексиче-
ские переклички усиливают соотнесенность стихотворений, причем рас-
хождения здесь не менее важны, чем сходство. 
Так соотносятся и спорят друг с другом исходные ситуации первых 
восьми строк: любовный полет у Блока – и горький итог его у Цветаевой 
(«И вот мы у пристани оба, / Не ведав желанного рая» – ср.: «И, верная 
темному раю, / Ты будешь мне светлой звездой»). Во второй части стихо-
творений у Блока развивается тема любовного пира, а у Цветаевой, напро-
тив, – страданий любви («В сердцах наших вечная рана»). Наконец, в 
третьей части у Блока вновь возникает мотив полета, но уже откровенно 
трагический. У Цветаевой же стихотворение завершается остановкой и ин-
териоризацией образа возлюбленного («Твой образ недвижим под сенью / 


Моих опустившихся век»). Прощание оказывается ответом возлюбленно-
му, за которым благодаря интексту мерцает лирический герой Блока. С 
учетом дальнейшего обращения поэтессы к этой теме наш вывод можно 
сформулировать и резче: Цветаева отвечает лирическому герою Блока от 

Download 394.55 Kb.

Do'stlaringiz bilan baham:
  1   2   3   4   5   6   7




Ma'lumotlar bazasi mualliflik huquqi bilan himoyalangan ©fayllar.org 2024
ma'muriyatiga murojaat qiling