Миниcтeрcтвo выcшeгo и cрeднeгo cпeциaльнoгo oбрaзoвaния рecпублики узбeкиcтaн кaршинcкий гocудaрcтвeнный унивeрcитeт

ГЛАВА II. ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА И ПРИЁМЫ СОЗДАНИЯ ОБРАЗА «МАЛЕНЬКОГО ЧЕЛОВЕКА» В ТВОРЧЕСТВЕ А.С.ПУШКИНА.
2.1 Художественные средства создания образа Самсона Вырина в повести
«Станционный смотритель»
Пушкин А.С. был первым, кто обратил свое внимание на «серость в жизни обычных героев с их ничем не примечательной судьбой», на «обыденную жизнь русских бедных чиновников» . Поэт создал образ «маленького человека», который был неожиданным и отчасти неприемлемым для литературы первой половины 19 века. Однако типаж Самсона Вырина был первым и самым важным в серии»Маленькие люди» русской классической литературы первой половины 19 века. ³³Однако типаж Самсона Вырина стал первым и самым фундаментальным в серии «маленькие люди» русской литературы, и это важный факт, который необходимо учитывать при анализе. Чтобы образ был жизнеспособным и сильным, он должен вызывать сильные эмоции у читателя, и это начинается с его формирования.
Для передачи и восприятия большого количества информации разных уровней и степеней важности не всегда достаточно вербализации словами, особенно если идея еще не имеет конкретных рамок. Первоначально в литературе возник вопрос о том, каким образом изображать людей из низшего сословия, которые упоминаются в Табели о Рангах. Решение этой проблемы было крайне важным, поэтому было необходимо определить рамки этой темы и максимально ее раскрыть. A.C. Пушкин предлагает один из методов решения этой проблемы, и особенно в речи героя-рассказчика следует использовать экспрессивно-оценочную лексику, чтобы насытить повествование текстом. Вместо того, чтобы испытывать негативные эмоции, мы должны тщательно изучить эту тему, и тогда наши сердца будут наполнены искренним состраданием. «Смотрители» также являются мирными, дружелюбными и скромными людьми, которые склонны к общению и не слишком увлекаются материальными благами.
«Опрятный дом, с видом на скромный, но ухоженный сад».
«Заметил я мужчину, лет за пятьдесят, в свежем и энергичном виде, в своей длинной зеленой робе, украшенной тремя медалями на изношенных лентах».
«Но возможно, подумал я, что старый охранник был уже сменен, а может и Дуня уже замужем. Мысль о том, что один из них мог умереть, мелькнула в моем разуме, и я приближался к станции, с чувством грусти».
«Получил я от него рассказ, который меня заинтересовал и тронул в те времена», «И тут он стал подробно рассказывать мне о своей боли».
В результате высокой температуры бедняка постигло заболевание, и он был доставлен в С…. В связи с этим временно назначили другого человека на его должность. «Таков был рассказ приятеля моего, старого смотрителя, рассказ, неод­нократно прерываемый слезами, которые живописно отирал он своею по- лою…Слезы сии отчасти возбуждаемы были пуншем... но как бы то ни было, они сильно тронули мое сердце».
«Отроду не видал я такого печального кладбища»³⁴.
Автор хотел создать возможности для яркого чувства соучастия и сопереживания у зрителя. Однако, при этом возникает горькое осознание несправедливости устройства мира и беззащитности простых людей перед властью имущими. В тексте повести можно выделить лексемы, относящиеся к «высокому штилю», которые не соответствуют стилевой направленности повести и привлекают особое внимание, включая церковнославянизмы и библеизмы. Все эти элементы напрямую связаны со зрителем.
«Сущий мученик четырнадцатого класса,»³⁵.
«...Он обнаружил, что его смиренную обитель украшали картины, изображающие историю блудного сына. На одной из картин был изображен молодой парень в рубахе и треугольной шляпе, который пас свиней и ел вместе с ними. На другой картины блудный сын стоял на коленях, а вдали повар убивал упитанного тельца.

Подойдя к церкви, он заметил, что Дуни не было ни в ограде, ни на паперти. Спешно войдя в церковь, он увидел священника, который выходил из алтаря, дьячок, который гасил свечи, и двух старушек, которые молились в углу. Он подумал: «Может быть, я смогу привести свою заблудшую овечку мою от крестной матери, живущей на следующей станции».

Отслужив молебен у Всех Скорбящих, он шел по Литейной, где поневоле можно согрешить и пожелать могилы. На кладбище, которое они посетили, не было ничего, что ограждало бы его, кроме деревянных крестов, не осененных ни единым деревцом. Мальчик, который был с ним, указал на могилу старого смотрителя, на которой был черный крест с медным образом.»³⁶.
Мы можем заметить, как согласно композиционному строению произведения, было произведено деление на группы, которые соотносятся с жизненными этапами смотрителя на станции. Имеется четкая соотнесенность каждой группы лексем с этими этапами. Данный прием позволяет достичь автору цели, путем использования высокопарной лексики в описании человека, занимающего последнее место в ранжировании должностей, можно неявно улучшить его статус во всех сферах жизни. Кроме того, создается ясная парадигматическая последовательность, которая формирует «духовный контекст»..
Не менее значимым аспектом является представление личности и характеристики Вырина в полной мере. В сло­варе Даля указано следующее: «вырь мр. в значении виръ, пучина, водово- ротъ, водоверть, вороть, заверть, вихорь, суводь, сувой, сулой»³⁷.
Спросив жену Пивоварова о причинах смерти героя Вырина, который не смог пережить утрату Дуни и опустился до того, что умер. Она ответила, что он спился и был похоронен за околицей, рядом с его покойной хозяйкой. Таким образом, создается яркое представление о духовной слабости и бессилии Самсона Вырина, который был смотрителем и «маленьким человеком». Это является совершенно очевидным фактом. ³⁸.
Хотя имя играет важную роль в понимании образа, в повести о «маленьком человеке» оно употребляется всего один раз и является замыкающим ключевую парадигму образа. Члены парадигмы, такие как типичный станционный смотритель Самсон Вырин, являются ярким воплощением характера главного героя, который представляет собой представителя социального слоя, подобного ему. Автор пытается вызвать искреннее сострадание к истории героя, у которого практически отсутствуют личностные качества, но который выделяется из ряда других «мучеников 14 класса», огражденных своим чином, но это не всегда помогает им избежать побоев. Это достигается посредством образа, созданного Пушкиным.
Станция, на которой служит, является домом главного персонажа. Его деятельность и мир ограничены служебными задачами, что сводит его личность к служебной функции. Хотя он уже взрослый и прошел многое в жизни, единственное, что придает ему ценность, это дочка Дуня. Она была предметом гордости для отца и придавала ему силы. Ее присутствие заставляло проезжающих относиться к нему более мягко.
Самым настоящим и больным испытанием стал для него момент утраты дочери. Интересные выводы обнаруживаются при анализе ключевых слов с доминантой Дуня. Она начинает жизнь как дочь, живущая с отцом, а затем переезжает в столицу и становится барыней. Но в обоих случаях она сохраняет свою индивидуальность как Дуня - послушная, неспособная перечить и характерная своей овечьей природой. Таким образом, ясно, что Дуня остается в центре жизненной ситуации, будь то как дочь или барыня.
В случае с Дуней натуральная оппозиция превращается в ожесточенную борьбу между двумя мужчинами - барыней и Минским, так как оба считают Дуню своей. Это подтверждается тем, как описывают героиню - она называется разумной, проворной, маленькой, бедной, прекрасной, молоденькой, доброй, славной, заблудшей, при этом используются разные качественные прилагательные, которые не повторяются. Но при таком разнообразии определений употребление местоимений прилагательных, таких как «моя», «его», «своя», «твоя», кажется неожиданным.
Отец играет важную роль в определении владения своей дочерью, как указывает использование притяжательных местоимений в рассказе смотрителя. Однако, когда герой-рассказчик говорит о своей дочери, он использует только одно местоимение - «твоя». Он начинает свой рассказ, спрашивая, знают ли они его дочь Дуню, и описывает ее как «девку», о которой все знают. Отец говорит о Дуне в прошедшем времени и не уверен, жива ли она сейчас или нет. Он говорит о том, что многие молоденькие девушки попадают в ловушку проезжих людей и их жизнь может превратиться в ад. Рассказ был услышан от старого смотрителя.»³⁹.
Дуня, несмотря на свою самостоятельность и опыт жизни, попала под влияние молодого гусара, богатства и жизни в столице, что серьезно задело самолюбие ее отца. Он воспринял ее уход как предательство и отчуждение от семейного мира. Таким образом, Минский, представитель мира богатых и власть имущих, становится ключевой фигурой повести. Он является олицетворением системы, жертвой несправедливостей которой и является смотрителем. Парадигматический ряд с ключевой доминантой Минский во главе подтверждает значимость данного героя в повести: Минский - гусар - ротмистр - проезжий.
В данной ситуации Минский, как конкретное лицо, вызывает больший интерес, чем его официальный статус. В парадигматическом ряду нет ярких противоречий и он имеет меньшую численность, чем предшествующие парадигмы, особенно со Станционным смотрителем в главной роли. Антитеза играет важную роль в повести, где Минский выступает в качестве противовеса для выявления черт характера смотрителя. Главная идея всего произведения заключается в формировании объемного детального концептуального образа смотрителя.
В схеме ключевых слов можно заметить, что наибольшее внимание привлекают парадигмы «Станционный смотритель» и «Минский», которые являются антиподами. Персонажи каждой парадигмы имеют одинаковые признаки: чин, возраст, конкретное лицо, что дает возможность противопоставить их друг другу. Однако, важно учесть, что у этих персонажей есть семейные связи через Дуню - отец и проезжий. Самсон Вырин противостоит большому чину - ротмистру, его высокоблагородию, а станционный смотритель - Минскому, старику-гусару-молодости, что является основной противопоставлением в данных парадигмах.
События, произошедшие с Дуней, привели к трагическим последствиям для ее отца. Однако действия героини стали ключевым фактором, позволившим автору раскрыть внутренний мир главного персонажа.. Противостояние двух мужчин из жизни Дуни уже было описано, что подтверждается схемой расположения ключевых знаков. Однако, Пушкин A.C. не случайно в начале повести привел притчу о блудном сыне. Ассоциируя Дуню с сыном из притчи на основании ее поступков, мы отождествляем не только их, но и отцов и их поступки в отношении своих детей.
Молодые люди, которые не смогли устоять перед искушением другой жизни, стали центром обеих историй. Однако начало этих историй почти
идентично, в то время как конец отличается. Отцы в притчах и рассказах они играют важную роль в передаче авторской идеи. Хотя оба отцы потеряли своих детей, библейский персонаж делает это осознанно и спокойно, с благословения своего сына, в то время как Вырин не заметил, как его дочь влюбилась в капитана, и ее уход стал для него неожиданностью. Но сын в притче, выпив чашу до дна, раскаялся в этом и вернулся к своему отцу, в то время, как Дуня не пришла. Именно эти образы отцов имеют знаковое значение для понимания сообщения автора.
Воскресный день настал, и Дуня готовилась к обеду. К ней подали кибитку, на которой приехал гусар. Он щедро отблагодарил смотрителя за гостеприимство и постой, затем попросил Дуню дать ему честь отвести ее до церкви, которая находилась на краю деревни. Дуня была в недоумении и показывала свой страх перед гусаром. Отец простился с ними обоими и уверил Дуню, что гусар не волк и не съест ее. Однако, позже смотритель осознавал свою ошибку и понимал, что его разум был ослеплен собственной значимостью. Его сердце подсказывало, что он поступил неправильно.
«Бедный смотритель не понимал, как мог он сам позволить Ду­не ехать вместе с гусаром, как нашло на него ослепление, и что тогда было с его разумом. Не прошло и получаса, как сердце его начало ныть, ныть...»⁴⁰.
Попытка исправить ошибку, которая привела к неблагополучному состоянию мира станции, сейчас выглядит как желание вернуть свою дочь. Почтовый домик был окружен лошадьми, когда я вошел в комнату, мне сразу же бросились в глаза картинки, изображающие историю блудного сына. Хотя стол и кровать стояли на своих местах, окна больше не были украшены цветами, а вся обстановка казалась заброшенной и небрежной. Тем не менее, моя дочь Дуня не собирается возвращаться, она остается покорной воле Минского. Это только подтверждает ее сравнение с »овечкой» и создает параллели с библейской притчей.
Дуня плакала на протяжении всей поездки, хотя казалось, что она едет по собственному желанию. Она плакала, так как ее отец приказал ей сесть в карету, возможно, Минский настаивал на том, чтобы они сбежали, и в обоих случаях девушка не могла не подчиниться.
Минский дал смотрителю за Дуню некоторое количество денег, за которыми отец позже вернулся. Это пример того, как собственническое отношение Вырина к Дуне может ярко иллюстрировать ситуацию с деньгами.
«Долго стоял он неподвижно, наконец, увидел за обьилагом рукава сверток бумаг; он вынул их и развернул несколько пяти и десятирублевых смятых ассиг­наций. Слезы опять навернулись на глаза его, слезы негодования! Он сжал бу­мажки в комок, бросил их наземь, притоптал каблуком и пошел... Отошед не­сколько шагов, он остановился, подумал!.. и воротился!... но ассигнаций уже не было» ⁴¹.
Вырин обратился к ротмистру с просьбой «вернуть Дуню» именно так, будто его дочь была чем-то вроде вещи, которую можно было отдать или выкупить. Ситуация стала еще более значимой, но возникают многочисленные вопросы, которые требуют ответа. Например, почему он не обратился к своей дочери сразу же, как только узнал, где она проживает? И зачем он последовал за Минским, который уже однажды его изгнал? Видимо, «маленький человек» не обладает достаточной прозорливостью. Он не видит в своей дочери самостоятельного человека и уязвленное его самолюбие не позволяет ему заметить истинное благополучие дочери или ее нежных чувств к Минскому.
Сидя на ручке кресла, Дуня была одета в роскошь моды и напоминала наездницу на своем английском седле. Она нежно смотрела на Минского, мотая его черные кудри на своих сверкающих пальцах.

Вырин был втянут в борьбу между сердцем отца и разумом смотрителя, что мешало ему видеть все вокруг. Он не мог отступить от своих желаний и радоваться благополучию своей дочери. Эта внутренняя борьба создавала водоворот, из которого Самсон уже не мог выбраться, потеряв свою силу. Он не смог принять Дуню с радостью, когда она вернулась, как это произошло в притче.

Изучение ключевых знаков повести позволяет раскрыть важные смысловые нюансы, связанные с образом «маленького человека». Также следует отметить, что Дуня переходит от отца к Минскому. Несмотря на то, что «маленький человек» чувствует и переживает, он не способен испытывать радость от родительской любви и веры в своего ребенка. Пространственные категории также играют важную роль в интерпретации образа.
Анализ показывает, что две главные парадигмы - «станционный смотритель» и «Минский» - входят в более широкие миры. В первом случае, это мир смотрителя, который заканчивается на Станции, которую он часто проезжал, когда еще существовал тракт в губернии.⁴².
Первое, что бросается в глаза в этом мире - яркие картины, цветущие горшки с бальзамином, кровать, украшенная яркой занавеской и т.п. Эти предметы излучают тепло и уют, олицетворяя жизнь этого пространства и передавая настроение его хозяев. В то же время, жизнь здесь ограничена территорией, населением и наполненностью. Это непосредственно станция (почтовый домик), кабак, церковь и кладбище, которые упоминаются в повести. В этом месте идет настоящая беззлобная и совершенно открытая жизнь, где тихо и спокойно.
Это был уютный и добрый мир, связанный с божественной жизнью и человеческими чувствами. Совершенно иной мир представляет собой Минский, который связан с Петербургом и формируется из двух тематических групп. Он отличается от мира смотрителя и характеризуется множеством лексем, связанных с большим размером и элегантностью.
В этом мире, описанном в тексте, всё имеет точное место и время. Город Петербург описывается с указанием конкретных улиц и адресов, квартира описывается до мелочей. Несмотря на события, происходящие с персонажами, ничто не может изменить столичной самости города. В пространстве описываются детали, такие как кресло, роскошь моды, ассигнации, щегольские дорожки, а также ковер из атласа и бархата и голь кабацкая.
Петербург прекрасен своей каменной красотой, но он не имеет души. У церкви, которая называется «Все Скорбящие», единственное упоминание в городе, и только ее название указывает на то, что это храм. Петербург живет не с раннего утра до поздней ночи, а примерно с 11 утра до глубокой ночи. В городе нет упоминаний о переживаниях, любви, сожалениях и других движениях человеческой души.
В отличие от мира Станции***, Петербург часто упоминает двери, через которые смотритель пытается пройти. Это символ города: он может позволить войти новым «жертвам», но не выпустит их из него.
Холодность и душевная мертвенность Петербурга, а также его каменная незыблемость контрастируют с изначальным уютом, теплотой и душевностью Станции, которая в то же время является слабой и беззащитной. Это ненавязчивое, фоновое столкновение двух миров еще более выделяет качественные характеристики обеих сред.
В тематическом поле «Станция», постоянная и динамическая части всего окружающего пространства реагируют на своих хозяев, при этом в динамической части мы выделим три состояния. Эти состояния постепенно переходят от «вида добровольного самолюбия» к могиле.
1. В опрятной обители на станции расположены различные предметы, такие как картинки, горшки с бальзамином, кровать с пестрой занавескою и т.д. Хозяин, свежий и бодрый человек лет пятидесяти, находится в центре пространства, одетый в длинный зеленый сюртук с тремя медалями на полинялых лентах. Он вернулся с самоваром и на столе стоят стакан пуншу и чашка чаю.

2. На том же самом тракте и тех же местах расположен почтовый домик, где находятся стол и кровать, как и раньше. Но на окнах больше не видно цветов, и всю обители охватывает ветхость и небрежение. В центре пространства теперь находится хилый старик по имени Самсон Вырин, который оставил следы своих путешествий.

В тексте упоминается о различных объектах и местах, которые связаны с небольшой губернией. Станция на этой территории была уничтожена.
3. Несмотря на то, что тракт и станция были уничтожены, местечко осталось на территории губернии. В тексте также упоминается семья пивовара, смотрителева могила, груда песка и черный крест с медным образом. Кроме того, автор указывает на то, что проездному заседателю не до мертвых.
Пушкин в своем описании мира использовал лексемы с суффиксами субъективной оценки, такими как -ик-, -иц-, -еньк-, -очк- для передачи своего отношения к событиям и персонажам.
В этом мире можно увидеть множество объектов, включая разнообразные изображения, горшки с растениями, кровать со шторами, почтовую кибитку, серые облака, дерево, старика, орехи и т.д.
Стоит отметить, что аффиксы не только передают субъективную оценку, но и формируют образ маленького пространства.
Это небольшое пространство играет важную роль в создании беззащитности и слабости главного обитателя - Вырина.
Выступление начинается с удивительного события - столкновения двух миров. Маленькое пространство героя, его беззащитное социальное положение и ограниченные возможности его духа сталкиваются в непримиримом противоречии с живой богобоязненной душой мира Станции и каменного Петербурга. В конечном итоге, могила становится единственной точкой, где смотритель и его среда обитания, лишенные души, замыкаются.
Синтаксис также играет важную роль в повествовании. Кроме перечисленных категорий текста, следует обратить внимание на следующие особенности:
- Начало истории сформировано по принципу риторического выступления;
- Столкновение двух миров подчеркивает маленькое пространство героя;
- Маленькое социальное положение и небольшие возможности духа героя делают его беззащитным.
Станционные смотрители не раз были прокляты и обвинены в различных проступках со стороны путешественников. Возможно, не было такого человека, который не бранился бы с ними. В моменты гнева и злости многие ждали от них жалобной книги, чтобы вписать в нее свои требования, жалобы на притеснения, грубость и прочие недовольства. Некоторые даже сравнивали смотрителей с извергами человеческого рода, равными Муромским разбойникам.⁴³.
Цель ораторского выступления заключается в том, чтобы сделать слушателя соучастником и призвать его к размышлению. Для этого необходимо предложить факты и подвести слушателя к единому выводу с ритором. A.C. Пушкин успешно решает эту задачу, он решает перейти на новый уровень, нарушая устоявшиеся принципы, законы литературы и обращаясь к «предмету недостойному внимания» изысканной публики, а также к горячо ненавистному путешественнику. Писатель выбрал необычный способ подхода, но результат полностью оправдывает его метод. Пушкин начинает свое повествование с применения приема текстуальной контаминации, который вызывает негодование у читателей в адрес всех станционных смотрителей. Однако, далее автор неожиданно предлагает читателям поставить себя на место этих персонажей и отнестись к ним более лояльно. Подход Пушкина к описанию героев легкий и ироничный, что помогает переломить стандартное отношение к ним. Кроме того, раскрывая своих персонажей, автор использует сочетание шутливых и согласительных формулировок, таких как «изверг рода человеческого», «равный покойному подъячему» и «не настоящая ли каторга?», что создает игривую атмосферу и вызывает положительные эмоции у читателя.
Чтобы начать свое рассуждение о смотрителях, автор задает вопрос: «Что такое станционный смотритель?» Он намеренно умаляет значение человеческого элемента в роли смотрителей, и сочетает местоимение «что» с существительным «смотритель», чтобы подчеркнуть их служебный статус. Однако, после этого автор переходит к превозношению смотрителей их социальной роли, сравнивая их с христианскими подвижниками: «Сущий мученик 14 класса, огражденный своим чином токмо от побоев, и то не всегда ...». Такой контраст между смотрителями как неодушевленным явлением и мучениками как одухотворенным явлением, частично создает иронический эффект и стирает негативные чувства к смотрителям.
- Автор задает вопрос, чтобы начать рассуждение о смотрителях: «Что такое станционный смотритель?»
- Он намеренно умаляет значение человеческого элемента в роли смотрителей.
- Автор сочетает местоимение «что» с существительным «смотритель», чтобы подчеркнуть их служебный статус.
- Затем автор переходит к превозношению смотрителей их социальной роли.
- Он сравнивает смотрителей с христианскими подвижниками, называя их «сущим мучеником 14 класса».
- Автор подчеркивает, что смотрители защищаются только своим чином, и это не всегда помогает.
- Контраст между смотрителями как неодушевленным явлением и мучениками как одухотворенным явлением, частично создает иронический эффект и стирает негативные чувства к смотрителям.
- Но в то же время, читатель начинает ощущать необходимый эмоциональный эффект.


- И таким образом, автор достигает своей цели - вызвать определенные эмоции у своих читателей. Накал страстей, вызванный множеством риторических вопросов, внезапно перекрывается следующей речью:


«Покою нет ни днем, ни ночью. Всю досаду, накопленную во время скучной езды, путешественник вымещает на смотрителе. Погода несносная, дорога скверная, ямщик упрямый, лошади не везут - виноват смотритель. Входя в бедное его жилище, проезжий смотрит на него как на врага; хорошо, если уда­стся ему скоро избавиться от непрошенного гостя; но если не случиться лоша­дей? ... Боже.! Какие ругательства, какие угрозы сыплются на его голову! В дождь и слякоть принужден он бегать по дворам; в бурю, в крещенский мороз уходит он в сени, чтоб только отдохнуть от крика и толчков раздраженного постояльца»⁴⁴, целью этого является сожаление и жалость к этим людям, которые обиженные жизнью.
Это произведение необычно для литературы XIX века, так как автор использует риторические фигуры. Однако, это оправдано по причине того, что для многих читателей существует проблема, которую автор пытается описать словами, хотя она не является очевидной. Концепт, который пытается осознать художник слова, часто неопределенный и размытый.
В результате, мы можем вникнуть в проблему хорошенько и испытать искреннее сострадание вместо негодования. «поскольку типичные признаки содержания понятия еще ускользают от его внимания, и он не может выразить их в чекан­ных определениях понятия»⁴⁵, Благодаря накопленному жизненному опыту, использование неизвестного в выражении, которое уже было известно ранее, становится проще.
3. – Для успешного рассказа, следует установить диалог с читателем, апеллируя к его личному опыту в жизненных ситуациях.
- Это создает возможность для самоотождествления и переживаний, что формирует перцептивный образ «маленького человека».
- Такой способ позволяет автору прибегнуть к ярким переживаниям и сильным эмоциям.


- В результате, рассказ становится более пронизывающим и легко воспринимаемым читателем.


Новой своеобразной задачей стала задача по­знания человека через учение языка, потому, что, по мнению Ю.Н. Караулова, «человек выступает как творец языка, практически в каждый момент построе­ния высказываний»⁴⁶. При изучении образа Вырина как языковой личности, мы следуем определенному положению и прилагаем все усилия для тщательного анализа. Ю.Н. Караулов убежден, что если мы забудем об авторе и рассмотрим героя, как отправителя всего произведения, то мы сможем представить его как реального человека с языковыми особенностями. Анализ всех характеристик языковой личности поможет нам более глубоко раскрыть ее как художественный образ. Мы знаем, что для того, чтобы понять человека, нужно с ним общаться. Это также относится и к «говорящим» героям. Изучая лексикон языковой личности, мы неизбежно погружаемся в Картину мира и одновременно определяем ее позицию в мире по прагматическим векторам.
Автор данного произведения стремился к созданию особой цели – заставить зрителя сопереживать. Для этого значительную часть истории о главном герое Вырине рассказывает рассказчик, который не стремится к объективности и насыщает пересказ максимальным количеством экспрессивных единиц.
Для анализа речи Самсона Вырина мы начали с изучения его лексикона, так как полагали, что это отразит его ценностные ориентиры и картины мира. В его речи можно выделить две парадигмы, где ключевыми словами являются лексемы «дочь» и «Дуня, дитя, (заблудшая) овечка». В первую парадигму входят также и другие слова, кроме указанных выше.

Лексема «Дуня» встречается в 10 высказываниях отца, что естественно для отца, у которого есть единственный ребенок. Однако, интересно то, что он не называет ее дочерью, кроме единственного случая, когда он представляет ее, хвастаясь своим самолюбием: «Дочка-с, - отвечал он с видом довольного самолюбия, - да такая разумная, такая проворная, вся в покойницу мать».
Единственное причитание, в котором он упоминает свою жену и ребенка, звучит так: «… уж я ли не любил моей Дуни, я ль не лелеял моего дитяти». В рамках второй парадигмы, которую формируют «рабочие реалии» смотрителя, встречаются лексемы: барин, господин, сударь, курьеры, фельдъегер, высокоблагородие – их упоминается 10 раз, без учета имени «Минский», которое также относится к этой группе. Очевидно, что обе группы демонстрируют ценностные ориентиры смотрителя, что лишь подтверждает предположения, высказанные ранее.
Равночленные в количественном отношении парадигмы говорят о том, что Вырин одновременно уделяет внимание как работе, так и семье. Вырин проявляет больший интерес к рабочим отношениям, что можно заметить по использованию разнообразной лексики во второй ключевой группе и простой форме в первой. Оценка уровня важности отношений для русской языковой личности зависит от имён, которыми объект называется. В данном контексте Вырин делает упор на факты, упоминая Дуню как дочь и ребёнка.
Интересным является наблюдение за модульными признаками речи у Вырина. Когда Дуня была с отцом, Вырин постоянно употреблял повелительное наклонение в своей речи. «Эй, Дуня!» - кричал смотритель, «поставь самовар и сходи за сливками». Он также использовал настоящее время глагола, говоря о ней с гордостью: «Дочка-с, такая умная и проворная, полностью похожа на свою мать». Отец советовал ей не бояться Вырина, уверяя, что его высокое благородство не даст ему стать волком и съесть ее. Но как только Дуня оказывалась за пределами присмотра смотрителя, он начинал говорить о ней только в прошедшем времени. «Так вы знали мою Дуню? - начал он. - Кто же и не знал ее? Ах, Дуня, Ду­ня! Что за девка-то была! Бывало, кто ни проедет, всякий похвалит, никто не осудит. Барыни дарили ее, та платочком, та сережками. Господа проезжие нарочно останавливались, будто бы пообедать, аль отужинать, а в самом деле только чтоб на нее подоле поглядеть. Бывало барин, какой бы сердитый ни был, при ней утихает и милостиво со мной разговаривает. Поверите ль, сударъ: курьеры, фельдъегеря с нею по получасу заговаривались. Ею дом держал­ся: что прибрать, что приготовить, за всем успевала. А я-то, старый дурак, не нагляжусь, бывало, не нарадуюсь; уж я ли не любил моей Дуни, я ль не леле­ял моего дитяти; уж ей ли не было житье? Да нет, от беды не отбожишься; что суждено, тому не миновать»⁴⁷.
Синтаксическое строение фрагмента речи Вырина похоже на устный народный жанр плача. Возникает впечатление, что его дочь умерла или потерялась, но уже безнадежно. Тем не менее, отец знает, где она находится и может попытаться ее спасти. Однако смотритель, признаваясь в своей вине, не желает ничего менять и три года желает ребенку могилы. Хотя ситуация с уходом Дуни вызывает сострадание у отца, но рациональная оценка не позволяет назвать такое поведение отеческим.
Смотритель в повести считает станцию своим домом и не желает ее покидать. Это проявляется в его словах: «Он решился отправиться домой на свою станцию…» и «Через два дня отправился он из Петербурга обратно на свою станцию и опять принялся за свою должность». ⁴⁸ Не смотря на то, что станция была транзитным пунктом, но для него она значит больше, чем просто рабочее место. Он отождествляет себя со своей станцией и считает ее ближе к себе, чем свою дочь Дуню.

Однако, смотритель не только привязан к своей станции, но также оказывается умным и опытным человеком, который умеет адаптироваться к ситуации. Его лексикон насыщен пословицами, поговорками, аллюзиями и реминисценциями, что говорит о том, что он имеет большой жизненный опыт и умеет адекватно оценивать ситуацию. Даже когда он говорит об уходе своей дочери, он продолжает отождествлять себя со своей станцией, что подчеркивает его привязанность к этому месту.
Все поговорки, такие как «От беды не отбожишься», «что суждено, тому не миновать», «что с возу упало, то пропало», «нет ни слуху, ни духу», «жива ли, нет ли, Бог ее ведает», связаны с единым смыслом - рок и неизбежность фатума, которые следует принимать спокойно. Вырин рассуждает: «Не ее первую, не ее последнюю ...». Знание устного народного творчества проявляется в аллюзивных отсылках, например, в синтаксически параллельных русским народным песенным причитаниям, таких как «а я-то старый дурак, не нагляжусь, бывало, не нарадуюсь; уж я ли не любил моей Дуни, я ли не лелеял моего дитяти уж ей ли не было житье!», а также в сказочных выражениях, таких как «ведь его высокоблагородие не волк и тебя не съест». Вырин также использует русское народное выражение «авось».⁴⁹
Восприятие смотрителя неразрывно сплетено с элементами библеизма и одухотворённой лексикой, такими как «приведу я домой заблудшую овечку мою» и «не погубите ж ее понапрасну». Это говорит о том, что Вырин, индивид из народа, владеет некоторым образованием и познанием Библии. В диалоговых ситуациях, которые ему некомфортны, он молниеносно адаптируется и искусно уклоняется острых углов «Так видно она замужем? - сказал я. Старик притворился, будто бы не слыхал моего вопроса, и продолжал ... читать мою подорожную. Я прекратил свои вопросы и велел поставить чайник. Любопытство начинало меня беспоко­ить, и я надеялся, что пунш разрешит язык моего старого знакомца, я не ошибся» ⁵⁰.
В следующем примере смотритель, не останавливается на достигнутом и проявляет свою изобретательность, придумывая на ходу историю с запиской, чтобы выяснить местоположение своей дочери.
Подойдя к кучеру, он спросил: «Чья лошадь, брат? Не Минского ли?» Кучер ответил подтвердительно и спросил: «Что тебе нужно?» Он объяснил, что барин поручил ему отнести записку к его Дуне, но он забыл, где она живет. Кучер кивнул на второй этаж и сказал, что он опоздал, так как барин уже сам у нее.⁵¹
Вырин - это образ человека из простого народа, который с легкостью владеет устным народным творчеством, знаком с Библией и имеет высокий уровень владения аудированием. Он использует паремии в своей речи и аллюзивные отсылки, чем раскрывает свой вербально-сематический уровень языковой личности, частично приближающийся к тезаурусному.