Наедине с собой. Размышления

33 Не превозносись, получая, и не ропщи, когда отдаешь.
34 Видел ли ты когда-нибудь отрубленную руку, или ногу, или отсеченную голову, лежа-
щую отдельно от туловища? Таким становится человек, намеренно обособивший себя от про-
исходящего или стремящийся делать что-либо, не отвечающее общему благу.
В таком случае, ты оказываешься отторгнутым от единения, согласно с природой. Рож-
денный быть ее частью, самовольно отсекаешь себя. Однако тебе предоставлено преимуще-
ство, ты можешь вновь привести себя к единению. Этого бог не дозволил никакой другой
части: вновь сойтись будучи уже отделенной и отсеченной. Оцени же милость, которой он ода-
рил человека. Он предоставил ему свободу не отторгать себя от Целого с самого начала, но
и отторгнутому дозволил воссоединиться, срастись с Целым, заняв положение его части.
35 Как все другие способности разумного существа вложены в него природой Целого,
точно так же мы получили от нее и следующую. Подобно тому как она все противостоящее
и противодействующее ей обращает в свою пользу и включает в цепь необходимости, делая
его своею частью, точно так же и разумное существо может претворять в материал для себя
каждое препятствие и воспользоваться им, каковы бы ни были его прежние цели.
36 Пусть не смущает тебя мысль о твоей жизни в целом. Не раздумывай о том, сколько
и какого рода страданий придется, по всей вероятности, перенести, но при каждом, угрожаю-
щем тебе, обращайся к себе с вопросом: «Что собственно во всем этом такого, чего нельзя
было бы перенести и стерпеть?» Ты постесняешься ответить утвердительно. Затем напомни
себе, что тебя гнетет не будущее и не прошедшее, но всегда лишь настоящее. Последнее же
еще умалится, если ты ограничишь его им самим и упрекнешь свою душу, если ей не под силу
даже такое бремя.
37 Сидят ли и поныне Пантея или Пергам у гробницы Вера, а Ксабрий или Диотим у гроб-
ницы Адриана? Уже самый вопрос смешон. Но если бы они и сидели, то чувствовали бы это
почившие? А если бы и чувствовали, то доставило бы это удовольствие? А если бы и доставило
удовольствие, то стали бы сидевшие у их гробниц бессмертны? Разве не суждено им сначала
превратиться в стариков и старух, а затем умереть? Но что стали бы делать покойники по их
смерти? Все это – смрад, меха, наполненные тленом.