Переходные явления в лексико-грамматических разрядах имен существительных

2.3 Переход имен собственных в нарицательные

Слова любого языка неоднородны, неоднородны и именуемые ими объекты. Специфика предмета накладывает отпечаток на характер используемого для его обозначения имени нарицательного и собственного. Имена разных типов, служащие обозначениями для разнообразных предметов, образуют широкую шкалу незаметно переходящих друг в друга образцов. При всей схожести смежных лексических групп одно характерное деление может быть прослежено достаточно отчетливо – деление на имена нарицательные и собственные. [16.C.78]

Нарицательное имя соотносит именуемый предмет или группу предметов с классом, имеет основную коннотацию (связь с понятием) и может иметь добавочные коннотации. Именуемый нарицательным именем объект неопределённо и неограничен.
Собственное имя связывается не с классом, а с индивидуальным предметом (который может состоять из некоторого множества частей, но все они в целом воспринимаются как единство) или даже с несколькими одноименными объектами, каждый из которых воспринимается индивидуально. Собственное имя не связано с понятием (не имеет основной коннотации), но может иметь побочные дополнительные коннотации), но может иметь побочные дополнительные коннотации (в которых именуемый объект достаточно хорошо известен). Если какая-либо из побочных коннотаций перерастает в главную, имя собственное превращается в нарицательное. Объект, именуемый собственным именем, всегда определен и конкретен .
Если конкретность именуемого объекта становится неочевидной, наблюдается тенденция перехода собственного имени в карму.
Собственные имена – неисчерпаемый резерв для терминов и номенклатурных слов, так как с их помощью достигается конкретизация и уточнение более общих понятий и положений: теорема Пифагора, закон Ньютона, таблетки по Бехтереву, лондонские капли, венское питье, бертолетова соль, евстахиева труба и т.п.
Хотя все перечисленные случаи служат для определения разновидностей научных закономерностей; соединений различных веществ, в I группе примеров соотнесенность с личностью исследователя или изобретателя несравненно сильнее, о чем свидетельствует и прописная буква. В последующих группах эта отнесенность значительно слабее. Минимальная отнесенность наблюдается в случаях типа кулон, ампер, вольт, ньютон, ангстрен, когда имя исследователя и термин превращаются в омонимы, разошедшиеся по разным полям, когда лицам, употребляющим один омоним, второй может быть неизвестен.
Возможность универбизации: таблетки по Бехтереву – бехтеревка, бертолетова соль – бертолетка способствует отрыву номенклатурного слова (или термина) от имени-эпонима.[17.C.78]
Возможен полный переход собственных имен в нарицательные: ампер – единица силы тока, бойкот – метод борьбы, когда оминимическое существительное полностью отрывается от породившего его собственного (Ампер, Бойкот) и становится его омонимом, - и ситуативный переход: Он современный Шекспир. Здесь собственное имя привлекается в порядке сравнения.
Поскольку глаголы, прилагательные и наречия всегда понятийны, образование этих частей речи от имен собственных свидетельствует о полной апеллятивации именных основ. Такие слова как толстолствовать, маяковить, есенинский, тургеневский, по-гоголевски. Содержат некоторый комплекс энциклопедических сведений, связанных с образом жизни или творческой манерой той личности, от имени которой образованы слова, потому что только после того, как те или иные типичные свойства будут абстрагированы, они могут образовать понятия.
Коннотация, создание образа и потенции перехода в нарицательные возникают у собственных имен в тех случаях, когда:
- денотат имени приобретает достаточную известность у всех членов в опрашиваемом языковом коллективе, получивших некоторый общий минимум воспитания и образования;
- имя перестает связываться с одним сколько-нибудь определенным денотатом и делается типичным для многих похожих друг на друга людей, поселений, рек и т.п. Типичность проявляется как в лексическом содержании омонимических основ, так и в моделях имен: у Чехова: Анны, Навры, Пелани воспринимаются как русские крестьянки; Фрицы, Гансы – коннотировались во время ВОВ как немецкие солдаты; Мими, Зизи – типичные имена русских дворянок в дореволюционное время.
При переходе собственного имени в нарицательное оно наполняется новым значением, которое теперь соотносится с типичной деятельностью именуемого, с типичной продукцией, изготовленной данным лицом в данной местности. [18.C.90]
При переходе происходит расширение области применения: меценат «щедрый покровитель искусств». Объем применения расширяется до чрезвычайности в случаях перенесения имен лиц на названия некоторых животных, птиц, растений: мартын (птица), иван-да-марья (цветок).
Ситуативный переход может не приводить к созданию общего ясного понятия. В то же время при любом переходе имени собственного в нарицательное теряется определенность объекта, им становится не конкретный индивид, а некоторое множество объектов, выделяемых и объединенных по тем или иным общим свойствам.
Потенциально переход в нарицательные свойственен всем именам с широкой известностью: «Ведь они-то, новоселы, обычно и отдуваются за грехи сладкоречивых фаустов из некоторых строительных организаций и робких гретхен из архитектурно-контрольных органов».
Строчная буква в именах фаустов и гретхен свидетельствует об отношении к ним как к вполне нарицательным именам.
Названия городов и других географических объектов, превращаясь в нарицательные, обычно обретают самое общее значение: «большой город», «провинциальный город», «большая река» и т.д.
«По скату экватора/ Из Чикаг/ сквозь Тамбовы/ катятся рубли (Маяковский В.В. «Человек»).
Основное для имени собственного – это индивидуальность акта номинации и закрепленность имени за объектом, что не исключает возможности называть разные объекты одинаковыми именами (две реки Оки: в Европейской части России в Сибири, а с другой стороны – именовать одинаковые объекты по-разному (близнецы зовутся разными именами, несмотря на то, что похожи друг на друга; построенные по одному типу поселки, кафе, театры получают разные названия). Это в свою очередь допускает употребление собственных имен во множественном числе, когда реальных носителей имени больше, чем один (в нашей группе 5 Юль).


Выводы
Теоретик ономастики Гардинер относит употребленные во множественном числе фамилии и родовые династические имена к нарицательным, и считает их фактом речи, а не языка. Нарицательными для него оказываются Джоны, Марии. «Хотя Романовы во множественном числе привычнее, чем в единственном», он и этот случай относит к common proper names – нарицательным собственным именам. [19.C.94-96]
Л.В. Щерба писал следующее: «Имена собственные, как правило, не употребляются во множественном числе. Ивановы, Крестовские и т.д. являются названиями родов и представляют из себя своего рода pluralia tantum».
Именования семейств – это особая категория групповых антропонимов, служащая для обозначения мельчайших социальных ячеек, из которых складывается человеческое общество. Именно социальная направленность этих наименований приводит к тому, что, обращаясь в нарицательные, они становятся обозначениями определенных слоев общества; «Дело Артамоновых», «Дни Турбиных», где Артамоновы, Турбины обозначают общественно-собирательное: «русское купечество», «русское дореволюционное офицерство».
В языке происходит постоянный обмен, почти взаимодействие между именами нарицательными и собственными. Это способствует обогащению словарного состава языка.