Пластичность мозга

То, с чего надо было начинать эту книгу

---

Однажды Джошуа предложил Барбаре познакомиться с
некоторыми книгами советского психолога Александра Лурии
[21]
,
которые сам Джошуа читал. Она энергично взялась за их изучение,
перечитывая сложные места бесчисленное количество раз. Больше
всего ее заинтересовал один из разделов в книге Лурии «Основные
проблемы нейролингвистики», рассказывающий о людях, перенесших
инсульт или получивших ранения, у которых были проблемы с
грамматикой, логикой и ориентацией во времени по часам.
Александр Лурия родился в 1902 году. Он вырос в революционной
России и жил там до конца своих дней. В молодости он всерьез
интересовался психоанализом, переписывался с Фрейдом и предложил
свой вариант психоаналитического метода «свободные ассоциации»
(человек говорит все, что приходит ему на ум, в ответ на образ,
который называет психолог). В те годы Лурия ставил перед собой цель
разработать объективные методы психологии. Уже в двадцатилетием
возрасте он изобрел прототип детектора лжи. С наступлением эпохи
сталинизма психоанализ стал неугодной наукой… Затем Лурия
поступил в медицинский институт.
Однако он не перестал заниматься психологией
[22]
.Ему удалось
перекинуть теоретический мостик из психологии в неврологию и
нейрофизиологию. Таким образом А. Р. Лурия стал основателем
совершенно нового направления в мировой психологии —
нейропсихологии
[23]
.
* * *
Истории болезни, приведенные А. Р. Лурией в его работах 40-х
годов, представляли собой не короткие наброски, сфокусированные на
симптомах, а подробные описания жизни и болезни пациентов. Оливер
Сакс писал: «По своей точности, жизненности и богатству деталей
истории болезни Лурии сравнимы только с историями болезни,
написанными Фрейдом». В одной из книг Лурии — «Человек с
разрушенным миром» — были представлены выдержки из дневника
одного из пациентов Лурии с комментариями самого ученого.
В конце мая 1943 года в кабинет Лурии в реабилитационном
госпитале, где он работал, пришел юноша по имени Лев Засецкий.
Засецкий был молодым русским лейтенантом, получившим во время
битвы под Смоленском серьезное ранение головы с обширным

---

повреждением левой теменно-затылочной доли. В течение
длительного времени он находился в коме. Когда Засецкий вышел из
комы, у него проявились очень странные симптомы. Он больше не
понимал логических, причинно-следственных или пространственных
связей. Он не мог отличить левое и правое. Он не понимал элементов
грамматики, имеющих отношение к связям. Такие предлоги, как «в»,
«вне», «до», «после», «с» и «без», потеряли для него всякий смысл. Он
не мог осмыслить слово, понять предложение или вспомнить что-то в
полном объеме, потому что это требовало установления связи между
символами. Ему удавалось лишь ненадолго уловить отдельные
фрагменты. Тем не менее лобные доли его мозга — функционирование
которых позволяло ему обладать волей, строить планы, вырабатывать
стратегию и выполнять действия по реализации своих намерений — не
были затронуты, поэтому у него сохранилась способность осознать
свои нарушения и было желание их исправить. Он не мог читать, так
как это, главным образом, перцептивный вид деятельности, но не
утратил способности писать. Он начал вести дневник, которому дал
название «Я буду бороться». В окончательном варианте дневник
насчитывал три тысячи страниц. «Я был убит 2 марта 1943 года, —
писал он, — но благодаря жизненной энергии моего организма я
каким-то чудом остался жив».
На протяжении тридцати лет Лурия работал с этим пациентом и
размышлял над тем, как рана Засецкого влияет на его психическую
активность. Он стал свидетелем той неустанной борьбы, которую
Засецкий вел ради того, «чтобы жить, а не просто существовать».