Ritzer modern sociological theory fifth

Теории современности и постсовременности
По мере того как мы вступаем в XXI в., век социальных теоретиков¹ нас все в боль- шей степени занимает вопрос: подверглось ли общество, а также теории о нем ярким трансформациям? Одна из позиций представлена творчеством группы те- оретиков (например, Юргена Хабермаса и Энтони Гидденса), полагавших, что мы продолжаем жить в обществе, которое правильнее всего называть современ- ным, и в отношении которого мы можем строить теории тем же способом, какой социальные мыслители использовали на протяжении многих лет. Иной точки зрения придерживается другая группа мыслителей (например, Жан Бодрийар, Жан-Франсуа Лиотар и Фредрик Джеймсон), которые утверждали, что общество изменилось так резко, что мы сейчас живем в качественно ином, постмодернист- ском обществе. Более того, они доказывают, что об этом новом обществе необхо- димо размышлять новыми способами.
Защитники современности
Все великие классические теоретики-социологи (Маркс, Вебер, Дюркгейм и Зим- мель) так или иначе интересовались современным миром, его преимуществами и недостатками. Последний из них (Вебер) умер в 1920 г., и, конечно, с тех пор мир изменился коренным образом. В то время как все современные теоретики призна- ют эти резкие изменения, некоторые полагают, что, между сегодняшним миром и миром, который окружал нас в прошлом fin de siecle², скорее существует преем- ственность, нежели разрыв.
Местровиц (Mestrowie, 1998, р. 2) назвал Энтони Гидденса «верховным жре- цом современности». Гидденс (Giddens, 1990, 1991, 1992) использует такие тер- мины, как «радикальная», «высшая» или «поздняя» современность, чтобы описать общество в наши дни и показать, что, несмотря на то что это не то же самое обще- ство, которое изображалось теоретиками-классиками, оно неразрывно с ним. Гид- денс рассматривает сегодняшнюю современность как «сокрушительную силу», которая, по крайней мере, в некоторой степени, неуправляема. Ульрих Бек (Beck, 1992) утверждает, что если классический этап современности был связан с про- мышленным обществом, то новая современность наилучшим образом может быть охарактеризована как «общество риска». Если центральная дилемма в классиче- ской современности — богатство и его распределение, то основная проблема в но- вой современности заключается в предотвращении и минимизации риска, а так- же его управлении (например, ядерной катастрофы). Юрген Хабермас (Habermas,

' Здесь я предпочитаю термину «социологические» термин «социальные» теоретики, так как многие из числа внесших вклад в современную литературу не являются социологами, хотя они и теорети- зируют в отношении социального мира.

² Fin de siecle (фр.) — конец века — Примеч. ред.
105

1981, 1987b) рассматривает современность как «незаконченный проект». Из это- го следует, что центральной проблемой сегодня, как и во времена Вебера, продол- жает оставаться рациональность. Утопическая цель тем не менее заключается в том, чтобы максимально рационализировать как «систему», так и «жизненный мир». Я (Ritzer, 1996) также считаю рациональность ключевым процессом в сегод- няшнем мире и вновь обращаюсь к проблеме возрастания формальной рациональ- ности и опасности «железной клетки» рациональности, которая волновала Вебера. Если Вебер акцентирует внимание на бюрократии, то сегодня я рассматриваю па- радигму этого процесса на примере ресторанов быстрого питания и описываю рост формальной рациональности как макдональдизацию общества.

Эти и другие теоретики (например, Touraine, 1995; Wagner, 1994) не только настаивали на том, чтобы рассматривать мир, используя современные термины, но и продолжают размышлять о нем, применяя современные инструменты. В ос- новном, они обособляются от общества с помощью рационального и системати- ческого его анализа и описания, тем не менее они используют пространные по- вествования более сознательно, чем их предшественники. Современность как сокрушительная сила, переход от индустриального общества к обществу риска, ра- ционализация жизненного мира и системы, а также макдональдизация общества очень напоминают пространные повествования классических теоретиков совре- менности и не представляют собой чего-то совершенно отличного от рассуждений такого плана.
Проповедники постсовременности
Постмодернизм вызывает много ожесточенных споров (Kellner, 1989a; Ritzer, 1997; Seidman, 1994a), он, действительно, настолько злободневен и так бурно об- суждался во многих областях знаний, включая социологию, что, возможно, уже
«исчерпал себя» (Lemert, 1994b). Нам необходимо проводить различия, по край- ней мере на первых этапах, между постсовременностью и постмодернистской со- циальной теорией (Best and Kellner, 1991). Постсовременность — это новая ис- торическая эпоха, которая, как предполагается, сменила современную эру, или современность. Постмодернистская социальная теория представляет собой новую концепцию постсовременности; мир настолько различен, что требует совершенно новых способов мышления. Постмодернисты склоняются к отрицанию теоретиче- ских перспектив, описанных в предыдущем разделе, а также способов, посред- ством которых упомянутые мыслители создавали свои теории.
Вероятно, изображений постсовременности существует столько же, сколько и социальных теоретиков постсовременности. Чтобы упростить дело, мы сумми- руем некоторые из ключевых элементов описания, предложенного одним из са- мых выдающихся постмодернистов Фредриком Джеймсоном (Jameson, 1984,1991). Во-первых, постсовременность — это бездонный, поверхностный мир; мир ими- тации (например, круиз по джунглям в Диснейленде вряд ли можно назвать на- стоящим приключением). Во-вторых, это мир, который испытывает недостаток в аффектах и эмоциях. В-третьих, потеряно чувство своего места в истории; трудно провести грань между прошлым, настоящим и будущим. В-четвертых,
106

вместо бурно развивающих производственных технологий современности (на- пример, конвейеры по сборке автомобилей) в постмодернистском обществе гос- подствуют имплозивные, отупляющие производственные технологии (телеви- дение, например). Так или иначе, постмодернистское общество очень отличается от общества эпохи модерна.

Такой мир требует совершенно иного способа мышления. Розено (Rosenau, 1992; Ritzer, 1997) в определении постмодернистского способа мышления ис- пользует принципы, которые постмодернизм не приемлет, в частности, характе- ристики современного способа мышления. Во-первых, постмодернисты отрицают опыт пространных повествований, которыми характеризуются многие классиче- ские социологические теории. Вместо этого, постмодернисты предпочитают более ограниченные объяснения, или даже отсутствие таковых вовсе. Во-вторых, отрица- ется тенденция проводить границы между дисциплинами — заниматься чем-либо, называемым социологической (или социальной) теорией, отличающейся, скажем, от философских концепций или даже беллетристического повествования. В-тре- тьих, постмодернисты зачастую больше заинтересованы в том, чтобы шокировать или ошеломить читателя, а не в том, чтобы провести тщательный, обоснованный академический дискурс. Наконец, вместо того чтобы всматриваться в суть обще- ства (скажем, заниматься изучением рациональности или капиталистической экс- плуатации), постмодернисты скорее склонны делать акцент на более периферий- ных аспектах общества.
Ясно, что многое поставлено на карту в спорах между модернистами и постмо-
дернистами, включая будущее социологической теории. Если модернисты одер- жат победу, социологическая теория в первом десятилетии XXI в. во многом бу- дет выглядеть так, как всегда, но если постмодернисты окажутся победителями, мир и социальные теории этого мира будут другими. Однако наиболее вероятен сценарий, согласно которому мир будет представлен некой комбинацией элемен- тов модернизма и постмодернизма, и социальные теоретики каждого из убежде- ний продолжат вести борьбу за гегемонию.

Теории в преддверии XXI в.

Невозможно предсказать, по какому из направлений будет развиваться социоло- гическая теория. В этом разделе мы обсудим несколько подходов, которые в бу- дущем, вероятно, привлекут большое внимание и подвергнутся тщательному ис- следованию.
Поликультурная социальная теория
Новшеством, тесно связанным с постмодернизмом, — особенно его акцентом на пе- риферии и тенденцией нивелировать несущее интеллектуальную нагрузку поле — стало возникновение поликультурной социальной теории (Lemert, 1993; Rogers, 1996а). Ее расцвет был предзнаменован появлением феминистской социологиче- ской теории в 1970-х гг.. Феминисты сетовали на то, что социологическая теория в значительной степени замыкается на мнениях женщин; в последующие годы
107

многие группы меньшинств вторили жалобам феминистов. На самом деле, пред- ставительницы женских меньшинств (например, американки африканского или латиноамериканского происхождения) стали выражать недовольство тем, что фе- министская теория ограничена, в основном касается белых женщин среднего клас- са, и должна быть более восприимчивой ко многим другим взглядам. В настоящее время феминистская теория стала намного более разнообразной, как и социоло- гическая теория в целом.

Показательным примером увеличивающегося разнообразия социологиче- ской теории можно считать возникновение queer-теории¹ (Morton, 1996; Warner, 1993). Сэдман (Seidman, 1994b) свидетельствует о молчании социологической теории по поводу сексуальности вообще, и гомосексуальности, в частности. Он находит поразительным, что в то время как теоретики-классики занимались ши- роким кругом проблем, имеющим отношение к современности, им нечего сказать о конституции современных тел и современной сексуальности. Несмотря на то что молчание в скором времени будет нарушено, это случится лишь тогда, когда Мишель Фуко (Foucault, 1980) приступит к изучению отношений между влас- тью, знанием и сексуальностью, представляющему собой постмодернистское исследование сексуальности вообще, и гомосексуальности в частности. Благо- даря этому был раскрыт смысл гомосексуальности как таковой и как отличи- тельного качества личности.
Однако Сэдман доказал, что основное свойство queer-теории — это отрицание единственного отличительного качества, включая гомосексуальность, и что все отличительные качества — сложные или комбинированные, непостоянные и ис- ключительные. Так, в каждый конкретный момент каждый из нас представляет собой комбинацию серий идентификационных компонентов (например, «сексу- альная ориентация, раса, класс, национальность, пол, возраст, дееспособность» [Seidman, 1994b, p. 173]) и эти компоненты могут сочетаться, а их комбинации, в свою очередь, меняться различными способами. В результате Сэдман отрицает го- мосексуально-гетеросексуальную дихотомию и пытается развивать queer-теорию в направлении более общей социальной теории:
Если раньше нетрадиционные теоретики были обеспокоены проблемой притеснения и освобождения гомосексуалистов, теперь они обратились к анализу того, как институ- циональный опыт и дискурсы «рождают» сексуальные знания и как они организуют социальную жизнь. При этом особое внимание они уделяют тому, каким способом эти знания и социальный опыт подавляют различия. В этом отношении гомосексуальная теория предполагает... изучение... тех знаний и социального опыта, которые организу- ют «общество» в целом посредством сексуализации (различения по признаку половой принадлежности) — гетеросексуализации и гомосексуализации — строения тел, жела- ний, действий, социальных отношений, знаний, культуры и социальных институтов. Queer-теория стремится превратить гомосексуальную теорию в общую социальную теорию или точку зрения, с которой необходимо анализировать целые общества (Seid- man, 1994b, p. 174)


¹ Queer (англ.) — странный, подозрительный. Иногда в литературе данные теории именуются «экс-
центричными», «странными», «квир-теориями». — Примеч. ред.
108

Таким образом, диеег-теория — шаг вперед. Впрочем, она одна из так называ- емых «точек зрения, которые рассматривают социальный мир с особой преиму- щественной позиции (как, например, Маркс рассматривал капитализм с позиции пролетариата). Можно надеяться, что поликультурные и позиционные теории бу- дут быстро расти и развиваться, возможности чего открывает XXI в. Вслед за queer-теорией появились разнообразные формы поликультурных теорий. В качестве примера можно назвать афроцентристскую теорию (Asante, 1996), исследование Аппалачей (Banks, Billings, and Tice, 1996), национальную американ- скую теорию (Buffalohead, 1996) и даже теории маскулинности (Connell, 1996; Kimmel, 1996). Поликультурные теории характеризуют следующие признаки.

• 
  Они отрицают универсальные теории, имеющие тенденцию поддерживать тех, кто у власти; поликультурные теории представляют интересы неиму- щих.
  
• 
  Они изыскивают средства, чтобы быть содержательными, предлагать тео- рию от лица многих групп, лишенных каких-либо возможностей.
  
• 
  Поликультурные теоретики небеспристрастны; они часто теоретизируют от лица не имеющих власти с тем, чтобы работать в социальном мире ради изменения социальной структуры, культуры и перспектив для индивидов.
  
• 
  Поликультурные теоретики пытаются подорвать не только социальный, но и интеллектуальный мир; они стараются сделать его намного более откры- тым и разнообразным.
  
• 
  Нет попытки провести ясную линию между теорией и другими типами из- ложения.
  
• 
  Существует обычная критическая грань поликультурной теории; она за- ключается как в самокритике, так и в критике других теорий и, что наибо- лее важно, социального мира.
  
• 
  Поликультурные теоретики признают, что их деятельность ограничена осо бым историческим, социальным и культурным контекстом, в котором они живут (Rogers, 1996b, p. 11-16). . i