Русского языка устроена весьма рационально: 9 (по Р. И. Аванесову) фонемам соответствуют 33 буквы. К этому можно добавить еще графемных комплекса

<э> в <о> после мягкого согласного не перед мягким. На письме он отражения не получал, поскольку чередование фонем воспринималось как позиционное изменение звуков. Поэтому и для <о> сохранялось генетически первичное обозначение с помощью буквы е: вел, тек, прет.

Постепенно «новое» произношение как собственно русское оказалось в оппозиции к старославянским заимствованиям, и уже в XVI в. стала остро осознаваться потребность отразить его графически. А. Л. Реформатский справедливо писал: «Борьба за «Ё» была небольшим звеном в движении за утверждение национального самосознания применительно к письменной форме русской речи».

Некоторое время как знак <о> после мягких согласных использовалась лигатура io. Далее Мейеров В. Ф. в своей книги приводит слова М. В. Ломоносова: «Букву io почитать должно за двуписьменное начертание из i и о и для этого в азбуку на ряду ставить не должно, однако употреблять в нужных случаях». Знак этот был не только сложен, но и не слишком удобен, поскольку мало отличался от буквы ю. В 1797 г. в поэтическом альманахе «Аониды», издаваемом Н. М. Карамзиным, впервые встретилась буква «Ё при написании слова слёзы с примечанием от издателя: «Буква Ё с двумя точками заменяет io». Это графическое новшество было благосклонно воспринято и писателями, и специалистами: буква счастливо сочетала в себе «связь времён», по начертанию сближаясь с е — этимологически исходным знаком; вместе с тем за счёт диакритики над е достигалась необходимая дифференциация этих букв. [4].

В этой книге автор приводит и вторую причину, а именно : практическое письмо отнеслось к новой букве сдержанно: её стали отвергать как ненужный графический знак. На это была своя причина, обусловленная закономерностями восприятия текста при чтении, потому что слово не читается по буквам, оно схватывается целиком, в единстве графических знаков, и звуковое значение отдельной буквы очень часто зависит от нашего понимания буквенного комплекса в целом. В. Ф. Мейеров ссылается на слова Н. А. Еськовой, она пишет, что так происходит «при восприятии большинства слов с