Теория и практика материалы III международной научной конференция 5

К. А. Жабинский (Ростов-на-Дону) 
СИНТЕЗИРУЮЩИЕ ИНТЕНЦИИ РУССКОГО МОДЕРНА В 
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ МАССОВОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ 
1990–2000-
Х ГОДОВ (НА ПРИМЕРЕ «ГУМИЛЕВСКОГО 
ТРИПТИХА» ИЗ РЕПЕРТУАРА Н. НОСКОВА) 
К числу перспективных и весьма актуальных исследова-
тельских направлений в современном искусствоведении, связан-
ных с изучением художественного наследия отечественного мо-
дерна, принадлежит сравнительно-типологический анализ приори-
тетных синтезирующих интенций. Названные устремления, более-
менее явно инспирируемые вагнеровской идеей Gesamtkunstwerk, 
рассматриваются с учетом специфики различных искусств; при 
этом обозначаются некие магистральные процессы, обусловленные 
«важнейшей идеей, как бы пронизывающей изнутри европейское 
мышление конца XIX – начала ХХ века, – идеей культурного син-
теза» (Т. Володина). Неразрывное единство «физической и духов-
ной жизни», достигаемое путем «создания вселенского духовного 
организма», провозглашается В. Соловьевым «высшей целью и за-

---

71 
дачей» искусства. С этой декларацией по существу перекликаются 
аналогичные высказывания многих отечественных и зарубежных 
философов, эстетиков, публицистов, художественных и литера-
турных критиков, да и самих мастеров искусства. Отсюда происте-
кает, с одной стороны, тенденция к охвату максимально возможно-
го диапазона смысловых элементов (и соответствующих структур), 
с другой, – их упорядочивание, многогранная логическая и ассоци-
ативная соотнесенность (некая индивидуально-умозрительная 
«мифологизация» в границах заданного «универсума»), интенсив-
ное взаимопроникновение «вещного» и «живого», «художествен-
ного» и природного», рационального и эмоционального, традици-
оналистского и новаторского, «элитарного» и массового, вплоть до 
апологии процессуальности как зримой репрезентации «взаимо-
превращений» пространственных и временных форм искусства. 
Отмеченные тенденции находят ярко своеобразное прелом-
ление в творчестве Н. Гумилева — одного из крупнейших поэтов 
русского Серебряного века. Как проницательно отмечает Вяч. Вс. 
Иванов, в зрелых стихах Гумилев «...одновременно и акмеист, и 
футурист (причем крайний), и имажинист», тяготевший «...то к об-
разности великого символиста А. Блока, то даже к крайностям... 
сюрреализма». Присущая Гумилеву грандиозная «космичность» 
поэтического мироздания, сплавляемая с «экзотизмом» внеевро-
пейских культур и цивилизаций (Северная Африка и Юго-
Западная Азия, Древний Китай и Ассиро-Вавилония), с апологией 
«природно-универсального бытия» современного художника и па-
фосом пророческих «озарений» о судьбах Вселенной, не только 
ассоциируется с «высочайшим духовным подъемом» в России пер-
вой четверти ХХ столетия (Вяч. Вс. Иванов), но и явственно сбли-
жается с устремленностью к «органическому единству» (П. Фло-
ренский), манифестируемой отечественным модерном. По-
видимому, особой многогранностью упомянутого «продуктивного 
синтеза», его «необычайной мощью... которая смещает все при-
вычные представления... внутри каждого стихотворения» (Вяч. Вс. 
Иванов), в значительной мере обусловливается сложный и замед-
ленный процесс воплощения поэзии Гумилева в музыке россий-

---

72 
ских композиторов последнего тридцатилетия, а также исполни-
тельской репрезентации вновь создаваемых вокальных сочинений 
на гумилевские стихи. 
Тем более примечателен многолетний «диалог» с поэтиче-
ским наследием Гумилева, характерный для творческой деятельно-
сти Н. Носкова – широко известного советского рок-музыканта 
1980-
х – начала 1990-х годов (солиста «культовых» групп 
«Москва» под руководством Д. Тухманова и «Парк Горького»), чья 
сольная артистическая карьера характеризуется аналогичными 
«синтезирующими интенциями». Исходным моментом в стилевой 
эволюции Н. Носкова – исполнителя и автора песен – явился тезис 
о формировании художественных основ «русского рока», аккуму-
лирующего и самобытно отражающего различные пласты нацио-
нальной культуры (от народной до академической музыки и «вы-
сокой» поэзии ХХ века). «Чем больше ты отстраняешься от своих 
культурных корней, тем меньше ты интересен миру», – цитируе-
мое высказывание Н. Носкова явственно соотносится с фольклор-
ными и «классическими» истоками его творческой индивидуаль-
ности, с неиссякаемым интересом музыканта к художественно 
ценным и полнокровным традициям отечественной бытовой и эст-
радной музыки. Названные традиции, в частности, обретают «ак-
туальное» прочтение благодаря гибкому взаимодействию различ-
ных стилистических направлений в романсовой лирике — «акаде-
мизированного», салонного, «бардовского», «поп-эстрадного» (до-
пускающего избирательное привлечение некоторых элементов ро-
ка, соула, блюза и др.). Подобный «универсализм» Н. Носкова, 
стремящегося к органичному «...слиянию рок-музыки, фанка, поп-
стилистики, этнического искусства» с широко трактуемой «рус-
ской романсовой классикой» (из интервью артиста, датируемых 
2000-
ми годами), оказывается сродни как «принципиальной эклек-
тике» современного постмодернизма, так и «органическому един-
ству» отечественного модерна (о чем свидетельствует неизменная 
приверженность музыканта эстетическим принципам «серьезно-
го», «подлинно содержательного» творчества).

---

73 
Исходя из этого, представляется закономерной особая увле-
ченность Н. Носкова стихами Н. Гумилева, ощущаемая нашим со-
временником как своего рода «избирательное сродство» художе-
ственных мировоззрений («Я верю в реинкарнацию души», – 
утверждал артист, который в моменты сочинения или исполнения 
вокальных произведений на гумилевские тексты порой «ощущал 
незримое присутствие» поэта). На протяжении четверти века в 
концертных программах музыканта фигурировали «Романс» («Од-
нообразные мелькают все с той же болью дни мои...») А. Бальчева, 
завоевавший огромную популярность в интерпретации Н. Носкова, 
и авторские сочинения последнего — «Думы» («В мой мозг, в мой 
гордый мозг собрались думы...») и «Озёра». Единство концепту-
альной трактовки вышеперечисленных стихотворений (лирико-
психологическая драма), «академизированной» стилистики на 
уровне аранжировки (романс в сопровождении симфонического 
или камерного оркестра) и собственно певческой интерпретации 
(элементы «камерности» в исполнении, манера сценического пове-
дения) позволяет нам уподобить указанные вокальные произведе-
ния некоему «триптиху», чьи параллели с русским модерном свое-
образно «удостоверяются» визуальным рядом — известным ви-
деоклипом на музыку «Романса» (режиссер – Ю. Носков).