Вслед за нашумевшей концепцией эмоционального интеллекта Дэниел

Укрепление связей

---

Однажды ранним июньским утром 2004 года в округе Бакс
(Пенсильвания) загорелся уникальный деревянный мост
[701]
. Когда два
месяца спустя нашли и задержали поджигателей, местные жители
испытали настоящее потрясение.
Поджигателями оказались шесть студентов местного колледжа, все из
уважаемых, “приличных” семей. Люди были озадачены и возмущены: все
ощущали себя пострадавшими, утратившими бесценную связь с
идиллическим прошлым.
На встрече жителей города с этой шестеркой отец одного из
поджигателей выразил свой гнев в отношении незнакомцев, костерящих его
вместе с сыном в прессе. Но помимо этого он признался, что постоянно
думает о преступлении сына, лишился сна и внутри у него все сжимается.
Затем, не в силах больше терпеть, он расплакался.
Ощущая потоки боли, которые невольно лились из их родных и
соседей, молодые поджигатели приходили в отчаяние и раскаивались. Они
просили прощения и уверяли, что хотели бы отмотать время назад и всё
исправить
[702]
.
Эта встреча была актом реституционного (восстановительного)
правосудия, которое предполагает, что помимо назначения наказания
преступникам надо предъявлять эмоциональные последствия их деяний и
заставлять по возможности искупать вину
[703]
. Кстати, уже знакомый нам
план Каламазу рассматривает реституционное правосудие как один из
важнейших инструментов борьбы с преступностью.
В подобных программах арбитры часто добиваются того, чтобы
преступники могли каким-то образом возместить причиненный ими ущерб
– либо выплатив деньги, либо выслушав мнения пострадавших от
преступления, либо искренне извинившись и раскаявшись. По словам
руководителя такой программы, реализуемой в калифорнийской тюрьме,
“встречи с пострадавшими очень эмоциональны, и многие преступники
именно тогда впервые проводят связь между их злодеянием и жертвой”.
Одним из участников этой калифорнийской программы стал Эмарко
Вашингтон. Подростком пристрастившись к крэк-кокаину, он не гнушался
нападениями и грабежами, лишь бы разжиться деньгами. Особенно
агрессивно он вел себя с матерью, когда та отказывалась оплачивать его
пристрастие. До 30-летнего возраста Эмарко практически каждый год
проводил какое-то время в тюрьме.
Пройдя в тюрьме Сан-Франциско реституционную программу вкупе с
курсом управления гневом, Вашингтон после освобождения сделал

---

неслыханную для него вещь: он позвонил матери и извинился. “Я сказал
ей, что страшно злился, когда она не давала мне денег, но последнее, чего я
хотел – это причинить ей боль. И меня словно дождем омыло. Это
подсказало мне, что если я смогу изменить свои поведение и речь, то
докажу себе и другим, что я не был дурным семенем”.
Эмоциональный подтекст реституционного правосудия заставляет
преступников
изменить
свое
восприятие
пострадавших:
жертва
превращается из безликого “Оно” в полноценное, осязаемое “Ты”, и это
пробуждает сочувствие. Молодые люди часто совершают преступления в
состоянии алкогольного или наркотического опьянения, и в каком-то
смысле жертвы для них просто не существуют. Молодые преступники, как
правило, не ощущают ответственности за травмы, которые они наносят
людям. Устанавливая эмпатическую связь между преступником и жертвой,
этот
вид
правосудия
расширяет
социальную
сеть
молодого
правонарушителя, способную радикально изменить его жизнь.
Инициативная группа из Каламазу взяла под особый контроль еще
один поворотный момент – возвращение молодых людей из тюрьмы домой.
Без своевременного вмешательства они с легкостью попадают в старую
компанию и возвращаются к прежним привычкам – и с высокой
вероятностью снова отправляются в тюрьму.
Среди множества способов направить бывших заключенных на
праведный путь один оказался особенно эффективным: мультисистемная
психотерапия
[704]
. Слово “психотерапия” здесь кажется не вполне
уместным: этот подход не предполагает 50-минутных сеансов один на один
в кабинете психотерапевта. Лечение протекает прямо в гуще реальных
событий: до́ма, на улице, в школе – в любом месте и с любыми людьми, с
которыми бывший заключенный проводит время.
Специально
подготовленный
консультант
всюду,
как
тень,
сопровождает освобожденного из тюрьмы, стараясь изучить его
персональный мир, ближний круг его общения. Он ищет в этом круге
прежде всего тех, кто мог бы придать его подопечному сил для
преодоления прошлого. Это может быть хороший парень, с которым он
подружится; дядя, который возьмет на себя роль наставника; церковь,
которая станет ему виртуальной семьей. А затем консультант следит, чтобы
бывший заключенный проводил время именно с этими людьми и держался
подальше от тех, чье влияние может привести его старой дорогой в тюрьму.
Никаких чудес эта терапия не предлагает. Подход весьма прагматичен:
он
полагается
на
укрепление
дисциплины
и
эмоциональных
привязанностей дома, на сокращение времени общения с проблемными

---

сверстниками, на увлеченность работой (в том числе учебной) и на занятия
спортом. Самое важное здесь – развивать сеть здоровых связей, сеть
отношений с людьми, которым бывший заключенный небезразличен и
которые могут служить для него моделями ответственного подхода к
жизни. Соответственно, такой подход требует участия семьи, соседей и
друзей
[705]
.
Несмотря на то, что мультисистемная психотерапия длится всего
четыре месяца, она довольно неплохо работает. Среди прошедших ее
молодых правонарушителей число рецидивов за трехлетний период после
освобождения снизилось повсеместно на 25–75 %. Но еще сильнее
впечатляет то, что таких результатов добиваются от самых несгибаемых и
проблемных осужденных – тех, чьи преступления были серьезными и
жестокими.
Возрастная статистика говорит о том, что быстрее всего разрастается
группа заключенных среднего возраста. Практически все они имеют за
плечами многие годы преступной жизни
[706]
, а большинство уже достигло
неизбежного конечного пункта своей криминальной жизни, которая
началась когда-то в молодости первым преступлением и арестом.
Этот первый арест – лучшая возможность для вмешательства с целью
перенаправления вектора их жизни от преступного пути. Это поворотный,
решающий момент, который отправляет молодого человека либо в
знакомые двери тюрьмы, либо прочь от нее.
Если мы будем применять реально работающие программы, которые,
например, способны переучивать социальный мозг, выиграют все. Конечно,
такой всеобъемлющий план, как разработанный в Каламазу, содержит
множество пунктов, которые “работают”: например, грамотность,
занятость, приносящая достаточный для жизни доход, и готовность
принимать ответственность за свои действия. Однако все эти пункты
преследуют общую цель – помочь правонарушителям стать лучшими
людьми, а не лучшими преступниками.

---