Вслед за нашумевшей концепцией эмоционального интеллекта Дэниел

По здравом размышлении
“Как печально… Эта бедная женщина одиноко стоит перед церковью и
рыдает. Должно быть, там кого-то провожают в последний путь. И видимо,
она оплакивает дорогого ей человека… Стоп. Если подумать, это вовсе и
не похороны. Глядите-ка, перед церковью стоит белый лимузин,
украшенный прелестными цветами, – да это же свадьба! Как мило…”
Примерно так можно описать мысли участницы эксперимента, которая
разглядывала фотографию плачущей у церкви женщины. С первого взгляда
испытуемая решила, что видит похороны. Ей стало грустно, и к ее глазам
подступили слезы сочувствия.
Но поразмыслив, она начала воспринимать фото совершенно иначе.
Когда испытуемая решила, что женщина пришла на свадьбу, и вообразила

---

эту счастливую сцену, ее собственная печаль превратилась в радость.
Получается, меняя восприятие, мы можем изменять и свои эмоции.
Эта небольшая деталь нашей повседневной жизни была разобрана на
уровне нейронных механизмов в нейровизуализационном исследовании
Кевина Окснера
[211]
. Окснер в свои 30 с небольшим уже успел стать
авторитетом в этой молодой области науки. Когда я встретился с ним в его
уютном кабинете, настоящем оазисе порядка в этой замшелой кроличьей
норе, Шермерхорн-холле, где размещается психологический факультет
Колумбийского университета, Окснер описал мне свою методику.
В его эксперименте, проходившем в Колумбийском центре фМРТ-
исследований, доброволец неподвижно лежал в камере томографа –
длинной и темной трубе. На голове у этого отважного страдальца было
надето нечто вроде птичьей клетки – устройство, регистрирующее
радиоволны, испускаемые атомами мозга. Контакты с другими людьми
имитировали с помощью зеркала, закрепленного над этой “клеткой” под
углом 45 градусов: в нем испытуемый мог видеть отражение всего, что
демонстрировали у дальнего конца томографа, из которого торчали его
ноги
[212]
.
Такие условия трудно назвать естественными, однако в результате
томограф создает подробнейшие карты реакций мозга на те или иные
стимулы, будь то изображение человека в состоянии крайнего ужаса или
детский смех в наушниках. Используя этот подход, нейробиологи смогли с
недостижимой ранее точностью определить зоны мозга, которые
организованно действуют во время самых разных контактов с другими
людьми.
В эксперименте Окснера женщинам показывали ту самую фотографию
и давали прочувствовать все эмоции, которые она у них вызывала. Потом
их просили целенаправленно переосмыслить увиденное так, чтобы оно
меньше огорчало.
И вот, похороны превратились в свадьбу. Стоило женщине
поразмыслить, как ее нейронные механизмы подавили активность
эмоциональных центров, нагонявших на нее печаль. Немного углубившись
в случившееся, мы поймем, что в ее мозге произошло несколько
последовательных событий. Вначале правая миндалина, как и положено
“рассаднику” негативных эмоций, мгновенно, автоматически расценила
запечатленное на фото как похороны и активировала нейронную сеть
грусти.
Первый эмоциональный отклик происходит так быстро, что когда

---

миндалина уже запустила свои реакции и активировала другие области
мозга, корковые центры мышления еще даже не завершили анализ
ситуации. Пока миндалина генерирует эмоции из спектра “будь готов”,
системы,
соединяющие
эмоциональные
и
мыслительные
центры,
проверяют и уточняют ее реакцию, добавляя эмоциональных тонов нашему
восприятию. Так формируется наше первое впечатление (“Как грустно: она
плачет на похоронах”).
Сознательная переоценка фотографии (“Это не похороны, а свадьба”)
заменяет первоначальное впечатление новым, а неприятные ощущения –
радостными, запуская последовательность механизмов, которая усмиряет
миндалину и связанные с ней сети. По данным экспериментов Окснера,
чем больше в этот процесс вовлечена передняя поясная кора (ППК), тем
лучше человеку удается переосмыслить увиденное и, соответственно,
изменить свое настроение к лучшему. Кроме того, чем выше активность
определенных префронтальных областей, тем сильнее тормозится
миндалина в ходе переоценки увиденного
[213]
. Когда слово берет верхний
путь, он отбирает микрофон у нижнего.
Когда мы воспринимаем неприятную ситуацию сознательно, верхний
путь может управлять миндалиной посредством любой из нескольких
префронтальных сетей. Какая именно сеть активируется, зависит от
выбранной стратегии переоценки. Одна нейронная сеть работает, когда мы
наблюдаем чужое горе – например, страдания тяжелобольного – с
медицинской отстраненностью, будто нас с ним ничего не связывает (к
этой
стратегии
обычно
прибегают
медработники).
Другая
сеть
активируется, если мы начинаем смотреть на ситуацию более
оптимистично – например, думаем, что пациент болен не смертельно, что
он крепкий и наверняка поправится
[214]
. Меняя смысл того, что
воспринимаем, мы меняем и эмоциональный эффект воспринятого. Как
сказал Марк Аврелий почти две тысячи лет назад, “боль существует не
сама по себе, а лишь в твоем представлении, и в твоей власти в любой
момент отбросить ее”
[215]
.
Появляющиеся данные о такой намеренной переоценке ставят под
сомнение широко распространенное заблуждение, будто мы практически
не можем управлять своей внутренней жизнью, потому что, мол, слишком
много мыслей, чувств и действий происходит автоматически, в мгновение
ока
[216]
.
“Идея о том, что все происходит «на автомате», звучит депрессивно, –
замечает Окснер. – Переоценка меняет нашу эмоциональную реакцию.

---

Когда мы делаем это целенаправленно, мы берем свои эмоции под
сознательный контроль”.
Даже если просто назвать про себя эмоции, которые мы ощущаем,
миндалина успокаивается
[217]
. Такая переоценка имеет множество
последствий для наших отношений с окружающими. Прежде всего, это
доказывает, что мы всегда можем пересмотреть свою автоматическую
негативную реакцию на человека, более тщательно всё взвесить и начать
относиться к нему иначе – так, как будет лучше для нас обоих.
С помощью верхнего пути мы вольны сами выбирать, как нам
реагировать, даже если речь идет о нежелательном эмоциональном
заражении
[218]
. Например, вместо того чтобы удариться вместе с кем-то в
панику, мы можем, сохраняя спокойствие, прийти на помощь этому
человеку. Если мы не хотим разделять чьи-то бурлящие эмоции, мы можем
противостоять заражению, оставаясь в том настроении, которое выбрали
сами.
Жизнь в ее бесконечном многообразии постоянно подсовывает нам
что-нибудь новенькое. Первую реакцию нам всякий раз предлагает нижний
путь, но окончательный выбор остается за верхним.