Вслед за нашумевшей концепцией эмоционального интеллекта Дэниел

Нейронная основа привязанности
Каждый из трех типов привязанности соответствует специфической
конфигурации нейронных сетей в системе привязанности нашего мозга –
это выявили совместные исследования Шейвера и нейробиологов из того
же Калифорнийского университета в Дейвисе
[467]
. Соответствующие
различия особенно отчетливо проявляются в кризисные моменты вроде
ссор или пугающих размышлений о таких ссорах, а еще ярче – когда
человек одержим страхом разрыва с любимым человеком.
Проведенная во время таких размышлений фМРТ показывает, что у
обладателей разных стилей привязанности активируются разные участки
головного мозга. (Хотя изучали только женщин, можно предположить, что
такая же картина свойственна и мужчинам, но доказать это смогут только
будущие исследования
[468]
.)
Склонность тревожных личностей к избыточному беспокойству –
например, к страху потерять партнера – проявлялась активацией структур
нижнего пути, включая височный полюс (ВП)
[469]
, который работает во
время печали; переднюю поясную кору, где проявляются эмоции;
и
гиппокамп,
ключевой
участок
для
формирования
памяти
[470]
.
Показательно, что тревожные женщины не могли подавить активность
нейронных цепей беспокойства за отношения даже намеренно: навязчивое
беспокойство пересиливало способность мозга отключать его. Такая
нейронная активность была специфична именно для тревожности по
поводу отношений, но не страха в целом. Нейронные цепи, выключающие
тревожность при других видах беспокойства, у этих женщин работали
безотказно.
Напротив, у женщин с надежной привязанностью не было никаких
проблем с отключением страхов по поводу возможного разрыва
отношений. Генерирующие печаль ВП у них успокаивались, как только
женщина переключала внимание на другие мысли. Основное отличие
сводилось к тому, что уверенные в себе женщины легко активировали
нейронный переключатель в ОФК, подавляющий производимое в ВП
огорчение.

---

Зато тревожные женщины не имели равных в легкости извлечения из
памяти самых проблемных моментов своей романтической связи
[471]
. Их
готовность к всецелому погружению в трудности отношений, предполагает
Шейвер, прилично препятствует выбору конструктивной тактики
поведения в той или иной ситуации.
В мозге избегающих женщин разыгрывалась совсем другая драма,
решающие события которой происходили в зоне поясной коры,
активирующейся при подавлении неприятных мыслей
[472]
. Похоже, у таких
женщин этот нейронный тормоз просто заклинивало: если обладатели
тревожной привязанности были не в состоянии унять волнение, то люди с
избегающей привязанностью не могли унять подавление волнения.
Остальные женщины могли без проблем включать и выключать поясную
кору, когда их просили подумать о чем-нибудь грустном, а затем
переключиться.
Этот нейронный механизм непрерывного подавления объясняет,
почему личности с избегающей привязанностью склонны сохранять
эмоциональную отчужденность и отстраненность от жизни: при разрыве
отношений или после смерти близкого человека они не слишком горюют,
как и не чувствуют эмоциональной вовлеченности в любые социальные
взаимодействия
[473]
. Похоже, за истинную эмоциональную близость нам
приходится платить некоторой степенью тревожности – хотя бы потому,
что она обнажает межличностные проблемы, требующие разрешения
[474]
.
Избегающие люди, видимо, обменивают полноценную эмоциональную
связь с другими на защищенность от собственных разрушительных чувств.
Показательно, что Шейвер с трудом нашел для своего исследования
участниц с этим типом привязанности: одним из условий была
вовлеченность в долговременные серьезные любовные отношения, а такое
с избегающими личностями случается редко.
Как мы помним, стили привязанности в основном формируются в
детстве, а не предопределены генетически. Ну а раз это плод обучения,
значит, их можно в какой-то степени модифицировать положительным
опытом переживаний – например, в ходе психотерапии или во время
исцеляющих отношений. С другой стороны, понимающий человек
способен – в определенных границах, конечно, – просто приспособиться к
капризам партнера.
Мы можем представить нейронные механизмы, отвечающие за
привязанность, секс и заботу, как части какой-нибудь из знаменитых
кинетических скульптур Александра Колдера, где движение любой части

---

скульптуры передается на все остальные. Например, тип привязанности
формирует индивидуальный портрет сексуальности. У избегающих
личностей, как правило, бывает больше половых партнеров и “секса на
одну ночь”, чем у тревожных или уверенных в себе. Верные своему
предпочтению
эмоционального
отчуждения,
избегающие
люди
довольствуются сексом без заботливых отношений и душевной близости.
Если же по каким-то причинам они сохраняют отношения, то обычно
колеблются между дистанцированием и самопринуждением, а потому, что
вполне предсказуемо, чаще разрывают отношения, но затем, как ни
странно, пытаются вернуться к тому же человеку
[475]
.
Проблемы совместимости в любви, которые нам подбрасывает тип
привязанности, – лишь начало истории. Дальше в игру вступает секс.

---