Conduct of modern science– 2016 • Díl 1

МАТЕРИАЛИ ЗА XVI МЕЖДУНАРОДНА НАУЧНА ПРАКТИЧНА КОНФЕРЕНЦИЯ ★ 15 - 22 февруари 2020 г. 
29 
нераздельность и неслиянность автора-творца и героя, некая интерсубъектрная 
по своей природе целостность. 
Внутренним и сущностным коррелятом данной субъектной ситуации 
является, во-первых, сложившийся на Востоке взгляд на человека и на 
специфику словесно-художественного творчества. Л.Массиньон, изучая 
классификацию тропов в восточной поэзии, обращает внимание на 
неодушевленность метафоры: "Ее пытаются сделать нереальной. Метафора 
строится по нисходящей линии. Человек сравнивается с животными, животное, 
как правило, - с цветком, а цветок - с камнем: тюльпан - с 
рубином, например. (...) Таким образом, речь идет о том, чтобы брать вещи, 
которые мы ощущаем, такими, какими они фактически существуют, так сказать 
окаменелыми, неодушевленными. Такая метафора совсем не пытается вызвать 
эмоцию. Для Востока метафора - именно воспоминание как таковое, выраженное 
в описательной форме, поскольку они не верят, что говорить о какой-то вещи - 
значит оживить ее. «... Нет никаких попыток, что-то оживить, ибо это было бы 
святотатством по отношению к богу» [Массиньон 1978: 57-58]. Этой традицией 
во многом объясняется своеобразие субъектной ситуации, сложившейся в 
узбекской литературе нового времени. Человек как объект изображения 
трансцендентен произведению, но имманентен ему в образах повествователя, 
рассказчика, героя. 
Во-вторых, в современной культурологии установлено, что «эстетическое 
созерцание на Востоке есть нечто гораздо более субъективное, чем на Западе... 
Особенности восприятия мира на Западе состоит в том, что оно устремлено на 
окружающую действительность, т.е. обращено вовне. В связи с этим и развитие 
художественного творчества имеет экстравертный характер, в нем преобладает 
объективность, реализм. На Востоке, напротив, художественное творчество 
интровертно и предметом его является внутренняя субъективная жизнь духа» 
[Каган ... 1991: 136]. 
Однако эта ориентированность повествования на формы сознания и типы 
мировосприятия персонажей не сводится к простой солидарности автора с 
героем и не равнозначна их романтическому слиянию. «Внутринаходимость» 
становится эстетическим принципом, позволяющим познать героя, не завершая 
его образа поспешной оценкой, не противопоставляя его субъективной правде 
своего «авторитетного», «неоспоримого» слова. 

---