Девушка в поезде

Четверг, 1 августа 2013 года
Утро
Мне на лицо что-то давит, я не могу дышать, я задыхаюсь. Очнувшись
от сна, я жадно хватаю воздух ртом, в груди болит. Я сажусь, широко
раскрыв глаза, и вижу, как в углу комнаты что-то шевелится. Плотный
комок черноты начинает разрастаться, я едва сдерживаю крик – и тут
окончательно просыпаюсь. Конечно, в комнате никого нет, а я сижу
на постели с мокрыми от слез щеками.
Скоро утро, за окном начинает светлеть, и дождь, который
не переставая идет уже несколько дней, продолжает барабанить по стеклу.
Я не хочу опять засыпать – пока сердце бьется в груди так, что становится
больно, мне все равно не уснуть.
Мне кажется, хотя я и не уверена, что внизу есть немного вина.
Я не помню, чтобы допивала вторую бутылку. Оно наверняка не холодное,

---

потому что я не могу оставлять бутылку в холодильнике – Кэти наверняка
все выльет. Она очень хочет, чтобы я больше не пила, но пока ее планам
не суждено сбыться. В прихожей возле газового счетчика стоит небольшой
шкафчик. Если вино осталось, я спрятала его там.
Я осторожно, на цыпочках пробираюсь в полумраке лестницы вниз,
открываю шкаф и вытаскиваю бутылку – она обидно легкая, и вина там
осталось всего на бокал. Но все же лучше, чем ничего. Я наливаю его
в кружку (если Кэти вдруг спустится, я могу сделать вид, что пью чай)
и прячу пустую бутылку в мусорное ведро (предварительно прикрыв
пустыми пакетами из-под молока и чипсов). В гостиной я включаю
телевизор, сразу убираю звук и устраиваюсь на диване.
Я щелкаю по каналам, но на всех крутят одни детские передачи
и рекламные ролики, пока на экране вдруг не появляется Корли-Вуд – лес,
который находится совсем рядом и его хорошо видно из поезда. Корли-Вуд
под проливным дождем и почти полностью затопленные поля между
лесом и железнодорожными путями.
Я не знаю, почему до меня так долго доходило, что случилось. Десять,
пятнадцать, двадцать секунд я смотрю на автомобили, на огороженный
полосатой полицейской лентой участок и белую палатку на заднем плане,
и мое дыхание замедляется, пока я не перестаю дышать вообще.
Это она. Она находилась в лесу все это время, совсем рядом с путями.
Я каждый день проезжала мимо этих полей утром и вечером,
не подозревая, что ее тело спрятано там.
В лесу. Я представляю могилу, выкопанную под низкорослым
кустарником и наспех замаскированную. Я представляю даже более
жуткую картину: ее тело висит на веревке в глубине леса – там, где никто
не ходит.
Но это может быть даже не она. А кто-то совсем другой. Но я знаю,
что это не так.
На экране появляется корреспондент: его черные волосы намокли
и лежат на голове темным пятном. Я включаю звук и слышу, как он
рассказывает то, что мне уже известно, что я почувствовала: это не я,
а Меган больше не может дышать.
– Да, все верно, – отвечает он кому-то в студии, прижав ладонь к уху. –
Полиция уже подтвердила, что в паводковых водах на окраине Корли-Вуд
обнаружено тело молодой женщины. Отсюда до дома Меган Хипвелл
меньше пяти миль. Миссис Хипвелл, как вы знаете, исчезла в начале
июля – тринадцатого июля, если быть точным, – и с тех пор ее никто
не видел. Полиция говорит, что тело, которое было обнаружено местными

---

жителями, выгуливавшими собак, еще предстоит официально опознать.
Однако они практически не сомневаются, что это Меган. Мужа миссис
Хипвелл уже поставили в известность.
Он замолкает и слушает вопрос дикторши в студии, но я ничего
не слышу, потому что от прилива крови уши полностью заложило.
Я подношу кружку ко рту и выпиваю все до последней капли.
Корреспондент говорит снова:
– Да, Кей, все верно. Судя по всему, тело было зарыто здесь, в лесу,
какое-то время назад, но из-за сильных дождей, шедших в последние дни,
могилу размыло.
Это даже хуже, причем намного хуже, чем мне представлялось. Я вижу
ее обезображенное, покрытое грязью лицо, бледные руки подняты вверх,
будто она пыталась выбраться из могилы. Я чувствую во рту горячий
и горький вкус желчи и вина и бросаюсь наверх, понимая, что меня вот-вот
вырвет.
Вечер
Почти весь день я провела в постели. Пыталась навести порядок
в
мыслях,
переполнявших
голову,
и
собрать
воедино
обрывки
воспоминаний и снов о событиях того субботнего вечера. Чтобы облегчить
себе задачу, я решила все записывать. Скрип пера по бумаге напоминал
шепот и заставлял нервничать: мне казалось, будто в квартире был кто-то
еще и находился прямо за моей дверью, а перед глазами все время стояла
Меган.
От страха я боялась открыть дверь, а когда наконец решилась, там,
конечно же, никого не было. Я спустилась вниз и снова включила
телевизор. Показывали ту же картинку: лес под потоками дождя, ползущие
по грязной размытой дороге полицейские машины, жуткий белый шатер
в серой дымке насыщенного влагой воздуха. И вдруг на экране возникла
фотография Меган – красивой, полной сил и с улыбкой на лице. Потом
показали, как Скотт, опустив голову, пробирается сквозь толпу фотографов,
мешающих ему пройти к входной двери дома, рядом с ним шла Райли.
Затем на экране появился офис Камаля. Однако самого его нигде не было
видно.
Я не хотела слушать, что говорят, но все равно прибавила звук,
лишь бы в ушах перестала звенеть тишина. Полиция утверждала, что, хотя
женщину официально пока не опознали, она была мертва уже довольно
давно, возможно, несколько недель. Причину смерти еще предстоит
установить. По их словам, у них нет оснований считать, что убийство было

---

совершено по сексуальным мотивам.
Меня поражает абсурдность этих слов. Я знаю, что они имеют в виду:
они хотят сказать, что она не была изнасилована, – и слава Богу! – но это
не означает, что сексуальный мотив отсутствует. Мне кажется, что Камаль
хотел ее, но не мог удержать, что она, наверное, пыталась положить этому
конец, а он не мог с этим смириться. Разве это не сексуальный мотив?
У меня нет сил смотреть новости дальше, и я иду наверх и заползаю
под одеяло. Я вытряхиваю из сумочки и просматриваю свои заметки,
все сделанные на клочках бумаги, обрывки информации, которые мне
удалось извлечь из своей памяти, и не перестаю задавать себе вопрос:
зачем я все это делаю? Чего добиваюсь?

---

Меган