История средних веков. В 2-х томах

Натурализация хозяйства. Постепенное превращение рабовла-
дельческой виллы в децентрализованную латифундию имело далеко 
идущие последствия для всей позднеантичной экономики. Важней-
шим из них следует признать растущую натурализацию, ослабление 
рыночных связей. Посаженные на землю рабы и мелкие арендаторы, 
оплачивавшие соответствующие расходы из своего кармана, стара-
лись свести их к минимуму и по возможности обходиться изделиями, 
изготовленными самолично или в пределах латифундии. С другой 
стороны, свертывание латифундистами собственного земледельче-
ского хозяйства (особенно хлебопашенного) нередко сопровождалось 
развитием поместного ремесла. В крупных позднеантичных имениях 
появились самостоятельно хозяйствующие ремесленники, в том чис-
ле перебравшиеся из городов. Экономические связи господского хо-
зяйства с городом ослабевали. Солидная часть сельскохозяйственной 
продукции попадала в город, минуя рынок, прежде всего по государ-
ственным каналам, через налоговую систему. 
Экономический спад III—V вв. Ослабление рыночных связей 
сопровождалось экономическим спадом. Он выразился в таких явле-
ниях, как сокращение посевных площадей, снижение урожайности, 
огрубление ремесленной продукции, уменьшение масштабов город-
ского строительства и торговых перевозок. Спад был порожден кри-
зисом рабовладельческого строя в целом. Непосредственной же его 
причиной следует считать саму перестройку производственных от-
ношений, вызвавшую нарушение устоявшихся хозяйственных связей 
и ориентиров и совпавшую по времени с рядом неблагоприятных 
конкретно-исторических обстоятельств. В их числе похолодание и 
увлажнение климата, пагубно сказавшееся на севооборотах; демогра-
фический кризис (обусловленный не в последнюю очередь принесен-
ными с Востока эпидемиями), усиление политической нестабильно-

---

52 
сти и вторжения варваров; иссякание в Средиземноморье большин-
ства известных тогда месторождений драгоценных металлов и хрони-
ческий дефицит в торговле с Востоком, способствовавшие монетному 
голоду и порче монеты. Вместе с тем экономический спад III—V вв. 
было бы неправильно расценивать как катастрофу. Земледелие и ре-
месло оставались все же на высоком уровне, несомненно превосхо-
дящем уровень раннего средневековья. Города, хотя и сокращались в 
размерах, не утратили своей специфически римской инфра-
структуры. Сохранялась и поддерживалась густая сеть хороших мо-
щеных дорог, Средиземное море оставалось относительно безопас-
ным для судоходства до середины V в. Денежное обращение все еще 
играло немаловажную роль, обслуживая довольно бойкую местную и 
региональную торговлю. Материальные возможности античной ци-
вилизации далеко еще не были исчерпаны, о чем свидетельствует, 
между прочим, монументальное строительство, продолжавшееся в V 
в. в Риме, Равенне, Арле, Гиппоне, не говоря уже о городах восточной 
половины империи. 
В экономическом спаде поздней античности проглядывают и 
черты обновления. Интенсивное хозяйствование предшествовавшей 
эпохи, еще не подкрепленное соответствующими техническими и 
естественнонаучными достижениями, было возможно лишь благода-
ря хищнической эксплуатации двух источников всякого богатства: 
природы и человеческого труда, — предполагавшей неограничен-
ность этих ресурсов. Экономический подъем рубежа старой и новой 
эры был оплачен истощением плодородия и износом работника, как 
физическим, так и моральным. Поэтому переход к экстенсивным 
формам хозяйствования в известной мере содействовал улучшению 
экологической и социальной ситуации. Особого внимания заслужива-
ет процесс становления работника нового типа: из простого исполни-
теля, безразличного к результату своего труда, социально одинокого, 
забитого и озлобленного, убогого в своих желаниях и наклонностях, 
он постепенно превращался в рачительного хозяина, гордого своей 
сопричастностью какому-то коллективу, важностью своего труда для 
общества. Эти социально-экономические возможности, заложенные в 
развитии работника новой формации, проявились не сразу, но в ко-
нечном счете именно они обусловили более высокий уровень средне-
вековой цивилизации по сравнению с античной.