История средних веков. В 2-х томах

§ 4. Сущность генезиса феодализма в Западной Европе 
Становление феодализма — долгий и многосложный процесс, 
подготовленный развитием более древних обществ — рабовладельче-
ского и первобытнообщинного. И в позднеантичном, и в варварском 
обществе возникли предпосылки для формирования феодальных от-
ношений. Исторически сложилось так, что в Западной Европе даль-

---

92 
нейшее становление феодализма происходило в условиях столкнове-
ния и взаимодействия этих обществ. Речь идет не о механическом со-
единении протофеодальных элементов обоих обществ, а именно о 
взаимодействии, синтезе этих элементов и двух общественных си-
стем в целом, в результате которого родились качественно новые от-
ношения. Даже такой удаленный от рубежей античной цивилизации 
регион, как Скандинавия, не избежал ее воздействия, правда, косвен-
ного через торговлю и политические контакты с другими частями 
континента, через христианскую церковь, чья религиозная доктрина, 
а также право выросли на античной почве, через технологические и 
идеологические заимствования. То же можно сказать о районах, ко-
торые практически не испытали непосредственного воздействия вар-
варского мира, например о побережье Южной Италии, Провансе, 
островах Западного Средиземноморья, где классически античные 
общественные отношения были все же заметно деформированы 
вследствие подвластности этих районов варварским правителям, 
нарушения прежних экономических связей, изменения социокуль-
турного климата и т. д. Полное отсутствие синтеза можно констати-
ровать в тех случаях, когда в соприкосновение с античной цивилиза-
цией вступали народы, находившиеся на слишком низком уровне 
общественного развития, такие, как гунны или берберы. 
Каково сравнительное значение античного и варварского ком-
понентов феодального синтеза? Ответить на этот вопрос позволяет 
сопоставление различных вариантов генезиса феодализма, представ-
ленных историей отдельных регионов Западной Европы. 
Наиболее активно феодальный синтез протекал там, где антич-
ное и варварское начала были достаточно уравновешены. Классиче-
ским примером такого варианта развития является Северо-Восточная 
Галлия, где феодализм утвердился рано, уже в VIII—IX вв. и был от-
носительно слабо отягощен дофеодальными пережитками в виде раз-
личных модификаций первобытнообщинного и рабовладельческого 
укладов и их надстроечных проявлений. Напротив, в тех случаях, ко-
гда один из компонентов явно и безусловно преобладал, процесс ста-
новления феодализма замедлялся, осложняясь при этом многоуклад-
ностью и другими привходящими обстоятельствами и принимая под-
час причудливые формы. Первоначально варварское общество обна-
руживало меньше феодальных потенций, чем античное; объясняется 
это, вероятно, тем, что оно в меньшей степени исчерпало свои исто-
рические возможности, а также трудностями преодоления порога, от-

---

93 
деляющего классовое общество от доклассового. Однако впослед-
ствии в числе наиболее отстающих по темпам развития оказались как 
раз те области, где античный элемент синтеза решительно превалиро-
вал над варварским. Показательно, что именно эти области служат 
примером особенно очевидных отклонений от северофранцузской 
модели феодализма, условно принимаемой за эталон. Иными слова-
ми, по сравнению с позднеантичным римским обществом разлагав-
шийся первобытнообщинный строй древних германцев нес в себе бо-
лее сильный феодальный заряд. 
Степень активности феодального синтеза в том или другом ре-
гионе зависела от многих факторов. На первое место среди них сле-
дует поставить численное соотношение варваров и римлян (включая 
романизированных галлов, иберов и т.п.), оказавшихся на одной тер-
ритории. В большинстве провинций бывшей Римской империи гер-
манцы составляли всего лишь 2—3 % населения; правда, за счет не-
равномерности расселения в некоторых местах (например, в районах 
Бургоса и Толедо в Испании, Тулузы и Нарбон-ны в Южной Галлии, 
Павии и Вероны в Италии) доля их была заметно выше. В Британии и 
Токсандрии, а также на Рейне и Верхнем Дунае германцы преоблада-
ли, в Северо-Восточной Галлии уступали галло-римлянам приблизи-
тельно в соотношении 1 к 10. То обстоятельство, что наиболее 
успешно феодализм развивался именно в этой части континента, до-
казывает, что влияние германцев как господствующего этноса, к тому 
же принесших с собой совершенно новые порядки, было намного 
больше их доли в населении. По всей видимости, требовалось доста-
точно определенное количественное сочетание носителей двух куль-
тур, чтобы имевшиеся в них протофеодальные элементы вступили в 
энергичное взаимодействие. 
Второй важный фактор — это сам характер расселения варваров 
на территории империи. Чаще всего германцы занимали земли фиска, 
если же их не хватало в данной местности, — производили раздел 
земли и другого имущества тамошних посессоров, оставляя им обыч-
но треть пахотных земель и половину угодий. Так поступали вестго-
ты, бургунды, герулы и остготы. Некоторые племена, стремясь се-
литься компактно, захватывали приглянувшуюся им местность цели-
ком, изгоняя оттуда всех прежних собственников. Особенно яркий 
пример такой политики дает история освоения Италии лангобардами. 
Случалось, что римские посессоры вместе с челядью сами покидали 
свои пенаты и варварам доставались фактически безлюдные земли. 

---

94 
Такой ход событий характерен, в частности, для Британии и Норика. 
Естественно, что в тех случаях, когда германцы создавали новые, от-
дельные поселения, как бы отгораживаясь от римлян, хозяйственные, 
правовые и прочие контакты между ними оказывались довольно сла-
быми, и это сказывалось отрицательно на темпах феодализации. По-
этому, например, развитие феодальных отношений у лангобардов 
происходило медленнее, чем у бургундов и вестготов, чьи владения, 
хотя и достаточно обособленные, все же соприкасались с владениями 
римлян, способствуя тем самым хозяйственным заимствованиям и 
появлению общих дел и интересов. 
Третий фактор — сравнительный культурный уровень пришлого 
и местного населения. Провинции были освоены римлянами далеко 
не равномерно. Если средиземноморские районы Галлии и Испании 
мало чем отличались от Италии, то, например, Арморика, тем более 
Британия или Кантабрия, были романизированы сравнительно слабо, 
так что германцы застали там не столько рабовладельческие виллы, 
сколько деревни и хутора древнего автохтонного населения, мало в 
чем превосходящего их самих по уровню культуры. Да и сами гер-
манские племена находились на достаточно разных ступенях разви-
тия. Так, вестготы к моменту своего закрепления в Испании уже око-
ло ста лет проживали на территории империи. Предки франков были 
непосредственными соседями римлян фактически с самого начала 
новой эры. Другое дело лангобарды, переселившиеся с низовий уда-
ленной от лимеса Эльбы в уже утратившую следы римского владыче-
ства Паннонию и оттуда вторгшиеся в Италию. Лангобарды оказа-
лись в целом не готовы к восприятию достижений античной цивили-
зации в области сельского хозяйства и ремесла, тем более права и по-
литических институтов. Понадобилось около полутора веков их пре-
бывания в Италии, чтобы феодальный синтез пошел полным ходом. 
Скорость этого процесса зависела и от других факторов, в том 
числе религиозных и правовых. То что франки сразу же, в 496 г., 
приняли христианство в католической форме, несомненно облегчало 
им контакты с римлянами, тогда как приверженность вестготов и 
лангобардов арианству (соответственно до конца VI и начала VII в.) 
эти контакты сильно затрудняла. Не говоря уже об определенном ан-
тагонизме, существовавшем между арианами и католиками, законы 
вестготов и лангобардов категорически запрещали им браки с римля-
нами. На конкретные формы феодализации в том или ином районе 
заметное влияние оказывали также природ-но-географические и 

---

95 
внешнеполитические условия. Так, замедленность темпов феодализа-
ции в Скандинавии и яркое своеобразие скандинавского феодализма 
(в частности, высокий удельный вес свободного крестьянства) поми-
мо всего прочего связаны с бедностью здешних почв, ориентацией на 
скотоводство и рыболовство и с обусловленными особенностями 
ландшафта трудностями организации крупного хозяйства. 
Поселение варваров на территории империи создало лишь пред-
посылки феодального синтеза, автоматически качественного скачка 
не произошло. Для того чтобы действительно произошло взаимодей-
ствие двух систем, потребовалось минимум полтора-два столетия, в 
первые же десятилетия феодализация проходила у каждого из двух 
народов по-своему, продолжая прежнюю линию развития, но уже в 
принципиально новых условиях. Поначалу эволюция к феодализму 
обозначилась с наибольшей силой в римской части общества, пре-
имущественно в крупных поместьях, где прото-феодальные явления 
были налицо по крайней мере с IV в. Резкое ослабление государ-
ственного вмешательства, открывшее дорогу росту частной власти, 
стоящий перед глазами пример общества мелких сельских хозяев, 
дальнейшее сокращение рыночных связей, распространение под вли-
янием варварской стихии нового, более уважительного отношения к 
физическому труду — все это несомненно способствовало развитию 
феодальных тенденций в поместьях галльской, испанской и италий-
ской знати. Продолжается начавшаяся еще в позднеантичный период 
трансформация социально-экономической структуры и права класси-
ческой древности. Рабство распространено еще очень широко, но ста-
тус раба уже существенно иной: закон все чаще рассматривает его 
как обладателя имущества, в том числе земли, и предполагает в ка-
кой-то мере его правовую ответственность. Вольноотпущенники по-
немногу утрачивают признаки свободы и опускаются до положения 
зависимых людей, держателей земли своих патронов. Мелкая аренда 
также все больше становится формой зависимости. Медленно, но 
неуклонно римское поместье превращается в феодальную вотчину. 
В еще большей степени испытывают на себе влияние новой сре-
ды варвары. Они знакомятся с римской агротехникой и организацией 
римских поместий, с римским правом, проводящим более жесткие 
различия между свободой и рабством, чем их собственные обычаи, с 
развитой торговлей, допускающей куплю-продажу всякого имуще-
ства, не исключая земли, с мощной государственностью, приучающей 
к дисциплине и четкому делению на тех, кто управляет, и тех, кем 

---

96 
управляют. В общественном строе варваров еще очень много перво-
бытного. Сохраняются пережитки родовых связей, в первую очередь 
кровная месть, но этими связями начинают тяготиться, и «Салическая 
правда» даже предусматривает специальную процедуру отказа от 
родства. Еще сильны догосударст-венные институты власти и право-
судия, но в целом государство все больше отдаляется от народа. Это-
му очень содействовало знакомство германцев с римскими политиче-
скими институтами. Армия по-прежнему представляет собой народ-
ное ополчение с дружиной конунга во главе, и римлян в нее реши-
тельно не пускают. Но в некоторых отношениях свободные германцы 
уже приравнены к законопослушным римлянам, в первую очередь в 
том, что касается уплаты налогов. Возникнув как нечто чуждое соци-
альной природе завоеванного римского общества, как продолжение 
еще первобытной в своей основе власти, варварское государство к 
концу рассматриваемого периода оказывается вполне в гармонии с 
этим обществом. Эта трансформация стала возможной в результате 
перерождения варварской знати, превращения ее в слой” крупных 
землевладельцев, сплотившихся вокруг теперь уже настоящего мо-
нарха. Германская по происхождению знать идет на установление 
родственных связей со знатью римской, начинает подражать ее обра-
зу жизни, участвовать в ее политических интригах и к началу VIII в. 
постепенно смыкается с ней. Этнические и социальные различия в 
среде господствующего класса если не исчезают полностью (в Галлии 
и Италии на это понадобилось еще два столетия), то ощутимо сгла-
живаются. 
Подобный процесс наблюдался и в нижних слоях общества, но 
протекал он медленнее. Для того чтобы сравняться с зависимым лю-
дом римского происхождения, германцам нужно было растерять ряд 
прочно укоренившихся в варварском обществе прав и обязанностей. 
Германец должен был перестать быть воином, членом сотенного со-
брания, наконец, собственником своей земли, а этому препятствовали 
многие обстоятельства, в том числе необходимость контролировать 
отнюдь не всегда дружественное римское население, представления о 
праве как о сумме древних и единственно возможных установлений, 
архаическое отношение к земле как к продолжению своего «я». В со-
ответствии с темпами развития и несомненно под римским влиянием 
у разных германских племен постепенно совершается переход к сво-
бодной от родовых и общинных ограничений земельной собственно-
сти — аллоду. Это еще не вполне свободная частная собственность 

---

97 
наподобие римской, но распоряжение ею ограничено уже заметно 
слабее, менее сильно выражена и наследственная связь с нею ее об-
ладателя. Кроме того, понемногу исчезает связь между обладанием 
земельной собственностью и свободой. Все это постепенно привело к 
превращению германских общинников в зависимых крестьян, дер-
жащих землю от феодальных господ.