Жанр рассказа в творчестве М. А. Тарковского

ГЛАВА 2. ПОЭТИКА ЖАНРА РАССКАЗА В ТВОРЧЕСТВЕ
М. ТАРКОВСКОГО 
 
2.1. Проблема жанрового синкретизма
Большинство рассказов М.А. Тарковского составляют своеобразные 
циклы, так как в них обнаруживаются схожие сюжеты, ритмико-
интонационные средства, главный герой – в основном, писатель-охотник. Но 
при этом отдельные рассказы являются сложными жанровыми 
образованиями: в них есть черты эссе, очерка, сказа, притчи, миниатюры, 
сказа. Рассказам писателя свойственен жанровый синкретизм. 
Между субъектом и объектом в прозе Тарковского возможны две 
формы взаимоотношений. С одной стороны, для его рассказов характерна 
дневниковость, интимность, сокровенность, а с другой – в них неизменно 
есть адресат, чей образ появляется в тексте.
В пределах одного рассказа у Тарковского соединяются разные 
жанровые признаки, что позволяет писателю создавать макроритм в малой 
прозе. Н.В. Беляева объясняет это тем, что в лирической прозе разрушается 
традиционное 
жанровое 
ожидание, 
как 
следствие 
– 
возникает 
эмоциональный «лирический диалог»
46
. В разной степени в рассказах 
Тарковского присутствуют признаки разных жанров – этюда, миниатюр, 
притчи, эскизов, стихотворений в прозе, афоризмов и др. Такие жанровые 
элементы в пределах одного рассказа позволяют писателю показать 
внутренний мир героя с позиций разных жанров. Это одна из стилевых 
особенностей творчества Тарковского.
Несмотря на то, что Тарковский остается поэтом, в последние годы он 
писал, главным образом, прозаические произведения. Несомненно, что 
поэзия оказала большое влияние на особенности повествования в прозе 
Тарковского. И жанровый синкретизм, и форма повествования, и ритм, и 
46
Беляева Н.В. Лирическое начало в прозе М.А. Тарковского: Дис. … канд. филол. наук. – Уссурийск, 2009. 

---

25
композиция направлены на то, чтобы выразить лирическое содержание 
прозы.
В рассказе «Куклы тетки Дарьи» можно выделить элементы жанра 
притчи. Одним из них является подзаголовок рассказа – «рассказ-спектакль 
для театра кукол». К другим можно отнести специфическую «театральную» 
лексику и приметы сценического искусства в тексте. Таким образом, уже в 
подзаголовке указывается, что рассказ обладает жанровым синкретизмом, но 
в театре кукол поставить сцены, представленные в рассказе, нельзя. Человек 
и кукла словно начинают играть роли друг друга: кукла оживает, а человеком 
управляет невидимый кукольник.
Когда читатель понимает это несоответствие, он испытывает катарсис. 
Показывая восхищение, страх, боль и сочувствие, Тарковский говорит о 
невозможности сопротивляться вечной гармонии в мире. Единство лирики и 
драматургии в рассказе – это одно из главных способов для писателя 
выразить свою идею.
Данный рассказ имеет кольцевую композицию: в начале и в конце 
рассказа возникает образ сцены. Так, в начале рассказа автор дает своего 
рода сценическое описание: «Сумрачная сцена с маленькой ярко освещенной 
фигуркой. Над ней в полумраке склоненная в заботе и надежде фигура 
побольше, над ней еще одна, огромная, еле видная…»
47
. Размышления автора 
одновременно способствуют и развитию, и преодолению созданной 
зарисовки: «И выше восстает-разрастается целая иерархия, лестница образов, 
где каждый предыдущий – дитя вышестоящего, и так до бесконечности – 
пока самый верхний, теряя очертания, не растворяется в бескрайнем Божьем 
пространстве»
48
.
Данная иерархия образов не уместится ни в какую сцену, но это и не 
требуется, поскольку такое раздвижение пространства до бесконечности – 
это лишь субъективное восприятие одного зрителя – рассказчика. Реальные 
47
Тарковский М.А. Куклы тетки Дарьи: Рассказ-спектакль для театра кукол // День и ночь. – 2005. – Январь-
февраль. (№1-2). – С. 128. 
48
Там же. 

---

26
воспоминания перемежаются с фантазией. Комнату тетки Дарьи рассказчик 
воспринимает только как одну из декораций: «Комната сдвигается влево, 
будто ячейка карусели, и мы видим брусовую перегородку с дверью, которая 
тоже съезжает и открывает такую же комнату, только с печью и кухонным 
столом. Печь с трещинами и паленным, черным зевом вокруг чугунной 
дверцы»
49
.
Рассказчик ошеломлен театром кукол Дарьи, и поэтому весь 
окружающий мир кажется ему театром: белый падающий снег похож на 
занавес, а работа Гены – на сценическое действо: «Музыка этой струнной 
натяжки сопровождает всю сцену разведения ветки, вместе с щелканьем 
пламени и скрипом вставляемых распорок и тех распорок, что падают, 
освободившись. Все звуки необыкновенно емкие и выпуклые. Ветка с боков 
в смуглых штрихах подпалин»
50
. 
Конечно, такое пространство – результат воображения рассказчика, и 
читатель осознает, что реальный мир является иным. Но иллюзию 
сценического действия создают глаголы настоящего времени и личное 
местоимение «мы». Повторяемость театрального действа подчеркивается во 
фразе: «Звучит та же тема, что и в сцене, когда Тетка Дарья первый раз 
достает Куклы».
Еще одна примера сценической декорации – остановившееся время, 
служащее средством типизации: «часы показывают ноль часов». Данный 
образ-символ реализует идею остановившегося времени, но это не 
замороженное время, присутствующее в других рассказах Тарковского. В 
этом рассказе говорится о пьянстве, которое может на самом деле остановить 
время (жизнь) конкретного человека.
Эпическое начало воплощается, прежде всего, в создании образа тетки 
Дарьи, главной героини, хранительницы многовековых семейных традиций. 
Она бережно хранит кукол алэли, которым неизвестно, сколько лет: «двести, 
49
Тарковский М.А. Куклы тетки Дарьи: Рассказ-спектакль для театра кукол // День и ночь. – 2005. – Январь-
февраль. (№1-2). – С. 131. 
50
Там же. С. 129. 

---

27
а может триста». Они символизируют собой бесконечную любовь матери, 
которая прощает своему сыну все, даже пьянство. Читатель-зритель видит и 
слышит, как «бабка Дарья, резко освещенная безжалостным лобовым светом, 
вскакивает с кровати с криком: «Сына мой утонул!» Этот крик словно 
воплощает боль и отчаяние всех матерей. 
В рассказе-очерке «Пешком по лестнице» М.А. Тарковский 
вспоминает, какое влияние на него оказали встречи с В.П. Астафьевым. 
Молодому литератору больше всего запомнился момент, когда Астафьев 
подверг критике рассказ «Ложка супа»: «Густо, крепко (написано, имел он в 
виду), но пьют ведь у тебя всю дорогу, и если книжка вся из таких рассказов, 
то каково читателю, когда одна водка-то? У меня в «Царь-рыбе» тоже пьют, 
но со смыслом. – Но это же правда все чистейшая про моего соседа, что пьет 
он. – Мало что в жизни правда, в книге своя правда должна быть. – Но ведь 
Енисей его спасает в конце! – продолжал отстаивать я рассказ, а Виктор 
Петрович сказал, что, если б не спасал, тогда совсем грустно бы было, вот 
концовка все и спасает»
51
. 
В рассказе «Куклы тетки Дарьи» тоже все «спасает» концовка. 
Рассказчик отмечает, что «все вокруг другое, не такое, как в начале рассказа, 
не столько даже печальное, сколько трезвое что ли, собранное»
52
. Другими 
словами, для того, чтобы протрезветь, иногда нужно пережить шок. 
Тарковский 
создает 
определенную 
шоковую 
ситуацию, 
которая 
разворачивается будто на глазах у читателя. После того, как шок проходит, 
возникает новый взгляд на мир, и «человеческая душа, вложенная в грубые 
куски ольхи, обретает вечную жизнь и прощение неба». Спасти может 
мастерство, талант, «культурная память». Гена умеет делать лодки и манки 
для уток, поэтому после его смерти он будет продолжать жить: в конце 
рассказа его утки «оживают-переливаются своими волшебными цветами», 
«все возвращается на свои места». 
51
Тарковский М.А. Замороженное время: Повести и рассказы. – М.: Андреевский флаг, 2003. – С. 401. 
52
Тарковский М.А. Куклы тетки Дарьи: Рассказ-спектакль для театра кукол // День и ночь. – 2005. – Январь-
февраль. (№1-2). – С. 132. 

---

28
В рассказе «Петрович» по мере того, как развивается сюжет (это не 
последовательные события и факты, а конкретизация впечатления, которое 
производится на рассказчика), Тарковский уточняет портретное описание. 
Указанные детали выполняют самые разные функции: указание на возраст 
позволяет не только охарактеризовать Петровича, но и самого рассказчика, 
стремящегося объяснить себе, почему человек может разочаровываться: «То 
ли возраст – Петровичу было под пятьдесят, то ли еще что-то, но последнее 
время он все чаще чувствовал разлад с жизнью»
53
.
Деталь портрета наводит на размышления не только о герое, но и в 
целом о сути человеческой души. Следовательно, мы можем говорить о том, 
что в ряде эпизодов рассказа есть признаки жанра эссе.
Тарковский мастерски умеет играть разными точками зрения, но в 
данной ситуации он не говорит конкретно, кто именно выражает эту мысль: с 
одной стороны, так может размышлять внимательный рассказчик, а с другой 
– мужики, пришедшие в кочегарку к Петровичу. Так как непонятно, кто 
именно является субъектом высказывания, трудно определить жанр 
произведения. В рассказе встречаются приметы жанров этюда и эскиза, 
обладающие лирическим началом и лирическим «Я».
В эссе-миниатюре также присутствуют мысли автора по той или иной 
проблеме. В данном рассказе рассказчик не маркируется местоимением 
первого лица, так как его «я» – это предельное обобщение и превращение в 
«мы», включающее и мужицкое, «народное» сознание. В этом плане рассказ 
сближается с лирическим произведением, где можно встретить форму 
множественного числа, когда лирический субъект чувствует себя частью 
мироздания. В данном рассказе постоянно меняются точки зрения и позиции, 
что не вступает в противоречие с классическими и традиционными для новой 
литературы жанрами лирической прозы. Например, в рассказе очень лирично 
описание ночи: Петрович «открыл дверь и сел около нее на корточки. Мимо 
неслась ночь. Пахло влагой и покосом. С неистовой силой стрекотали 
53
Тарковский М.А. Замороженное время: Повести и рассказы. – М.: Андреевский флаг, 2003. – С. 300. 

---

29
кузнечики – казалось, поезд мчится по сплошному стрекочущему 
тоннелю»
54
. 
Петрович возвращается домой, когда у брата не находится для него 
дела. Он вновь думает об окружающем мире, а ночь воспринимает уже по-
иному: «Теплоход мягко шел по Енисею. Ночь была светлой, палубы 
влажными и пустыми. Впереди на носу неподвижно стоял Петрович в 
трепещущем от ветра пиджаке. Волнистый силуэт берега, свежий ночной 
воздух, чисто протертое стекло неба с бархоткой облака на пылающем севере 
– все, казалось, переплавлялось в этот упругий ветер, пахнущий молодой 
талиновой листвой и цветущей черемухой. Петрович стоял на носу, прямой, 
худощавый, и глядел на приближающуюся Бахту. Ветер трепал волосы на 
лысеющей голове»
55
.
В рассказе воплощены и элементы прозиметрии, стихотворения в 
прозе, так как внимание сосредоточивается на чувствах субъекта, 
соотносимых с чувствами Петровича. Кроме того, для рассказа характерна 
иносказательная образность. 
Тарковский постепенно суживает образ Петровича путем уточнения и 
детализации его внешнего вида. Здесь можно говорить о фольклорной 
традиции и опять же о лирическом «мы», которое грамматически не 
выражается. Когда автор описывает героев, он идет от общего к частному. 
Когда же он показывает окружающий мир, он идет от частного к общему: от 
описания кочегарки к бесконечному пространству, которое в тексте 
выражается всеобъемлющим словом «все». Это позволяет говорить, что в 
рассказе есть признаки и эссе, и этюда. Кроме того, в рассказе встречаются и 
элементы очерка: Тарковский реалистично передает точные детали быта 
деревни и экспедиции.
 
54
Тарковский М.А. Замороженное время: Повести и рассказы. – М.: Андреевский флаг, 2003. – С. 303. 
55
Там же. С. 305. 

---

30