Конспект лекций Казань 2014 Направление подготовки : 050100. 62 «Педагогическое образование»

под пасмурным небом ранней весны. Приснилось это клочковатое 
бегущее серенькое небо, а под ним беззвучная стая грачей. Какой-то корявый 
мостик. 
Под 
ним мутная весенняя 
речонка, безрадостные, 
нищенские полуголые деревья, одинокая осинка, а далее – меж: деревьев, за 
каким-то огородом, – бревенчатое зданьице, не то оно – отдельная кухня, не то 
баня, не то черт его знает что. Неживое все кругом какое-то и до 
того унылое, что так и тянет повеситься на этой осине у мостика... 
вот адское место для живого человека. 
Разновидностями семантического повтора выступают: 
1) точный лексический повтор: 
— Гори, гори, прежняя жизнь! 
— Гори, страдание! — кричала Маргарита; 
2) синонимический повтор: — Слушай беззвучие, — говорила Маргарита 
мастеру, и песок шуршал под ее босыми ногами, — слушай и наслаждайся тем, 
чего тебе не давали в жизни, — тишиной; особенно интересны в тексте романа 
случаи, где использование членов синонимического ряда одновременно создает 
контраст: ... Что это вы так выражаетесь: по морде засветил? Ведь неизвестно, 
что именно имеется у человека, морда или лицо. И, пожалуй, ведь все-таки 
лицо. 
3) корневой повтор (повтор в тексте или его фрагменте однокоренных 
слов): 
Во всей этой кутерьме запомнилось одно совершенно пьяное женское 
лицо с бессмысленными, но и в бессмысленности умоляющими глазами; В 
голове у него... гудело, как в трубе, и в этом гудении слышались клочки 
капельдинерских рассказов о вчерашнем коте; к сквозным повторам этого типа, 

---

48 
организующим весь текст романа, относятся словообразующие пары луна — 
лунный, ад — адский. На базе корневого повтора возникают и развертываются 
текстовые словообразовательные ряды с доминантами огонь, свет, тьма, 
сквозные для произведения в целом; 
4)повтор тропов (прежде всего метафор), обладающих общими 
семантическими компонентами: в тексте романа, например, сближаются 
метафоры реки: тускло отсвечивающие сабли, лежащие в открытых черных 
футлярах и тусклые лезвия рек; образ этот мотивирован особой 
пространственной точкой зрения наблюдателя и связан с темой полета; в 
романе распространен и повтор метонимических обозначений, в том числе 
прилагательных и существительных, обозначающих лицо. См., например:
Низенький, совершенно квадратный человек..., в сиреневом пальто и 
лайковых рыжих перчатках, стоял у прилавка и что-то повелительно мычал. 
Продавец в чистом белом халате и синей шапочке обслуживал сиреневого 
клиента... У сиреневого не хватало чего-то в лице, а наоборот, скорее было 
лишнее – висящие щеки и бегающие глаза. Этот прием, отождествляющий 
человека и его внешние атрибуты, вообще характерен для прозы Булгакова; 
5) повтор тропов, восходящих к одной модели и характеризующих 
разных персонажей, таково, например, использование образной параллели 
«боль (эмоция) – игла» в описаниях состояния героев. Ср.: Сердце его 
(Берлиоза) стукнуло и на мгновение куда-то провалилось, но с тупой иглой, 
засевшей в нем; И тем не менее где-то какая-то иголочка в самой глубине души 
покалывала председателя. Это была иголочка беспокойства; Затем, мгновенно, 
как будто из мозга выхватили иголку, утих висок (о Маргарите); И память 
Мастера, беспокойная, исколотая иглами память, стала потухать. 
6) деривационный повтор, или повтор слов, построенных по одной и той 
же словообразовательной модели (случаи его в этом романе Булгакова 
немногочисленны): 
Ни дуновения ветерка, 
ни шевеления облака; 
Тут 
опять закачались и запрыгали язычки свечей, задребезжала посуда на столе. 

---

49