Пластичность мозга

* * *
Следующие шесть лет Тауб работал по 16 часов в сутки семь дней
в неделю, а чтобы снять с себя обвинения, нередко выступал в роли
собственного адвоката. До начала судебного разбирательства у него
были накопления в размере 100 000 долларов. К его завершению у него
осталось 4000. Он был внесен в черный список, поэтому не мог
получить работу ни в одном университете. Однако постепенно,
процесс за процессом, апелляция за апелляцией, он опроверг
обвинения РЕТА.
Тауб заявил, что представленные фотографии вызывают
определенные сомнения и что в деле наблюдаются признаки сговора
между РЕТА и властями округа Монтгомери. Тауб всегда утверждал,
что фотографии Пачеко инсценированы, а подписи сфабрикованы. Так,
к примеру, на одной фотографии обезьяна, которая обычно спокойно
сидела в кресле для исследований, была изображена гримасничающей,
напряженной и сгорбленной, что могло быть только в том случае, если
в кресле было откручено несколько гаек и болтов. Пачеко отрицал
факт инсценировки.
Одной из странностей рейда было то, что полиция отдала обезьян
из лаборатории Тауба Лори Лехнер, члену РЕТА, чтобы она содержала
их в собственном подвале, тем самым передав ей в руки официальные
улики по делу. Затем вся группа обезьян неожиданно исчезла. Тауб и

---

его сторонники никогда не сомневались в том, что за этим
исчезновением обезьян стояли РЕТА и Пачеко, но последний при
обсуждении этого вопроса вел себя очень уклончиво. На вопрос
журналистки еженедельника New Yorker Каролин Фрейзер о том,
действительно ли обезьян, как говорят, перевезли в Гейнсвилл, штат
Флорида, Пачеко ответил: «Неплохое предположение».
Когда стало очевидно, что в отсутствие обезьян Тауба нельзя ни в
чем обвинить и что кража судебных доказательств является уголовным
преступлением, обезьяны появились так же таинственно, как исчезли,
и их на короткое время вернули Таубу. Обвинения в краже так и не
были никому предъявлены, однако Тауб настойчиво утверждал, что
анализы крови обезьян показали, что они перенесли сильный стресс
из-за путешествия длиною в две тысячи миль и страдают от
заболевания, называемого транспортная лихорадка, и что вскоре после
возвращения одна из них, Чарли, была атакована и покусана другой
очень возбужденной обезьяной. После этого назначенный судом
ветеринар сделал Чарли укол, но ввел ей избыточную дозу препарата,
из-за чего обезьяна умерла.
К моменту окончания первого предварительного слушания,
состоявшегося в ноябре 1981 года, с Тауба были сняты обвинения по
113 пунктам из 119
[87]
.Затем был второй суд и последующая
апелляция, из которой Апелляционный суд Мэриленда узнал, что
законодательные органы Мэриленда никогда не предполагали
применение закона штата о жестоком обращении с животными к
исследователям. Единогласным решением Тауб был оправдан.
Ветер 
задул 
в 
другую 
сторону. 
Шестьдесят 
семь
профессиональных ассоциаций Америки обратились от имени Тауба к
институту NIH, который пересмотрел принятое ранее решение не
поддерживать его и заявил, что для предъявления первоначальных
обвинений не было надежных доказательств.
Однако у Тауба по-прежнему не было его обезьян и работы. Когда в
1986 году его в конце концов взяли на работу в Университет Алабамы,
противники Тауба устраивали по этому поводу демонстрации и
угрожали остановить все эксперименты с животными, проводимые в
университете. Однако за Тауба вступились Карл МакФарланд,
возглавлявший отделение поведенческой психологии, и другие
специалисты, которые были знакомы с его работой.

---

После долгих шести лет судебных разбирательств в жизни Тауба,
наконец, началась светлая полоса: он получил грант на исследования
инсульта и открыл клинику.

---