Посвящается студентам, преподавателям и сотрудникам факультета иностранных языков мгу имени М

нерушимое единство,
переведенное на английский язык как
an
 
unbreakable
 
and
 
indestructible
unity
, 
звучит для англичанина слишком громко и помпезно. По образному выражению Даглиша, английский язык
предпочитает негромко свистнуть в темноте там, где русский язык громко кричит при свете дня (из устного
доклада Р. Даглиша о трудностях перевода для советских переводчиков с русского на английский язык).
Такой же «конфликт менталитетов» — в английском объявлении, встречающем иностранных гостей в багажном

---

отделении Пекинского аэропорта: «
We
are
proud
and
delighted
to
be
of
any
service
to
you
! [Мы гордимся и
наслаждаемся возможностью служить вам!]». Контраст между реальной услугой — выдачей багажа — и
стилистически завышенным словесным выражением — 
proud
 
and
 
delighted
!
— стал особенно ясен из-за западного
— английского языка, которому не свойственна восточная пылкость выражения чувств.
Этот момент особенно актуален для рекламного бизнеса в России, стремительно развивающегося в наши дни.
Многие русские рекламы, переведенные на английский язык, звучат слишком громко («кричат при свете дня») и
поэтому подозрительны для иностранцев. Например, рекламный призыв приезжать туристами в Москву и
почувствовать русское гостеприимство кончался фразой: «Каждый, кто хоть раз побывал в Москве, подтвердит
эти слова». На
английском
языке
эта
реклама
звучала
так
: «Every one who visited Moscow at Least once would
subscribe to these words». He
говоря о том, что сам тон рекламы слишком прямолинеен и категоричен для
западного клиента, словосочетание
at
 
least
 
once
 
[хоть раз] вызывает сомнения и наводит на мысль, что второй
визит в Москву может изменить впечатление.
Наоборот, иностранные рекламы, переведенные на русский язык, часто не имеют желаемого эффекта по той же
самой причине: разница менталитетов. Идеология современной России стремительно приблизилась к идеологии
Запада, так как строится по тому же образцу. Менталитет меняется медленнее, чем идеология, и часто ослабляет
действие проверенных на Западе приемов коммерческой рекламы. Да и русский перевод вносит свою лепту в
усложнение западного рекламного бизнеса на русской почве.
Нередко случаются курьезы. Например, наружная реклама итальянской обуви около здания МГУ представляла
собой огромную картину
206
европейской гостиной, где на кушетке лежала в чувственной, не оставляющей сомнений позе полуобнаженная
женщина в сапогах. Надписи шли на двух языках: «
Italians
do
It
better
[Итальянцы делают это лучше]» и
«Итальянцы делают их лучше». Менталитет русского переводчика, сохранивший традиционную русскую
невинность в вопросах секса, несмотря на лавину западных порновольностей, обрушившихся на нас в последние
годы, выглядит одновременно курьезно и трогательно в этом случае параллельного перевода.
Таким образом, общий тон коммуникации имеет огромное значение для всех сфер общественной жизни, и там,
где британцы негромко свистят в сумерках, американцы и русские громко кричат при ярком свете дня.
Сопоставление идеологий и менталитетов России и Запада выявило некоторые черты сходства приемов и форм с
главным «потенциальным противником» России — Соединенными Штатами Америки. Соответствующие
варианты языков дали вполне конкретные доказательства этого сходства.