Советская этнография, 1973, №2, стр. 83-95

родоплеменные организации первобытнообщинного типа;

«большие племена», протофеодальный период;

государства кочевников, улус — феодальное держание, родственные связи уступают место территориальным.

Он высказался против «конструирования» Г.Е. Марковым особой номадной формации. В этом его поддержал также Ю.В. Дачановский.
Период 70-80 гг. характеризуется дальнейшим развитием и поляризацией точек зрения. Г.Е. Марков вслед за С.Е. Толыбековым в своей книге «Кочевники Азии» подверг сокрушительной критике ортодоксальную версию теории кочевого феодализма. Он на большом фактическом материале показал, что социальная организация древних, средневековых и более поздних монголов была в принципе однотипна с социальной организацией арабов, казахов и туркменов нового времени. Им по-прежнему выделялись «общинно-кочевое» и «военно-кочевое» состояния номадизма, военно-демократическая форма их общественной организации и только на время, под воздействием усиления военной организации, возникали временные, эфемерные образования — кочевые империи.
Позднее Семеновым было высказано предположение о «предклассовом» характере кочевых обществ: «Кочевые общества», действительно не принадлежат ни к одной из известных общественно-экономических формаций. Все они … должны быть отнесены к обществу, лежащему между первобытнообщинной формацией, с одной стороны, и классовым обществом, с другой. Такое переходное общество в нашей литературе принято называть предклассовым… В предклассовых обществах, в кочевых, в частности, существовали многообразные формы эксплуатации, отличные от трех классических способов угнетения человека человеком».
Стабильный, консервативный (предклассовый, военно-демократический) характер общественной структуры номадизма показан во многих работах Л.Н.Гумилева. Однако, в дискуссии о формационной природе номадизма Л.Н.Гумилев не участвует. Он склонен образование крупных степных держав в большей степени объяснять этноинтегрирующими импульсами.
Мнение о том, что номады достигали в своем развитии только стадии вождеств, высказывалось Л.С. Васильевым. В.Д. Швирельман полагает, что кочевничество, хотя и является разновидностью производящего хозяйства, тем не менее, представляет собой тупиковую ветвь эволюции и не может перешагнуть барьер классообразования.
Вместе с тем в 70-80-е годы дальнейшее развитие получило и альтернативное направление в кочевниковедении, которое предполагало существование классового общества у номадов. Некоторые исследователи продолжали отстаивать возможность прохождения кочевниками рабовладельческой стадии развития (Абрамзон, А.П. Смирнов, К.А. Акишев), хотя работами Г.И. Семенюка, А.А.Хазанова и С.Г. Кляшторного была убедительно показана невозможность отнесения номадов к рабовладельческой формации.
Среди сторонников существования феодализма у кочевников можно выделить несколько направлений:

• 
  во-первых, это ортодоксальная точка зрения, по методологическому уровню во сходная к «Краткому курсу истории ВКП(б)» (Потапов, Златкин, Маннай-Оол). Главный и окончательный аргумент авторов данного направления заключается в том, что, по их мнению, «предложение отвергнуть существование феодализма у кочевых народов, внести в схему какую-либо новую, ранее неизвестную ступень совершенно противоречит материалистическому пониманию истории» (Коган);
  
• 
  во-вторых, восходящее к концепции Б.Я. Владимирцова направление, творчески пытающееся развить его учение (Мункуев, Таскин, Федоров-Давыдов, Попов А.Б., Карагодин);
  
• 
  в-третьих, «саунное» направление (Петров, Полянский);
  
• 
  в-четвертых, исследователи, предполагающие существование у кочевников неразвитых, патриархальных форм феодализма, без конкретных указаний на характер его внутренней природы (Викторова, Еремеев, Кшибеков);
  
• 
  в-пятых, это точка зрения С.А.Плетневой, предполагающей эволюцию кочевых обществ в рамках перехода номадов от всеобщего кочевания к преобладающей оседлости и феодализму (Плетнева, Хазанов, Крадин, Гумилев, Косарев).
  

Промежуточное положение в дискуссии занимает точка зрения на кочевые общества как на раннеклассовые. Разрабатывавшие ее исследователи опирались на неоднократно высказывавшуюся мысль о необходимости рассматривать кочевников как элемент более широкой, единой с земледельцами суперсистемы (Бартольд, Толстов, Златкин, Першиц, Хазанов, Фурсов, Павленко). При этом предполагалось, что в кочевых обществах, несмотря на рано появившуюся частную собственность на скот и имущественную дифференциацию, развитие внутренней эксплуатации тормозилось необходимостью консолидации общества для ведения успешной внешней экспансии. Следовательно, самостоятельно кочевники достигали только раннеклассового уровня, а их дальнейшая судьба во многом зависела от характера взаимоотношений с соседними оседлыми земледельческими странами (Першиц, Мейер, Кляшторный).
Принципиальным образом этот подход был разработан А.М. Хазановым, особенно в его фундаментальных монографиях «Социальная история скифов» и «Кочевники и внешний мир». Он предложил называть данное направление экологическим марксистским подходом в кочевниковедении. Работая в русле этого направления, некоторые исследователи, тем не менее, склонны считать, что в самостоятельном развитии номады способны достичь только предклассового уровня, а становление государственности связано с установлением экзоэксплуататорских отношений с земледельческими цивилизациями.
Похожие идеи высказывались А.И. Фурсовым и Е.П. Бунятян, которая полагает, что номады, достигая раннеклассового уровня, представляли «одну из боковых, тупиковых ветвей в прогрессе развития производительных сил».
Специфическое мнение о ранней государственности у кочевых народов было высказано А.И.Мартыновым. Он полагает, что номады в своем развитии миновали стадию «варварства» и создали оригинальную «степную цивилизацию».
Вывод: Вплоть до 30-х гг. XX в. большинство исследователей, в том числе основоположники марксизма и их ближайшие последователи, были склонны считать, что номады в своем развитии достигали только порога сословно-классового неравенства, но, как правило, не могли преодолеть этот барьер без оседания или завоевания земледельческих обществ. Относительное равновесие было резко нарушено созданием идеологизированной теории специфического кочевого феодализма, согласно которой номады и земледельцы развивались одним путем практически вплоть до капитализма. Но, качнувшись в одну сторону, маятник неминуемо должен качнуться и в другую. Поэтому в рамках однолинейного подхода к социальной эволюции (пятичленной марксисткой теории развития обществ) критики кочевого феодализма не могли не сделать упор именно на антифеодальных, доклассовых аспектах (при всем том, что их подход представляется более близким к истине). Но тут же мы упираемся в следующую проблему – могли ли на самом гигантские степные империи, охватывавшие громадные территории, быть предклассовыми, «племенными» или «военно-демократическими» образованиями?
Попытки ответить на этот вопрос, должны были неминуемо появиться в последующих исследованиях.