Таджик. Часть Путевые заметки европейских путешественников XIX

часть населения, но жили компактно в отдельных селениях и городах. 
В Хиве таджиков называли «сартами».
Таджиков А. Вамбери считает первоначальными обитателями 
всех городов Средней Азии, но узбеки считали их, так же как сартов, 
персиян и мерви, переселенцами из Ирана. Разница между ними 
заключалась лишь в том, когда они переселились в Туркестан. Самы- 
ми древними иранцами в Туркестане считались сарты, которые по 
большей части уже перешли на узбекский язык. За ними следуют 
таджики, которые также были двуязычными. Самыми поздними пере- 
селенцами считались персияне и мерви. Персиянами называли пер- 
сидских рабов или освобожденных от рабства выходцев из Персии, 
оказавшихся в плену во время продолжительных войн, происхо- 
дивших в XVI – XVIII вв. между Сафавидами и Шайбанидами. Мерви 
– потомки 40 тыс. персиян, переселенных из Мерва в Бухару эмиром 
Саидханом около 1810 г. По своему происхождению, они были 
турками из Азербайджана и Карабага, которых в XVIII в. Надиршах 
переселил в Мерв.
Заслуживает внимания сообщение Вамбери о том, что «так как 
узбеки господствующее племя в Туркестане, …киргизы, кипчаки и 
калмыки, селясь в городах, с первой минуты отказываются обыкно- 
венно от своей национальности и величают себя узбеками».
«Большая часть населения Китайской Татарии (уйгуры – К.Ш.)… 
также считали себя узбеками, … хотя Узбеков, в том смысле, как это 

---

40 
слово понимается в Бухаре и Хиве, никогда не было в Китайской 
Татарии».
К этому можно добавить, что то же самое относится также к 
сартам и частично к таджикам. И те и другие были двуязычными и 
жили вперемежку с узбеками. По словам Вамбери, «город Бухара был 
единственным местом, где таджик гордился своей национальностью, 
… и где они дошли до высшей степени порочности и низости».
Из этих данных следует, что во всех остальных городах Средней 
Азии все подчиненные узбекам народы, в т.ч. и таджики, считали для 
себя честью относиться к узбекам. Однако вскоре после завоевания 
Туркестана Российской империей положение изменилось в результате 
целенаправленной антиузбекской политики, проводимой колониаль- 
ными властями. 
*** 
В своей «Истории Бухары» А. Вамбери приводит некоторые 
сведения о языке персоязычных жителей Средней Азии. Так, он 
пишет, что «…,
персидский диалект Средней Азии содержит в своих 
словах и формах больше следов древнеперсидского языка, прежде чем 
он был искажен семитскими и туранскими элементами, чем все 
другие диалекты этого языка, вместе взятые [Vambery 1873: 7]. В 
примечании к этим словам он пишет: «Персидский диалект Средней 
Азии, на котором говорят таджики, до сих пор не привлекал внимания 
иранских филологов, что, несомненно, вскоре произойдет вследствие 
русской оккупации. Этот диалект имеет много особенностей, как в 
грамматических формах, так и в словах, что напоминает нам язык 
Фирдоуси, и действительно примечательно, что местоимение и 
глагол, по-видимому, менее подвержены влиянию турецкого языка, 
чем персидский язык современного Ирана» [Vambery 1873: 7, n. 2].
В этих данных, приведенных А. Вамбери, отражено состояние 
персидского диалекта Средней Азии в сер. и нач. второй пол. ХIХ в., 
когда он занимал господствующее положение и широко использо- 
вался наряду с тюркским в культурной и общественно-политической 
жизни узбекских ханств в качестве официального языка. Такое 
положение персидского языка было заложено еще в эпоху Саманидов, 
и сохранялось на протяжении веков вплоть до самого русского 
завоевания. 
После того, как Кокандское ханство было завоевано Российской 
империей, а Хивинское ханство и Бухарский эмират стали ее про- 
текторатами, положение и статус персидского языка резко измени- 
лись. В Туркестанском крае, образованном на месте ликвидирован- 

---

41 
ного Кокандского ханства, официальным языком стал русский язык, а 
языком общения оккупантов с местным населением стал только 
узбекский язык. Это было связано с тем, что оккупанты поддерживали 
связь с местными властями через своих переводчиков, большинство 
которых составляли подданные Российской империи – татары и 
казахи, которые персидского языка не знали. Поэтому последний 
отошел на второй или даже на третий план, и использовался, главным 
образом, только в религиозной сфере и в образовании.
В период российской оккупации (1855 – 1917 гг.) персидский 
диалект Средней Азии подвергся сильному влиянию узбекского и 
русского языков, господствовавших в культурной и общественно-
политической жизни региона. В условиях оккупации для местной 
интеллигенции главным ориентиром и надеждой на дальнейшее 
развитие своей культуры была Османская империя, тогда как Персия 
представляла собой отсталую окраину и ничем не привлекала местных 
интеллектуалов. Поэтому многие патриотично настроенные персоя- 
зычные интеллектуалы перешли на узбекский язык, придерживались 
тюркистских взглядов и видели свое будущее только с Османской 
империей.
После прихода к власти большевиков и образования так называ- 
емой «таджикской нации», персидский язык, который теперь стал 
называться «таджикским», был переведен на кириллицу, что значи- 
тельно облегчило и ускорило процесс русификации местного населе- 
ния. В результате к сер. ХХ в. этот язык был переполнен русизмами и 
советизмами, а также тюркизмами, и уже почти не имел ничего 
общего с тем языком, который застал А. Вамбери в сер. ХIХ в. В 
настоящее время в Таджикистане делаются усиленные попытки 
возвращения к нормам литературного персидского языка в культур- 
ной и общественно-политической жизни. Но в живой речи местного 
населения больших изменений не наблюдается. 
На стр. 7 – 8 автор пишет: «В физиономиях таджиков, галчей, 
ваханцев, джемшидов и парсеванов, составляющих ныне восточно- 
иранское население, обнаруживается больше следов иранцев, чем 
даже на барельефах, датируемых // периодом Сасаниды» [Vambery 
1873: 7 
– 8]. Далее он пишет, что «[Ханыков] приписывает таджикам 
характер величайшей чистоты расы. Роулинсон приписывает это 
вахани, диким горцам Бадахшана. В самой Центральной Азии гальчи 
считаются старейшими персами (иранцами) этой земли [Vambery 
1873: 8]. 
В настоящее время в постсоветских странах, в первую очередь, в 
Таджикистане, считается, что таджики наряду с памирцами, бадах- 

---

42 
шанцами и ягнобцами являются потомками древнейшего автохтон- 
ного ираноязычного населения Средней Азии. Такое мнение сложи- 
лось искусственно в результате целенаправленной деятельности рус- 
ских востоковедов, таких как Н. Ханыков, В. Бартольд, А. Семенов и 
др., служивших интересам имперской политики царской России, а 
затем русских большевиков. А сущность этой политики заключалась в 
том, что русские завоеватели объявили себя «новыми арийцами», 
освободившими потомков древних арийцев Средней Азии, оказавши- 
мися «на грани исчезновения под игом тюрко-монгольских завоева- 
телей». Целью этой политики было создание правовой базы для того, 
чтобы обеспечить себе вечное владение завоеванными землями, 
принадлежавшими ранее узбекским ханствам [Battis 2015: 729 – 745].
На самом деле, таджики не относятся к числу восточных иран- 
цев, к которым относятся современные памирцы, бадахшанцы и 
ягнобцы. Что касается таджиков, то они относятся к западным
иранцам, и в Средней Азии они являются пришлым элементом, 
появившимся в регионе после арабского завоевания.
1
Но даже восточные иранцы не являлись автохтонным населением 
Средней Азии. Они вели свое происхождение от кочевых племен 
арийцев, появление которых в регионе относится к сер. II тыс. до н.э. 
В эпоху бронзы (IV – III тыс. до н.э.) Средняя Азия в этно-
лингвистическом отношении представляла пеструю картину. Имею- 
щийся комплекс исторических данных свидетельствует о том, что до 
индо-арийского завоевания на территории Средней Азии проживали 
три историко-культурных общности: