Великобрита- в едва ли не единственное поле компромиссов и единства нии в начале

Правление Окончание войны вызвало существенную пере-«Национального стройку политической системы Франции. Палата блока» депутатов, избранная в 1914 г., должна была быть переизбрана в соответствии с положениями Консти­туции весной 1918 г. Однако ее полномочия были продлены до но­ября 1919 г., и в течение этого времени парламент провел радикаль­ную реформу избирательной системы. Основной целью реформ было обеспечение большей гибкости избирательного права, максимальный учет настроений и предпочтений избирателей. В результате была введена сложная смешанная пропорционально-мажоритарная сис­тема. Выборы половому закону проводились в департаментах из рас­чета 1 депутат от 75 тыс. жителей. Партии и коалиции представляли списки своих кандидатов в соответствии с максимально возможным количеством мандатов от данного округа, но избиратели голосовали за конкретных кандидатов (с правом отдать свои голоса за канди­датов, находящихся в разных списках). Избранными считались кан­дидаты, собравшие абсолютное большинство голосов. Если не все мандаты были распределены таким образом, то высчитывался ко­эффициент пропорционального представительства. Число голосо­вавших по департаменту в целом делилось на общее количество мандатов («избирательный метр»), а общая сумма голосов, подан­ных за кандидатов, входящих в один список, делилась на количе­ство кандидатов, в нем указанных («средняя списка»). Каждый спи­сок получал столько мандатов, сколько раз «избирательный метр» содержался в «средней списка». Такая избирательная система да­вала преимущества партиям, включавшим в свои списки наиболее популярных политиков и формировавшим широкие коалиции.
В преддверии парламентских выборов 1919 г. во Франции про­изошла существенная перестройка всего партийно-политического спектра. Чрезвычайную активность проявляли левые. СФИО к это­му времени превратилась в крупнейшую партию, насчитывавшую 180 тыс. членов. Более тесными стали контакты социалистов с проф­союзами, в том числе с ВКТ, в рядах которой было более 2,4,млн человек. В 1918—1919 гг. Франция была охвачена широким забас­товочным движением, участники которого все чаще выдвигали по­литические требования. Однако в рядах социалистов обозначился явный раскол. На чрезвычайном съезде СФИО в апреле 1919г. оче­видным стало противостояние трех фракций. Лидерство пока при­надлежало бывшим «меньшевикам» — центристской группировке под руководством Л. Блюма и П. Фора, выступившей еще в годы войны за восстановление единства международного рабочего дви­жения, отказ от ревизионистских идей, ориентацию на проведение широких демократических реформ во всех сферах общественной жизни, а в качестве стратегической цели — провозглашение дикта­туры пролетариата. Еще более радикадьрая левая груцпа под руко­водством М. Кашена и М. Тореза призывала к разрыву всех связей с социал-демократией и присоединению к только что образованно­му Коминтерну. Правое же крыло партии — «сопротивленцы», вы­ступавшие за восстановление II Интернационала на принципах со­циал-реформизма, — осталось в меньшинстве. Съезд закрепил ори­ентацию партии на идеи революционного марксизма, хотя и не принял решение о выходе из II Интернационала.
Правоцентристские партии.^ преддверии парламентских выбо* ров 1919 г. сумели создать необычно широкую коалицию, высту­пившую под лозунгомчединения, труда, солидарности между клас­сами, экономического либерализма, умиротворения религиозных споров». Инициатором их консолидации выступили уже не ради­калы, а Демократический альянс,-—.небольшая партия либерально­го тодкаЗЗ коалицию, получившую название «Нащюнальный блок», вошло более десяти партий, представлявших весь спектр республиканского движения. Помимо левых республиканских партий, близких к радикалайГи имевшим богатый опыт участия в правительственных кабинетах Третьей республики («Республикан-ско-демократическая левая» Л. Барту, республиканские социалис­ты П. Пенлеве, левые республиканцы Ж. Клемансо), участие в но­вой коалиции приняли и партии, придерживавшиеся классической либеральной ориентации,— «Республиканско-Демократическая Партия» Р. Пуанкаре, «Республиканская Федерация» Ф. де Ваде-ля, «Национально-республиканское действие» Ж. Нуланса, а так­же весьма влиятельное движение «Республиканско-Демократичес­кое соглашение», соединявшее в своей программе либеральные ус­тановки с католическими ценностями. С правого фланга к «Национальному блоку» тяготели монархические группировки типа «Аксьон франсез», а с левого — несколько ослабевшая после ухода Клемансо партия радикалов и радикал-социалистов под ру­ководством своего нового лидера Эдуарда Эррио.
Появление на политической арене «Национального блока» символизировало рождение новой трактовки «республиканского синтеза», переход от солидаристского идеала нации-республики к на­циональной идее, обладающей четко выраженной либеральной то­нальностью. Подобная эволюция республиканского движения корен­ным образом изменяла соотношение метаполитических категорий «правая» и «левая Франция» как выражения традиционалистской и прогрессистской политической культуры. Конфессионально окра­шенное противостояние «левых» и «правых», рожденное в эпоху ломки традиционного общества, сменялось противоборством двух новых политических субкультур, опирающихся на мировоззрение двух основных классов индустриального общества. Тем самыэдле^ рестройка партийного спектра, произошедшая по окончании первой мировой войны, отражала не столько временный компромисс тех или иных политических сил, сколько фундаментальные изменения в со­циальной структуре французского общестщ, завершение процесса модернизации, оформление биполярной социальной системы. Та­кая ситуация могла подорвать стабильность конституционного строя Третьей республики, ориентированного на безусловное пре­обладание парламентской власти и не имеющего достаточных пра­вовых гарантий в условиях жесткого раскола политической элиты. Ранее эта проблема решалась за счет консолидации всех лояльных политических сил вокруг республиканского центра — в рамках «рес­публиканского синтеза». Теперь же опора этой системы — партия радикалов и радикал-социалистов - - необратимо теряла прежнее влияние из-за сокращения традиционных средних слоев населения, размывания их специфического мировоззренческого комплекса. И, тем не менее, именно радикалы вновь приобрели особые функции «хранителей стабильности» обновленной партийно-политической системы — роль «шарнирной партии», чья позиция чрезвычайно важна для оформления устойчивого парламентского большинства вокруг левого или правового полюса. Иной вариант укрепления властной системы — за счет консолидации одного из политических полюсов, будь то сближение либеральных партий с традиционны­ми националистическими и консервативными группировками, или сближение левоцентристов с радикальным левьм движением, — грозил полной дестабилизации государственного строя.
Консолидация правоцентристских сил и назревающий раскол левых предопределили итоги выборов в декабре 1919 г. В большин­стве округов избиратели голосовали на основе трех списков — «Национального блока», радикалов и СФИО. «Национальный блок» получил 437 мандатов, радикалы — 86, социалисты — 68. Провал на выборах способствовал дальнейшему расколу в рядах СФИО. В феврале 1920 г. в Страсбурге состоялся очередной съезд партии, заявивший о выходе СФИО из II Интернационала. После этого социал-реформистское меньшинство покинуло партию. Его возглавил Леон Блюм, бывший лидер центристов, выступивший против революционного экстремизма. В декабре того же года но­вый съезд в Туре принял окончательное решение о формировании на базе социалистической партии Французской секции Коммуни­стического Интернационала (СФИК, с 1922 г. — Французская ком­мунистическая партия). Новая партия официально вступила в Ко­минтерн, признав «21 условие о приеме». Тогда же группа Л. Блю­ма воссоздала СФИО, вошедшую во II Интернационал. Раскол ослабил позиции левых, особенно в профсоюзном движении, куда также было перенесено противоборство коммунистов и социалис­тов. Из состава ВКТ в 1922 г. выделилась прокоммунистическая Унитарная всеобщая конфедерация труда. Реальным оппонентом ВКТ и УВКТ стала Французская конфедерация христианских профсоюзов — объединение католических синдикатов.
Реальный политический облик «Национального блока» прояс­нили состоявшиеся в январе 1920 г. президентские выборы. По тра­диции, сложившейся в Третьей республике, эти выборы, проходив­шие в парламенте, имели особую важность именно с точки зрения выявления баланса политических сил. Сам президент не обладал сколько-нибудь серьезными полномочиями. В качестве наиболее реального претендента на президентский пост рассматривался
Ж. Клемансо. Но сторонник «жесткого курса», бывший радикал Кле­мансо «неожиданно» проиграл далекому от политики академику Нолю Дешанелю (причем новый президент уже в сентябре того же года уступил по причине умопомешательства свой пост А. Мильера-ну). Провал Клемансо символизировал стремление лидеров «Нацио­нального блока» покончить с эпохой «чрезвычайных мер», перейти к стабильной либеральной политике, требующей минимального вме­шательства государства в развитие общества. Однако сложности пос­левоенного периода помешали полной реализации таких планов.
Главной проблемой, с которой предстояло справиться прави­тельственным кабинетам «Национального блока», был послевоен­ный экономический кризис. Пик его пришелся на 1921 г., когда па­дение производства составило 55 % по сравнению с уровнем 1913 г. (в сельском хозяйстве — до 77 %). Цены на продовольствие и товары широкого потребления возросли в 5—7 раз, тогда как номинальная заработная плата — лишь в 2—2,5 раза. Страна была охвачена мощ­ным забастовочным движением, активно поддержанным СФИО и ФКП. Партия радикалов в свою очередь ратовала за осуществле­ние широкой государственной программы экономических преоб­разований, в том числе ввода прогрессивного налогообложения, на­ционализации важнейших предприятий, транспорта, предоставления широкого кредита крестьянам. Однако правительства «Националь­ного блока» (в период его правления сменилось четыре кабинета — А. Мильерана, Ж. Лейга, А. Бриана и Р. Пуанкаре) избрали иную стратегию антикризисной политики. Ее основой стала программа ли­берализации экономики, восстановления естественных рыночных ме­ханизмов. Был осуществлен демонтаж системы государственного регулирования, сложившейся в годы войны, взят курс на поддержку наиболее рентабельных производителей. На практике это означало предоставление максимальных льгот крупным монополистическим объединениям и банковским группам в сочетании с относительно мягкой налоговой политикой. Правительство пыталось сделать став-ку на либерализацию экономических отношений Рост на яогон в пос-леЩенной Франции был достаточно заметен по сравнению с дово­енным уровнем. За период 1913—1924 гг. соотношение налогов к ог> щему доходу населения увеличилось с 13,8 до 17,8 %. Однако в то же время в Италии, Германии, Великобритании уровень налогообло­жения превышал 20 %, тогда как ранее Франция опережала по этому показателю все крупнейшие страны континента.
Опасаясь подорвать рентабельность восстанавливающейся промышленности, правительства «Национального блока» крайне неохотно шли на удовлетворение социальных требований трудящих­ся. Лишь под сильнейшим давлением левых партий и забастовочного движения был введен 8-часовой рабочий день в фабрично-заводс­кой промышлейности, уравнены права на производстве мужчин и женщин, легализована практика коллективных трудовых догово­ров. Однако «ахиллесовой пятой» правительственных программ оставалась финансовая проблема. Только в 1919 г. дефицит бюд­жета составил 27 млрд франков, что в два раза превышало все дохо­ды государства. Общий государственный долг Франции в 1920 г. превысил 300 млрд фр. Попытки же ввести режим жесткой эконо­мии и сократить социальные расходы бюджета приводили лишь к новым выступлениям рабочих.
Оказавшись в тупике экономических проблем, лидеры Нацио­нального блока все больше надежд возлагали на использование ста­туса державь^чтобедительницы. В 1922 г. на конференции в Генуе французская делегация выдвинула жесткие требования к России по вопросу о возвращении «царских долгов» — довоенных займов правительству России. Чрезвычайно радикальную позицию Фран­ция занимала и на международных переговорах 1920—1922 гг. по вопросу о германских репарациях. Ценой уступки в пользу Вели­кобритании контроля над нефтеносным районом Мосул на северо-востоке Ирака Франции удалось на Лондонской конференции 1921 г. остановить сокращение общей суммы репараций на уровне 132 млрд марок и добиться ультимативного заявления конференции по этому поводу. Однако уже в следующем году немецкое правитель­ство заявило о принципиальной невозможности репарационных вып­лат в связи с острейшим кризисом германской экономики. В ответ 11 января 1923 г. франко-бельгийские войска перешли границу и ок­купировали Рурский угольный бассейн. Эта мера не дала сколько-нибудь ощутимого экономического эффекта, но вызвала политичес­кий кризис в самой Франции и обострение ее отношений с США и Великобританией. За два месяца курс франка снизился более чем в два раза. Для предотвращения краха национальной финансовой си­стемы правительству «Национального блока» пришлось обратить­ся за займами к американским и британским банкам. Ценой фи­нансовой поддержки стала передача репарационной проблемы на рассмотрение международной комиссии под руководством Ч. Дау­эса для ее компромиссного решения. Таким образом, политическая стратегия «Национального блока» потерпела крах как раз накану­не очередных парламентских выборов 1924 г.


„K-_a«™*_t Политический кризис «Национального блока» со-
впал по времени с образованием левоцентристской коалиции, ведущую роль в которой играла партия радикалов и ради-iSji-социалистов. Правда, внутри самой партии радикалов значитель­но усилилась межфракционная борьба. Оформилось два крайних те­чения, одно из которых, под руководством г^миллаШотана, высту­пало за последовательное сотрудничество с партиями «Националь­ного блока», тогда как другое, возглавляемое Эдуардом Даладье, при­зывало к сохранению традиционной доктрины партии и переходу ее в принципиальную оппозицию. Центристская фракция под руковод­ством Эдуарда Эррио попыталась перевести решение вопроса в со­вершенно иное русло. Именно Эррио первым из лидеров радикалов. сумел верно оценить произощедшие.шмшещш.в партийно-полити-чесга^спектреи ту «шарнирную» роль, которая объективно была уготована его партии в новых условиях. Эррио призывал превратить партию в гарант стабильности, преемственности государственного курса, его защиты от влияния любой экстремистской идеологии как левого, так и правого толка. Ещев 1921 г. усилиями группировки Эр­рио было сформирована так называемая «Лига республики» — меж­партийное движение.левых республиканцев,"НСледовательно высту­павшее за демократизацию во всех сферах общественной жизни.
В преддверии выборов 1924г. Эргзио удалось добщз»ся не толь­ко консолидации собственной у^ртии, но и образования $ралищщ с ее ближайшими союзниками — СФИО и республиканскими со­циалистами. Социалистическая партия была значительно ослабле­на произошедшим в 1920 г. расколом — в ее рядах осталось тогда лишь 30 тыс. человек (в ФКП — 180 тыс.). Однако вскоре влияние СФИО вновь начало расти. Важное значение имело участие фран­цузских социалистов в образовании Рабочего Социалистического Интернациодала в мае 1923 г. Принятие концепции демократичес­кого социализма, ставшей основой платформы Социнтерна, обус­ловило дальнейшую идеологическую эволюцию СФИО и начало ее сотрудничества с левыми радикалами. В свою очередь партия республиканских социалистов уже в 1923 г. вышла из состава «На­ционального блока» в знак протеста против жесткого внешнеполи­тического курса. Летом 1923 г. представители трех партий офици­ально объявили о создании новой коалиции — «Картеля "левых» (использование слова «картель» подчеркивало намерение его уча­стников осуществлять тесное сотрудничество и после выборов, но при сохранении полной автономии своих партий).
Выборы в мае 1924 г. принесли очевидный успех «Картелю ле­вых» — 287 мест из 582. ФКП впервые получила 26 депутатских мандатов, правые партии — 125. Правительство Картеля, возглав­ляемое Э. Эррио, провозгласило пр!шципиальноеЪ^№1Юние госу-дарствещюго курсакак во внутренней, тащи во внешнейтюлитике. Уже в том же 1924 г. основные ориентиры в деятельности француз­ской дипломатии сменились кардинально. Прекратились попытки

жесткого диктата по отношению к Германии, Франция официаль­но признала СССР. В Лиге наций Эррио чрезвычайно активно от­стаивал ключевые принципы пацифистской дипломатии — ар­битраж, безопасность^ разоружение. Основной задачей он считал создание международной правовой системы под эгидой Лиги на­ций с отказом от войны как средства политики. В духе идей Эррио и его единомышленников V сессия Ассамблеи Лиги наций приня­ла в 1924 г. протокол «О мирном урегулировании международных конфликтов», ставший символом новой дипломатии.
Во внутренней политике успехи правительства Э. Эррио оказа­лись значительно меньшими. Широкая программа демократизации, включавшая принятие закона о политической амнистии (участни­ков восстания военных моряков 1919 г. и общенациональных заба­стовок), расширение избирательных прав женщин, последователь­ную борьбу против преподавательской деятельности монашеских конгрегации, вызвала положительный резойанс в ощшстве, но не могла решить экономические проблемы. Некоторое улучшение ди­намики развития производства во Франции в 1924 г. являлось ре­зультатом не столько деятельности правительства, сколько объек­тивного выхода рыночной экономики из наиболее острой стадии послевоенного кризиса. В этому времени завершилась интеграция Эльзаса и Лотарингии в экономическую инфраструктуру Франции, стабилщивовались поставки сырьяи финансовые выплаты в счет немецких репараций. Тяжелая промышленность по-прежнему^име-ла стабильный рынок сбыта за счет восстановления севера-запад-ных департаментов. Рост уровня промышленного производства во Франции составил в эти годы 5 %, что уступало лишь показателям экономического развития США. Однако ресурсы для поддержания таких темпов были ограниченыГСлабая энерговооруженность фран­цузской промышленности, отставание в технической модернизации повышали себестоимость товаров и снижали их качество. Француз­ский финансовый капитал с трудом переходил к практике произ­водственного инвестирования. Широкая сеть мелких вкладчиков была подорвана в годы войны и последующего кризиса. В свою оче­редь и правительство практически не смогло предложить какад-либо м^_4Jgлл_ипpeoдoлeни_ля бюджетного дефицита. Выпущенный в декабре 1924 г. четырехмиллиардный внутренний заем потерпел неудачу. Не оправдались и надежды на комплексную программу социализации производства, предусматривавшую расширение практики коллективных договоров, источников финансирования пенсионных фондов, ввод пособий по безработице и инвалиднос­ти. Реализация таких мер не была обеспечена бюджетом и вызыва­ла недовольство предпринимателей. Рост социальных расходов, в том числе ассигнование 300 млн франков на жилищное строитель­ство, заставило правительство продолжить пагубную практику скрытой эмиссии. Сумма «лишних», необеспеченных государ­ством франковТнаходившихся в обороте, составила к этому вре­мени 2,5 млрд. Скандал, связанный с разглашение^шшдх сведений, а также отказ. Сената вотировать решение о введении налш^ГнаГКа? питал вынудили Эррио уйти с поста Ярадс^Дателя правительства.
В апреле 1925 г. правйтёльствсГвозглавилГлидер республикан­ских сопдалйстов 11. Пгещв^ ппактичег.тси нячавттГгтй сворачивать прежний курс Картеля. Министерство иностранных дел вновь воз­главил (и оставался на этом посту до 1932 г.) Аристид Бриан. С этого момента вновь ухудшись отношения с СССР, но был продолжен курс на умиротворение Германии и сотрудничество с англо-амери­канской дипломатией. Символом новой стратегии стало заключе­ние Рейнского гарантийного пакта на конференции в Локарно в 1925 г. Однако тогда же правительство развязало и две колони­альные войны — в Марокко и Сирии, вызвавшие полную поддер--жку только1|Ъ стороны правых партий. Колониальные войны ста­ли непосильным бременем для бюджета. Началось стремительное падение курса франка. Если в мае 1926 г. фунт стерлингов стоил 170 франков, то &Щюле — уже 250 франков. Дополнительная эмис­сия 7,5 млрд франков, санкционированная парламентом для спасе­ния бюджета, грозила финансовой катастрофой. Эти проблемы в сочетании с острой дискуссией по поводу колониальных войн ста­ли поводом для распада Картеля левых.

В июле 1926 г. после сложных переговоров в парла-