Вслед за нашумевшей концепцией эмоционального интеллекта Дэниел

часть тела, но и руки. Так мужчина утратил способность выполнять даже
самые элементарные повседневные задачи. В этом состоянии он подарил
своему другу книгу “Раздели заботу”
[588]
, объясняющую, как создать
группу непрерывной поддержки тяжелобольного человека.
Тридцать пять соседей вызвались помогать Симмонсу и его семье.
Координируя действия по телефону и электронной почте, они выполняли
обязанности поваров, водителей, нянек, помощников по хозяйству и – как в
тот чудесный осенний день – садовников. Так продолжалось годами, пока
Филип не умер в возрасте 45 лет. Эта, по сути, расширенная семья
буквально преобразила жизнь Симмонса и его жены, Кэтрин Филд. Во
многом именно эта помощь, облегчив среди прочего и их финансовое
бремя, позволила Филд по-прежнему работать художником, а всей семье,
как сказала Кэтрин, “ощутить себя окруженными любовью всего нашего
сообщества”
[589]
.
Что же касается тех, кто образовал группу FOPAK (Friends of Phil and
Kathryn, “Друзья Фила и Кэтрин”), как они сами себя называли, то почти

---

все сошлись во мнении, что это они получили неоценимый дар.

---

Глава 17
Биологические союзники
Выйдя на пенсию с должности преподавателя университетского
колледжа, моя мать оказалась одна в большом пустом доме, который было
некому заполнить. Все дети жили в других, неблизких городах, а муж давно
умер. И моя мать, профессор социологии, сделала то, что ретроспективно
можно назвать умным социальным ходом: она стала сдавать свободную
комнату аспирантам из ее университета, предпочитая выходцев
из Восточной Азии, где принято ценить и уважать старших.
С тех пор прошло больше 30 лет, и она продолжает сдавать комнату
студентам. У нее были жильцы, например, из Японии, Тайваня, а теперь и
из Пекина, и это, похоже, благотворно повлияло на ее самочувствие. Когда
у одной семейной пары родилась дочь, она росла, относясь к моей матери
как к родной бабушке. Двухлетняя девочка каждое утро приходила в
спальню матери, посмотреть, не встала ли она, а днем частенько ее
обнимала.
Этот ребенок родился, когда матери было почти 90, но с этим клубком
восторга, катающимся по дому, она словно сбросила несколько лет – как
физически, так и умственно. Мы никогда не узнаем, насколько долголетие
мамы обусловлено ее домашними обстоятельствами, но их создание уж
точно было блестящим социологическим маневром.
Сети социальных связей старых людей рвутся по мере того, как один
за другим умирают или уезжают друзья. Но старики и сами избирательно
прореживают эти связи, сохраняя лишь позитивные отношения
[590]
. Эта
стратегия имеет разумный биологический смысл. Когда мы стареем, наше
здоровье неизбежно становится все более и более хрупким: по мере
старения и гибели клеток иммунная система и другие оплоты здоровья
подводят нас всё чаще. Разрыв тягостных социальных связей может быть
упреждающим ходом, который позволяет направить наше эмоциональное
состояние в нужное русло. И действительно, одно знаменательное
исследование американцев с благоприятным протеканием старения
показало, что чем больше эмоциональной поддержки они ощущали, тем
меньше производили кортизола и других индикаторов биологического
стресса
[591]
.
Конечно, самые значимые для нас отношения могут и не быть самыми

---

приятными
или
даже
просто
позитивными:
порой
ближайшие
родственники не то что не доставляют нам радости, а просто сводят с ума.
К счастью, разрывая не столь значимые социальные связи, многие пожилые
начинают лучше справляться с эмоциональными сложностями вроде смеси
положительных и отрицательных эмоций, которые у них вызывает какая-то
более важная связь
[592]
.
Как показало одно исследование, если пожилые люди ведут
увлекательную, полноценную социальную жизнь, хорошие когнитивные
способности у них сохраняются в среднем на семь лет дольше, чем у людей
со скудным общением
[593]
. Это может показаться странным, но
одиночество не связано с количеством времени, которое человек проводит
наедине с собой, или с количеством социальных контактов в течение дня. К
одиночеству ведет дефицит только близких, дружеских контактов. То есть
значение имеет исключительно качество наших взаимодействий – их
теплота или эмоциональная отстраненность, их поддерживающая или
разрушительная
сила.
Одиночество
напрямую
коррелирует
не
с абсолютным числом знакомых или актов взаимодействия, а с состоянием
здоровья: чем более одиноким ощущает себя человек, тем хуже у него
работают иммунная и сердечно-сосудистая системы
[594]
.
Есть и другой биологический аргумент в пользу повышения
требовательности к своей социальной жизни по мере старения. Нейрогенез,
ежедневное образование в головном мозге новых нейронов, продолжается
до старости, хотя и происходит медленнее, чем в первые десятилетия
жизни. И даже это замедление многие нейробиологи считают не
неизбежностью, а лишь побочным эффектом монотонности жизни.
Внесение разнообразия и сложности в социальную среду человека
способствует усвоению новых знаний, а следовательно, и ускорению
образования новых клеток мозга. По этой причине некоторые
нейробиологи совместно с архитекторами проектируют дома престарелых:
необходимо, чтобы их обитатели днем могли как можно больше общаться с
другими людьми. Именно такие условия и создала для себя моя мать
[595]
.