Законов власти перевод с английского Е. Я. Мигуновой Научный консультант В. В. Андрушкевич

Толкование
Молодой киприот по имени Мамунья долгое время жил в Венеции,
прежде чем переродиться в алхимика Брагадино. Он видел, какое уныние
овладело городом, слышал разговоры о надеждах на восстановление
положения. В то время как прочие шарлатаны упражнялись в мелком
мошенничестве и ловкости рук, Мамунья изучал человеческую натуру. Он
избрал Венецию в качестве трамплина для старта. Разработав план
операции, он уехал за границу, изучил кое-какие алхимические фокусы,
заработал с их помощью, а затем, вернувшись в Италию, открыл магазин
в Брешии. На расстоянии, рассчитал он, аура его власти будет выглядеть
более внушительно.
Прежде всего Мамунья не устраивал примитивных представлений,
чтобы убедить окружающих в своих талантах алхимика. Его великолепный
дворец, богатые одеяния, звон золотых монет в его руках — все это
казалось неоспоримым свидетельством и перевесило бы любые доводы
разума. Возникал порочный круг, который он и использовал: его очевидное
богатство подтверждало его репутацию алхимика, поэтому такие господа,
как герцог Мантуанский, давали ему деньги, которые позволяли ему жить
в богатстве, а это укрепляло его репутацию алхимика, и так далее. Стоило

---

этой репутации возникнуть и закрепиться — и она стала работать на него.
Герцоги и сенаторы соперничали, чтобы заполучить его, и он уже
не должен был прибегать к докучным демонстрациям алхимических
опытов. В те времена, впрочем, людей было легко обманывать: им
хотелось верить. Венецианские сенаторы, которые видели, как он
превращает в золото простые камни, до того нестерпимо хотели верить,
что не заметили стеклянную трубку в его рукаве, из которой он посыпал
золотым песком лежавшие перед ним камни. Блестящий, капризный, он
был алхимиком их мечты — и, ослепленные его аурой, они не замечали его
незамысловатых трюков.
Такова власть фантазий, их корни у нас в душе, особенно во времена
лишений и упадка. Люди редко видят, что их проблемы порождены их
собственной глупостью и неверными поступками. Им необходимо
обвинить кого-либо или что-либо — окружающих, мир, богов, — а тогда
и спасение тоже должно прийти извне. Появись Брагадино в Венеции
с детальным анализом причин экономического упадка и предложением
практических шагов по выходу из кризиса — его бы изгнали с позором.
Действительность
была
слишком
неприглядной,
меры
слишком
болезненными — потребовалось бы работать не покладая рук, подобно
тому, как трудились предки, принесшие процветание Венеции прошлых
лет. Однако фантазию — в данном случае романтику алхимии — было
легко понять и бесконечно приятнее принять.
Чтобы достичь власти, вам следует стать источником удовольствия для
тех, кто окружает вас, а удовольствие даст игра на человеческих фантазиях.
Никогда не обещайте постепенного улучшения, к которому можно прийти
в результате тяжелой работы. Вместо этого посулите луну, великое
и внезапное преобразование, клад с золотом.
Можно убедить людей следовать самой нелепой и сумасбродной идее,
для этого нужно только быть достаточно искусным, чтобы
представить ее в выгодном свете.
Давид Юм, 1711–1776