Законов власти перевод с английского Е. Я. Мигуновой Научный консультант В. В. Андрушкевич

Закон 35. Овладейте искусством управления временем
Формулировка закона
Никогда не показывайте, что спешите, — спешка выдает неумение
распоряжаться самим собой и своим временем. Всегда старайтесь
выглядеть спокойным, как будто вы знаете, что в конце концов всё придет
к вам само. Научитесь выбирать правильный момент, улавливать дух
времени, тенденции, которые приведут вас к власти. Научитесь отойти
в сторону, если время еще не пришло, и бороться изо всех сил, когда
момент назрел.

---

Соблюдение закона (1)
Жозеф Фуше начинал в качестве неприметного учителя школы-
семинарии и провел более десяти лет (1780-е годы), переезжая из города
в город и обучая математике мальчиков. При этом он не отдавал себя
церкви без остатка, не принимал священнического сана — у него были
более грандиозные планы. Он терпеливо дожидался своего мига удачи.
Когда же в 1789 году грянула Великая французская революция, Фуше
решил, что настала пора действовать: он снял сутану, отрастил длинные
волосы и примкнул к революционерам. Он сделал то, к чему призывал дух
времени. В такой решающий момент не вскочить на отплывающий корабль
означало бы для него катастрофу. Фуше успел на корабль: став другом
вождя революции Робеспьера, он быстро упрочил свое положение в рядах
восставших.
В 1792 году Фуше был избран представителем города Нанта
в Национальный конвент (созданный в тот год с целью отработки новой
конституции Французской республики).
Прибыв в Париж, чтобы занять место в Конвенте, Фуше обнаружил, что
между умеренными и радикалами-якобинцами имеются серьезнейшие
разногласия. Фуше чувствовал, что в перспективе, скорее всего, не победит
ни одна из сторон. Власть редко удается удержать тем, кто начинал
революцию, как и тем, кто поддержал и продолжил ее. Власть переходит
к тем, кто приводит ее к окончательному завершению. Именно к этой
стороне и хотел примкнуть Фуше.
Он обладал удивительным умением безошибочно выбирать нужный
момент. Он начал как умеренный, поскольку умеренные тогда были
в большинстве. Когда же подошло время решать, казнить или помиловать
Людовика XVI, он увидел, что люди жаждут заполучить голову короля,
и отдал свой голос, который оказался решающим, за гильотинирование.
С этой минуты он превратился в радикала. Но в Париже напряжение
достигло предела. Он, предвидя, что тесно консолидироваться с одной из
фракций может быть небезопасно, получил должность где-то в провинции,
чтобы воспользоваться этой возможностью и пересидеть в глубинке
напряженное время. Через несколько месяцев он получил назначение на
должность проконсула в Лион, где сквозь пальцы смотрел на расправы над
десятками аристократов. В определенный момент, однако, он призвал
остановить убийства, почувствовав, что настроение в стране меняется, и,
несмотря на всю кровь, уже обагрившую его руки, граждане Лиона

---

приветствовали его в качестве спасителя от ужаса, получившего
впоследствии название «террор».
До сих пор Фуше блестяще разыгрывал свои карты, но в 1794 году его
старый друг Робеспьер призвал его в Париж, чтобы предъявить счет за
деятельность в Лионе. Робеспьер был главной движущей силой террора.
По его приказу сотни голов летели с плеч, и казалось, что Фуше, которому
он более не доверял, ожидает подобная участь. В последующие месяцы
происходила напряженная борьба: в то время как Робеспьер открыто
выступил против Фуше, обвиняя его в опасных амбициях и требуя его
ареста, хитроумный Фуше действовал не так прямолинейно, заручаясь
поддержкой тех, кто начинал уставать от диктаторской власти Робеспьера.
Фуше знал, что чем дольше продержится, тем больше недовольных
граждан сможет привлечь на свою сторону. Необходимо было получить
широкую поддержку, прежде чем открыто выступать против влиятельного
и могущественного вождя. Фуше находил эту поддержку и среди
умеренных, и среди якобинцев, играя на общем растущем страхе перед
Робеспьером, — каждый боялся стать следующим, кто попадет на
гильотину. Все расчеты Фуше оправдались, когда наступило 27 июля:
Конвент выступил против Робеспьера, выкриками не дав ему закончить
обычную длинную речь. Его арестовали, и спустя несколько дней
в корзину гильотины упала голова не Фуше, а Робеспьера.
Вернувшись в Конвент после смерти Робеспьера, Фуше повел себя
совершенно непредсказуемо: от него, как главы заговора против
Робеспьера, ожидали, что он займет место среди умеренных, но, ко
всеобщему изумлению, он снова сменил окраску, примкнув к радикальным
якобинцам. Возможно, впервые в жизни он присоединился к меньшинству.
Он ясно чувствовал скорое наступление реакции и понимал, что
умеренные, которые казнили Робеспьера и сейчас собирались захватить
власть, вскоре развернут новый виток террора, на сей раз направленного
против радикалов. Таким образом, консолидируясь с якобинцами, Фуше
связывал свое имя с жертвами, мучениками, каковыми им предстояло стать
в близком будущем, то есть с людьми, которых объявят неповинными в тех
бедах, что сотворили они сами.
Занять место в группе проигрывающих было, разумеется, очень
рискованным гамбитом. Однако Фуше наверняка рассчитал, что ему
удастся, избегая опасностей, исподволь влиять на общественное мнение и,
настроив публику против умеренных, увидеть их падение. Так и случилось.
Хотя в декабре 1795 года было приказано арестовать и гильотинировать
Фуше, время для этого было упущено. Казни становились крайне

---

непопулярны в народе, и Фуше еще раз пережил колебание маятника.
Власть перешла к новому правительству, Директории. Это, однако,
было правление не якобинцев, а умеренных — но более умеренных, чем те,
которые в недавнем прошлом возобновили политику террора.
Фуше, как радикалу, удалось сохранить жизнь, но пришлось уйти
в тень. Долгие годы он терпеливо вел неприметное существование,
не привлекая к себе внимания и дожидаясь, пока время сотрет из памяти
людей неприятные чувства, связанные с ним. Затем он сблизился
с Директорией и предложил себя в новом качестве: его страсть, сообщил
он, это сбор секретной информации. Он стал платным осведомителем на
правительственной службе, великолепно справлялся с работой и в 1799
году был вознагражден назначением на пост министра полиции. Теперь он
не просто обладал властью распространять слежку на каждый уголок
Франции, но и обязан был делать это по долгу службы. Нечего и говорить,
что это безмерно усилило природный талант Фуше — способность без-
ошибочно определять, куда ветер дует. Поэтому он вовремя определил
новую тенденцию в обществе, связанную с именем Наполеона — дерзкого
молодого генерала, в котором сразу же разглядел будущее Франции. Когда
Наполеон инспирировал государственный переворот 9 ноября 1799 года,
Фуше притворился спящим. Он проспал целый день. За эту косвенную
поддержку — ведь, в конце концов, в его должностные обязанности
входило именно предотвращение военных переворотов — Наполеон
оставил ему пост министра полиции при новом режиме.
В последующие годы Наполеон все более полагался на Фуше и доверял
ему. Он даже присвоил бывшему революционеру титул герцога Отранто
и одарил его немалым состоянием. Однако к 1808 году Фуше, всегда
улавливавший ветер перемен, почувствовал, что Наполеон уже не на
подъеме. Его война против Испании, страны, не представлявшей угрозы
для Франции, была признаком потери чувства меры. Фуше, который
никогда не оставался на тонущем корабле, вступил с Талейраном в заговор
с целью свержения Наполеона. Хотя заговор и потерпел неудачу —
Талейран был уволен, — Фуше оставили на посту, но держали на коротком
поводке. Он стал первым сигналом растущего недовольства императором,
который, казалось, терял власть. К 1814 году была проиграна масштабная
война, и власть Наполеона рухнула.
Вслед за этим произошла реставрация монархии, и на престол взошел
король Людовик XVIII, брат Людовика XVI. Фуше, всегда державший нос
по ветру, чувствовал, что этот король ненадолго — он не выдерживал
никакого сравнения с Наполеоном. Фуше снова занял выжидательную

---

позицию, оставаясь в тени. Ждать пришлось недолго — в феврале 1815
года Наполеон бежал с острова Эльба. Людовик был в панике и обратился
к человеку, который, как ему казалось, мог помочь ему скрыться, —
к Фуше, бывшему радикалу, пославшему его брата, Людовика ХVI, на
гильотину, к Фуше, который сейчас был одним из наиболее популярных
политиков страны и вызывал восхищение многих. Фуше не встал на
сторону проигравшего, он отказал Людовику в его просьбе. Свой отказ он
объяснил тем, что в его поддержке не было нужды, — он заверял, что
Наполеон ни в коем случае не сможет вернуть себе власть (на самом деле
Фуше был уверен в обратном). Вскоре после этого Наполеон с его вновь
набранной армией из поддерживавших его французов приближался
к Парижу.
Видя, что его правление находится на грани краха, поняв, что Фуше
обманул его, и не желая, чтобы этот сильный и коварный человек оказался
на стороне Наполеона, король приказал арестовать и казнить министра. 16
марта 1815 года полицейские окружили карету Фуше на парижском
бульваре. Что же, наступает конец? Может, и так, но пока он еще
не наступил: Фуше заявил полиции, что, как член правительства, он
не может быть арестован на улице. Они согласились с этим и позволили
ему вернуться домой. Правда, в тот же день они нагрянули в дом
и объявили, что он арестован. Фуше кивнул — но не будут ли офицеры
столь великодушны, чтобы позволить ему помыться и переодеться, перед
тем как покинуть дом? Получив их согласие, Фуше вышел из комнаты.
Шли минуты, Фуше не возвращался. Когда полицейские, заподозрив
неладное, ворвались в соседнюю комнату, они увидели раскрытое окно,
ведущее в сад, и приставленную к нему лестницу.
Два дня полиция прочесывала Париж в поисках Фуше, но на окраинах
уже были отчетливо слышны пушки Наполеона, и король со своими
приближенными был вынужден в спешке покинуть город. Как только
Наполеон вошел в столицу, Фуше объявился. Он снова провел палачей.
Наполеон приветствовал своего бывшего министра полиции и с радостью
предложил ему прежний пост. Можно сказать, что на протяжении Ста
дней, пока Наполеон удерживал власть, вплоть до Ватерлоо, именно Фуше
был истинным правителем Франции. После падения Наполеона на трон
вернулся Людовик XVIII, и, подобно кошке, у которой, по поверью, девять
жизней, Фуше поучаствовал в работе еще одного правительства — к тому
времени его могущество и влияние выросли настолько, что даже король
не осмелился бы бросить ему вызов.
Урок Сертория

---

Могущество Сертория теперь быстро возрастало, потому что все
племена между Эбро и Пиренеями перешли на его сторону, и военные
отряды из всех краев каждый день подходили, чтобы примкнуть к нему.
В то же время его тревожило отсутствие дисциплины в армии и чрезмерная
самоуверенность этих вновь прибывающих варваров. Они наседали на него
с требованием начать атаку на неприятеля, не могли терпеливо отнестись
к его выжидательной тактике, и он был вынужден постоянно пускаться
с ними в споры, чтобы постараться убедить. Однако, видя, что они
недовольны и настаивают на своих требованиях, невзирая на
обстоятельства, он перестал спорить и позволил им вступить в бой
с неприятелем. Он надеялся, что они понесут серьезный урон, хотя и не
будут полностью разбиты, и это заставит их в будущем лучше
повиноваться приказам командира. Дело повернулось так, как он
рассчитал; Серторию пришлось прийти на помощь, помочь беглецам
с поля боя и невредимыми доставить их в свой лагерь. Теперь нужно было
восстановить их пошатнувшийся дух, и поэтому через несколько дней он
созвал общий сбор. Он показал собравшимся двух коней, одного старого
и немощного, другого сильного и крепкого, развевающийся хвост которого
отличался необыкновенно красивыми и густыми волосами.
Рядом со старым одром он поставил высокого мужчину богатырского
сложения, а рядом с молодым конем — щуплого коротышку. По сигналу
высокий воин схватил клячу за хвост и изо всех сил стал тянуть ее к себе,
стараясь оторвать хвост. В это время второй человечек начал вырывать по
одному волоску из прекрасного хвоста крепкого жеребца.
Силач, как он ни старался, не смог добиться своего и удалился под смех
и шутки зрителей. Тем временем щуплый быстро и без труда повыдергивал
почти все волосы из хвоста своего коня. Тут Серторий поднялся со своего
места и заговорил: «Вы видите, друзья мои, что от упорства
и настойчивости прока больше, чем от грубой силы, и что многие
сложности не удается преодолеть, если хвататься за всё сразу, но можно
добиться победы, если двигаться к ней шаг за шагом.
Истина в том, что планомерная и длительная работа одолевает всё, она
сродни времени, с которым не может справиться ни одна сила на Земле.
Помните, время — добрый друг и союзник тех, кто с умом выбирает
правильный момент, но опаснейший враг для тех, кто торопится
действовать в неподходящее время».
Из «Жизни Сертория» Плутарха

---