Агогика история и современные

40
41

1920-е гг. были периодом интенсивного распространения тестовой диагностики в школах Запада. В статье "Психологические тесты в практике английской и американской школы" Ганц обстоятельно осве­тил в сопоставительном плане теорию и практику психологического тестирования в этих двух странах, показал как его реальные результа­ты, так и нерешенные вопросы. На основе этого анализа он составил ряд тестов для русских школ, с учетом особенностей их организации, своеобразия учебных программ и специфики социального опыта уча­щихся.
Порой Ганц обращался к российской проблематике даже в тех рабо­тах, содержание которых, казалось бы, не имело к ней никакого отно­шения. Примером может служить статья "Народное образование в Шотландии и Ирландии". Здесь сопоставлялись системы образования этих двух регионов, определялась степень их автономии от централь­ных властей Великобритании, выявлялась роль религиозного фактора, особенно в католической Ирландии. Стремясь осуществить "лингвис­тическую ирландизацию", писал Ганц, власти Ирландии приняли по­становление об обязательном переходе школ на ирландский язык. По­скольку уже полтораста лет подавляющее большинство ирландцев го­ворили на английском, ирландские учителя оказались вынужденными повсеместно изучать забытый язык. Анализируя эту ситуацию, Ганц замечал: "Я не берусь судить о том, насколько эта мера действительно соответствует желанию ирландского народа, но настоящее положение дел напоминает несколько положение при Гетманском правительстве на Украине в 1918 году. Как тогда большинство министров не знало украинского языка, так и теперь большинство ирландских министров говорят между собой по-английски, и все акты издаются по-английски, только заголовки по-ирландски... Некоторые ирландцы мне говорили, что Правительство провело меру об обязательном введении ирландско­го языка лишь из боязни прослыть англофилами, а что настоящего убеждения в необходимости этой меры у большинства министров нет. Во всяком случае эта насильственная ирландизация вызывает раз­дражение не только всех протестантов, но и многих католиков" [31. С. 68].
Советская система образования, ее проблемы, реформы, поиски но­вых путей вызывали живые отклики на Западе. В 1920-е гг. начала складываться педагогическая советология: появлялись статьи и книги американских и западноевропейских авторов. В литературе этого на­правления Гессену и Ганцу принадлежит особое место, что объясняется как их глубоким знанием дореволюционной российской педагогиче­ской действительности, так и страстным интересом к судьбам образо­вания на родине, стремлением сохранить духовную связь с ее культу-
42
рой и просвещением. В уже упомянутом обращении к читателям ре­дакции журнала "Русская школа за рубежом", одним из создателей и руководителей которого был Гессен, содержались такие взволнованные строки: «...Чем иным живут зарубежные школы, как не мыслью о Рос­сии, во имя чего столько страданий физических и моральных, как не во имя сохранения тех, кому суждено вернуться в землю обетованную?.. Наши многие товарищи остались по ту сторону "огненной черты". За годы революции у них накопился свой высокопоучительный опыт. Мы будем с глубоким вниманием и с уважением прислушиваться к их го­лосу. Мы, как и они, знаем, что возврата к старой школе нет... Но долог и труден путь к школе новой. Будем искать!» [24. С. 1—2].
Гессен и Ганц систематически знакомили зарубежную обще­ственность с историей, теорией и практикой образования в России.
Определенное место занимали их историко-педагогические иссле­дования. До .сих пор не потеряла своего научного значения об­стоятельная монография Ганца "История образовательной политики в России. 1701—1917", защищенная как докторская диссертация в Лон­доне в 1926 г. [32]. Интересный материал содержала его работа "Соци­альный состав учащихся России за 200 лет". В 1962 г. в английском журнале "Обзор сравнительной педагогики" появилась статья Ганца "Ушинский— основоположник сравнительной педагогики в России". Несколько исторических очерков принадлежали перу Гессена.
Однако главное внимание эти ученые уделяли современному со­стоянию российского образования, проводили глубокие сравнения с си­туацией в западных странах. В этой области Гессен и Ганц, основы­ваясь на личной дружбе и на сходстве взглядов, тесно сотрудничали, итогом чего стала совместная монография "Образовательная политика в Советской России", изданная в 1930 г. в Лондоне [33]. Там подробно освещалась роль советских властей и правящей партии в развитии школы, характеризовались ее воспитательные и образовательные цели, положение учителей, попытки использовать зарубежный опыт, указы­валось на нерешенные проблемы педагогической теории и практики. Большое внимание в книге уделялось образовательной политике в на­циональных республиках, признавались успехи советской власти в ли­квидации там массовой неграмотности. Отмечая, что в национальных автономиях расходы на одного ученика были значительно выше, чем в европейской России, авторы объясняют это как бы "искуплением гре­хов" царского правительства.
В процессе становления принципиально новой системы образования в Советском Союзе важное место заняли проблемы соотношения вла­стных функций центральных и местных органов управления школьным делом. Считая это одним из ключевых вопросов, Гессен посвятил ему
43



специальную работу, содержащую детальную характеристику органи­зации и механизмов управления образованием. Идею децентрализации управления, широко обсуждавшуюся на страницах советской прессы, он считал неосуществимой. При этом его оценки были весьма жестки- * ми. "Диктаторствующая партия, — писал он, — держит в своих руках советский аппарат управления. Для превращения советской лжедецен­трализации в децентрализацию подлинную необходимо прежде всего освобождение идеи права от идеи целесообразности, упрочение закон­ности и разграничение компетенции, — что, однако, означает смену самих основ советского строя" [34. С. 17].
Не имея возможности непосредственно знакомиться с положением дел в отечественном образовании, эмигранты проявляли особый инте­рес к свидетельствам и оценкам зарубежных педагогов, посетивших Советский Союз. Гессен написал обширную статью "Иностранцы-очевидцы о советской школе", содержавшую подробный обзор соот­ветствующих работ видных западных педагогов — Д. Дьюи, С. Нирин-га, Ч. Уошборна, Р. Фюлоп-Миллера. Мы оставляем в стороне конкрет­ные оценки Гессеном этих работ, но интересен сам принцип его анали­за. "В настоящей статье, — писал он, — мы постараемся дать картину советской школы, как она вырисовывается по впечатлениям иностран­ных очевидцев, сопоставляя друг с другом черты, подмеченные от­дельными авторами, и проверяя их подлинными данными официальной советской прессы. При этом само собой обрисуется перед нами и пси­хология радикально-мыслящего иностранца, неудовлетворенного про­заической действительностью у себя на родине и с надеждой взираю­щего на грандиозный эксперимент, который кучка захвативших власть революционеров проводит в новой для них, почти что экзотической стране" [35. С. 4].
Разумеется, советологические работы педагогов-эмигрантов не мог­ли быть полностью свободными от влияния политических и идеологи­ческих факторов. Но при всем принципиальном неприятии советского политического строя и идейных установок советской педагогики ни Гессен, ни Ганц не опускались до слепого антисоветизма. Отвергая как идеализацию советской системы образования, так и злобные клеветни­ческие измышления, они пытались, несколько это было возможно в их положении, дать объективную картину. Это, однако, не спасло их от безоговорочно враждебного отношения со стороны официальной со­ветской педагогики.
Ограничимся одним примером. В выпускаемом в Великобритании "Ежегоднике по просвещению" в 1936 г. была помещена статья Ганца о состоянии образования в СССР. Там отмечались успехи в развитии со­ветской школы, но указывалось и на некоторые негативные явления. На
44
эту спокойную и в основном объективную публикацию откликнулся А.П. Пинкевич статьей "Против клеветы на советское просвещение". Вот несколько отрывков, характеризующих пафос статьи: "Наши враги обычно пользуются двумя методами освещения жизни Советского Союза. Первый — это прямая ложь и измышления. Второй — подтасо­вывание фактов. И тот и другой можно найти в произведениях Ганца... Этого Ганца мы знаем по книге, выпущенной им совместно с бе­логвардейским профессором Гессеном, книга которого характерна сво­им клеветническим изображением народного образования в СССР... Ганс выполняет заказ фашистской буржуазии, которой надо во что бы то ни стало доказать, что в СССР все обстоит плохо, а для этого доста­точно самой элементарной ловкости рук" [36. С. 120—121].
Приведенные цитаты отражали специфическую стилистику, прису­щую многим публикациям тех лет. В то время любое идущее из-за гра­ницы критическое замечание в адрес нашего образования расценива­лось как идеологическая диверсия. Особенно враждебным было отно­шение к соотечественникам, оказавшимся за рубежом; ведь само слово "эмигрант" использовалось долгие годы как политическое ругательство. В действительности советологические работы СИ. Гессена и Н.А. Ганца ни в какой мере не были клеветническими. Несмотря на то что ученые бы­ли оторваны от родины и испытывали недостаток живой информации, им удалось подметить и охарактеризовать некоторые важные явле­ния в развитии советской школы, включая и те, которые по разным причинам не нашли освещения в советской педагогической литера­туре.
В развитие педагогической компаративистики деятели российского зарубежья внесли свой ценный оригинальный вклад, который до сих пор не утратил научного значения.