Деятельности

шес'т', цеп' и т. д.; другие, не соотносительные с ними (по транс-
крипции Р. И. Аванесова — ш:', ж:' ч') во всех положениях
реализуются как мягкие: иш:'у, даж:'а, ноч' и т. д. (норма)
2
.
В русском языке существует корреляция согласных по звонкости—
глухости, имеющая функциональную нагрузку, т. е. служащая
для различения (система). Однако в конце слова (и в некоторых
других позициях) происходит нейтрализация этой корреляции,
т. е. оглушение звонких (норма). То, что явление нейтрализации
фонематических противопоставлений (как, впрочем, и всякое по-
зиционное чередование) следует отнести к области нормы, а не
системы, ясно из того, что позиционное чередование, являясь
общим достоянием всех говорящих, не носит в то же время импе-
ративного характера; если вместо нормального в'еш:'ъj ал'ек
2
Эта норма нередко нарушается в русской речи нерусских, например
азербайджанцев, что дает эффект акцента: ж'ир, ш'ес'т'.

---

мы произнесем в'eш:'.'uj ол'ег, это не нарушит понимания, хотя
и произведет несколько странное впечатление.
Явления нормы располагаются в двух планах или, образно
говоря, в двух измерениях. Во-первых, константным может счи-
таться, отдельное слово. Во-вторых, константной может считаться
совокупность слов, образующая словарный состав языка. Таким
образом, сравнение двух норм может быть как качественным (то,
а не иное звучание), так и количественным (в таком, а не ином
числе слов). Однако независимо от измерения мы всегда имеем
дело в норме не с голыми абстракциями фонем, морфем и др.,
а со словом в его целостности. Норма — это всегда система слово-
форм.
Естественно, что сравнение двух систем обязательно проте-
кает в одном «измерении» и может быть только качественным.
Как нам уже приходилось отмечать выше, фонологические
корреляции мы находим в совершенно идентичной форме в речи
любого носителя данного языка. Здесь не может быть сомнения
в «правильности» или «неправильности». Между тем ряд явлений
фонетической нормы — скажем, характер редукции гласного или
степень ассимиляции — варьируются от говорящего к говоря
щему. Рад'илс'а или рад'илса, ван'з'ит или ванз'ит, лиса или
ли
е
са — эти различия несущественны для общения, не несут
никакой коммуникативной нагрузки. Поэтому-то в языковой
практике и возникает проблема нормализации, по существу своему
внеязыковая и обычно решаемая либо статистическим путем, либо
путем апелляции к тому или иному «языковому авторитету»
(см. гл. 20).
Хотя явления нормы и не образуют никаких функциональных
противопоставлений,— это система идентификаций, а не оппози-
ций, не структура,— можно говорить об известной функциональ-
ной нагрузке явлений нормы. Эта нагрузка связана с противопо-
ставлением одной нормы другой норме, одной системе реализаций
другой системе реализаций. Так, противопоставление разных
степеней редукции может служить для различения стилей речи;
с другой стороны, противопоставление одной нормы другой норме
может отражать социальную дифференциацию языкового коллек-
тива [А. А. Леонтьев, 1965а, 136—139].
Применительно к фонетике понятие нормы как продукта ус-
реднения наиболее типичных фонетических особенностей речи
индивидов (или нормы как «совокупности константных звуко-
вых элементов независимо от их функции» [Coseriu, 1954, 74])
не является открытием Э. Косериу. В неявной форме это поня-
тие встречается во многих фонетических и фонологических рабо-
тах, особенно у лингвистов, принадлежащих к Пражской школе.
Развивая взгляды И. А. Бодуэна де Куртенэ, близко подошел к
идее нормы Г. Улашин, противопоставивший «субъективную си-
стему на основе... субъективного акустически-артикуляторного
единства» и «объективизированную систему на основе внутренне-

---

го, функционального единства». Наконец, понятие нормы встреча-
ется в работах представителей «фонометрического» направления,
на которых мы не имеем возможности остановиться. См., йапр.
[Zwirner и Zwirner, 1936]. Однако лишь Э. Косериу последова-
тельно разграничил явления системы и нормы, выделив йместо
двух традиционных ветвей учения о звуках речи (фонетика и
фонология) три самостоятельные дисциплины — алофонетику,
нормофонетику и фонологию. Алофонетика имеет дело с индиви-
дуальным говорением, нормофонетика — с общеязыковой «систе-
мой» реализаций, фонология — с функциональной системой или
структурой.
Утверждая вслед за Э. Бейссенсом [Buyssens, 1949], что «язык
есть система отождествлений и различий», Косериу считает, что
«так называемая проблема субстанции совпадает с проблемой
лингвистического тождества»
3
. При этом отношение негативной
и позитивной функций языковых явлений (отношение различе-
ния и тождества) соответствует отношению системы и нормы.
Таким образом, оперируя понятием системы, мы имеем дело
с системой противопоставлений. Система противопоставлений, или
структура, присуща языку как общественному явлению, как аб-
стракции; в «индивидуальном языковом сознании» она просто
воспроизводится в неизменном виде. Говоря о норме, мы имеем
дело с совокупностью тождеств (идентификаций) или констант.
Эти тождества
4
образуют некоторое взаимосвязанное единство
лишь внутри речевой деятельности; будучи спроецирована в план
абстрактного языка, норма вторична, в то время как система в
этом смысле первична.
В советской научной литературе идея различения системы и
нормы была подхвачена и развита рядом лингвистов, в том чис-
ле Н. Д. Арутюновой [1961], Н. Н. Коротковым [1963], А. А. Ле-
онтьевым [1962] и [1965а], Г. В. Степановым [1964], а затем
и многими другими.
Следует особо упомянуть развиваемое Ю. С. Степановым
(см., напр., [Ю. С. Степанов, 1966]) противопоставление системы,
нормы и индивидуальной речи, несколько отличное по интерпре-
тации. Наконец, укажем, что проблема нормы может ставиться и
как проблема культуры речи; о соотношении этого и изложенного
здесь понимания см. [Костомаров и Леонтьев, 1966], а также ниже
(глава 20).
3
С психологической точки зрения концепция Бейссенса - Косериу, выдви
гающая на первый план лингвистические тождества, представляется бо-
лее удовлетворительной, чем традиционное учение о чисто различитель-
ной функции элементов языка (Трубецкой, Якобсон и др) См по этому
поводу [А. А. Леонтьев, 1961]. Заметим, кстати, что в истории учения о
фонеме разработка учения о тождествах предшествовала разработке уче-
ния о дифференциальной функции фонем
4
Говоря о тождествах, мы имеем в виду как тождество явления с самим
собой, так и тождество общих элементов в разных явлениях; это разгра
ничение (см. [Coseriu, 1954, 581]) для нас здесь несущественно.

---

СИНТАГМАТИКА — ПАРАДИГМАТИКА
Это различение, как и многие другие, было в эксплицитной
форме введено Ф. де Соссюром [Соссюр, 1933]. Сущность его сво-
дится к следующему. Все связи между единицами языка (в их
конкретной текстовой реализации) или элементами текста двояки.
Во-первых, это связи перехода во времени: произнося слово стол,
мы последовательно произносим четыре сегмента — с, т, о и л,
находящиеся в синтагматических отношениях друг к другу. Во-
вторых, это связи, определенные потенциальной возможностью
взаимозамены. Так, в рассматриваемом случае мы могли бы,
заменяя гласную, получить слова стал или стул. В этом случае