Эхо во тьме

«Бог не зря послал ее к нам», – сказала Хадасса, когда они шли сюда. Александр нахмурился. Действительно ли это было так?
– Позаботься о том, чтобы она оставалась в тепле, – сказал Александр, кивнув в сторону Антонии. – Ей нужно как следует отдохнуть. Завтра я приду, посмотрю, как у нее дела.
– А она придет с тобой? – спросил Хабинна, кивнув в сторону двери, через которую только что вышли Рашид и Хадасса.
– Если не хочешь, то не придет, – настороженно ответил Александр.
– Я бы хотел увидеться с ней и больше о ней узнать.
Александр весь напрягся, и сумка едва не выпала у него из рук.
– А что именно ты хотел бы узнать?
– Я своими глазами видел, что она делала. Эта женщина обладает огромной силой. Кто она? Какому Богу она служит?
Александр снова помедлил с ответом, испытывая определенную неловкость. Вхож ли стоящий перед ним человек в те же социальные круги, что и бывшие хозяева Хадассы? Если да, то не подвергнется ли она опасности, узнай он сейчас о ней всю правду? Хозяева Хадассы отправили ее умирать на арену. И если они узнают, что она жива, не схватят ли они ее снова, чтобы опять отправить туда же?
– Кто она? – снова спросил Хабинна.
– Она сама расскажет тебе, если захочет, – ответил Александр, направляясь к двери. У дверей стоял слуга Хабинны, держа в руках небольшую шкатулку.
– Подожди, – сказал Хабинна. Он взял шкатулку из рук слуги и протянул ее Александру. – Это тебе за работу, – сказал он.
Шкатулка была тяжелой.
– Проследи, чтобы врач благополучно добрался до дома, – сказал Хабинна слуге, а другому слуге приказал пододвинуть свою постель так, чтобы он мог находиться рядом с женой и сыном.
Когда Александр вышел, его уже ожидал паланкин, который предоставил ему Хабинна. Когда рабы понесли паланкин, врач плотно закрыл полог и устало откинулся на подушки. Он сильно устал, но сознание при этом продолжало работать.
Вечер пролетел моментально! И при этом оставил Александра в сильном беспокойстве.
До своей лавки Александр добрался раньше Рашида и Хадассы. Ему стало неловко, когда он понял, что даже не подумал о том, как они дойдут до дома. Войдя к себе, он отложил инструменты и другие принадлежности в сторону. Сев за свой рабочий стол, он смешал золу с водой и записал в своих свитках о только что произошедших событиях. Слегка отклонившись назад, он недовольно перечитал написанное:
Хадасса положила руки Антонии на живот и плакала. В это время ее слезы падали на женщину, потом ребенок повернулся и вышел.
Разлитые в бутылки слезы часто использовались в качестве целительного средства. Есть ли в слезах Хадассы какая‑то целительная сила? Или причиной чуда стало ее прикосновение? Или эта сила крылась в тех словах, с которыми она обратилась к своему Богу?
Раздался стук в дверь. Александр встал и открыл. В лавку вошли Рашид и Хадасса. Хадасса выглядела очень усталой. Рашид осторожно уложил ее на постель, расстеленную у задней стены лавки, и бережно укрыл одеялом. Затем он поднялся и подошел к Александру.
– Ей нужно отдохнуть.
– Уже светает, – сказал Александр. – Скоро возле входа соберутся больные.
Рашид стиснул зубы.
– Тогда не принимай их сегодня.
Александр даже удивился, услышав, каким тоном Рашид сказал это.
– Рашид, ты уверен в том, что ты мой помощник? По‑моему, ты родился, чтобы быть хозяином и господином. – С этими словами Александр взял араба за руку и добавил: – Но, вообще‑то, ты прав. – Он взял табличку для письма и написал на ней краткое объявление. – Помести это возле входа, на выступе. Будем надеяться, что те, кто придет, смогут прочесть.
Рашид прочитал написанное.
– Одобряешь? – сухо спросил его Александр.
– Да, мой господин.
Когда Рашид поместил табличку и вернулся, Александр кивнул в сторону кедровой шкатулки.
– Посмотри, – сказал он, посыпая песком свои записи.
Рашид открыл шкатулку. Взяв из нее золотую монету, он повертел ее в руке. Аурей.
– Большая удача, – сказал он.
– Хабинна очень дорожит жизнью своей жены. Здесь столько денег, что их хватит, чтобы снять приличное помещение и купить больше принадлежностей. – Лицо Александра стало серьезным. – А я думаю, что нам скоро понадобится и то, и другое.
Рашид положил монету обратно и закрыл шкатулку.
– Да, мой господин. Эта ночь открыла нам новый путь. Хадасса прикоснулась к этой женщине и помогла ребенку родиться. Магониан сам это видел. Он расскажет об этом другим… И те тоже придут к нам.
Александр мрачно кивнул.
– Я знаю. – Он ссыпал песок со свитка обратно в небольшую чашу. – Пока Хадасса проявляла сострадание только к простым людям или к таким же рабам, как ты, у нас была лишь одна проблема – слишком большой наплыв больных. Сейчас появилась опасность.
Рашид помрачнел.
– Магониан близко знаком с самыми знатными людьми.
– Да, как и те хозяева, которые отправили Хадассу на смерть на арене, – сказал Александр, видя, что Рашид начинает понимать всю опасность ситуации. Врач свернул свой свиток и сунул его в специальное отделение на полке, над столом. – Хадасса сама сказала, что по закону она по‑прежнему принадлежит тем, кто ее купил.
– Тебе тоже грозит опасность, потому что ты ее прячешь, мой господин.
Александр об этом как‑то не подумал.
– Да, и это тоже… Проблема сейчас в том, что нам делать дальше. Хадасса обладает удивительным даром и нужна многим людям. – Александру не давала покоя мысль о том, что произойдет, если хозяева Хадассы узнают, что она жива. При мысли об этом он встал, не в силах сидеть на одном месте. – А я не намерен отдавать ее никому из тех, кто хотел ее смерти.
– Узнай их имена, и я убью их.
Пораженный, Александр уставился на Рашида и увидел в его глазах темную ярость.
– Я не сомневаюсь, что ты сможешь это сделать, – сказал он, ужаснувшись. Покачав головой, он добавил: – Но в твоем характере есть нечто такое, что меня беспокоит, Рашид. Я врач, а не убийца. Я стремлюсь спасать жизни людей, а не забирать их. В этом мы схожи с Хадассой.
– Я буду защищать ее, чего бы это ни стоило.
– Хадасса не одобрит твой метод защиты. Более того, она только рассердится.
– Пусть она не знает об этом.
– Она узнает. Не представляю, как, но узнает. – Александр посмотрел на Хадассу, которая глубоким сном спала на своей постели. – Необычный она человек. Стоит ей только взглянуть на кого‑либо, как она сразу все о нем узнает. Она говорит, что это лишь потому, что она слушает людей и присматривается к ним, но я думаю, что главная причина не в этом. Наверное, это ей открывает ее Бог. – Хадасса заворочалась во сне, как ребенок. Александр подошел к ней и осторожно приоткрыл покрывало, чтобы взглянуть на уродующие ее внешность шрамы. Он нежно прикоснулся рукой к ее лицу, стараясь при этом не разбудить ее. – Уже одно то, что она жива, говорит о силе ее Бога. Я как врач не могу этого объяснить. – Поднявшись, он посмотрел на Рашида. – Думаю, нам лучше доверить ее защиту ее Богу.
Рашид ничего не сказал.
Александр задумчиво посмотрел на лицо девушки.
– Ты знаешь, почему она закрывает лицо?
– Стыдится.
Александр покачал головой.
– В ней нет ни капли тщеславия. Она закрывает свои шрамы, потому что другим неприятно на них смотреть. Никакой другой причины я не нахожу. Люди видят на ее лице следы от львиных зубов и когтей. Им тяжело понять, что это значит.
Александр опустил голову и провел рукой по волосам. Ему было больно за Хадассу. С того момента, как он впервые увидел ее на арене, она стала для него родным человеком. Она была подобна тем рабам, которых оставляют в храме Асклепия: брошенная, всеми забытая, никому не нужная в этом обществе. Но ее доброта и смирение стали маяком для сердца Александра – как и для сердец многих других людей. В этой, казалось бы, запуганной и сломленной девушке оказалось столько выносливости, что это нельзя было объяснить с точки зрения здравого смысла. Иногда та любовь, которую Хадасса передавала больным своим легким прикосновением или добрым словом, буквально пронзала молодого врача. Именно такую любовь он и сам хотел проявлять к людям… И именно такой любви ему, видимо, недоставало.
Александр заботился о людях. Хадасса их любила.
Александр удивленно покачал головой. Возможно ли, чтобы человек, который столько пострадал, был именно таким?
– Я еще не встречал за всю свою жизнь такого человека, как она, Рашид, – сказал он, снова проводя рукой по волосам. – И я не посмею сделать ничего, что может ее обидеть. – Он с удивлением поймал себя на том, что его голос дрожит от переполнявших его чувств, и быстро взял себя в руки. Пристально взглянув в темные глаза араба, он добавил: – И ты тоже.
– Я поклялся защищать ее, мой господин.
– Тогда защищай ее, но только так, чтобы твои методы могла одобрить Хадасса.
– Моя жизнь принадлежит ей. И поэтому я никому не позволю распоряжаться ее жизнью.
Александр поджал губы.
– Она скажет, что твоя жизнь принадлежит ее Богу, как и ее собственная. – Врач глубоко вздохнул и устало потер шею. – Не ищи у меня ответов. У меня их нет. Что будет, то и будет. По крайней мере, сегодня ей вряд ли что‑нибудь грозит. Давай лучше поспим. С тем, что нас ждет впереди, лучше встретиться отдохнувшими.
Но настоящего отдыха не получилось.
Александр долго не мог уснуть, вспоминая во всех подробностях события прошедшей ночи. Ощущение чуда смешалось у него с растерянностью, когда он подумал о том, какая опасность грозит Хадассе. Он пытался убедить себя в том, что беспокоиться – это в порядке вещей, в природе человека. В конце концов, Хадасса проявила себя умелой и ценной помощницей. Но что‑то в глубине души говорило ему, что дело не только в этом.
Кто‑то постучал в дверь и стал звать по‑еврейски. Александр различил несколько услышанных слов и понял, что звали не его, а Хадассу. Очевидно, Рашид тоже никак не мог уснуть, потому что он быстро встал и приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы не выспавшийся человек мог говорить с непрошеным гостем.
– Ты что, спятил?! Читать не умеешь?
– Мне нужно поговорить с Рафой.
– Врач уехал из города и будет только завтра.
– Рафа. Мне нужна Рафа.
– Ее здесь нет. Иди отсюда! Возле бань полно других врачей. Обратись к ним со своими проблемами. – С этими словами Рашид решительно закрыл дверь и снова лег на свою постель, но тут же насторожился, когда увидел, что Хадасса просыпается.
Она привстала, потерла лицо. Увидев, что сквозь щели двери пробивается свет, она недовольно нахмурилась.
– Уже утро.
– Нет, – солгал Рашид, – это луна светит.
– Так ярко?
– Спи, моя госпожа. Видишь, посетителей у нас нет.
– Я слышала, что кто‑то приходил…
– Ты ничего не слышала, – снова солгал Рашид, стараясь говорить как можно естественнее. – Просто тебе приснилось, что ты в Иудее.
Хадасса снова потерла лицо и удивленно посмотрела на него.
– Если мне это только снилось, то откуда ты знаешь, что они говорили по‑еврейски? – она потянулась за покрывалом для лица.
В этот момент встал Александр.
– Пойду, посмотрю, кто там, – сказал он, прекрасно понимая, что Хадасса не оставит без внимания просьбу о помощи, какой бы усталой при этом ни была. Открыв дверь и выглянув на улицу, он увидел какого‑то уныло удалявшегося мужчину.
– Никого нет, – сказал он.
– Ты уверен?
– Абсолютно. – Александр прошел к задней стене лавки, где лежала его сумка. Налив воды в глиняную чашку Хадассы, он добавил туда мандрагоры и протянул чашку ей. – На, выпей, – сказал он, поднося чашку к ее губам. – Тебе нужно отдохнуть, иначе ты вообще работать не сможешь. Я разбужу тебя, как только начну принимать посетителей.
Уставшая и испытывающая жажду, Хадасса выпила.
– Как там Антония?
– Антония спит, как и тебе следовало бы. Завтра навестим ее. – Александр бережно накрыл девушку и не отходил от нее до тех пор, пока не увидел, что лекарство начало действовать. Как только Хадасса погрузилась в глубокий сон, он вернулся к своей постели.
Рашид сидел и смотрел на Хадассу.
– Отдыхай, Рашид. Она теперь проспит долго.
Араб откинулся на своей постели.
– Ты слышал, как ее назвал этот иудей?
– Да, слышал. Что это означает?
Рашид ответил. Александр серьезно задумался, потом удовлетворенно закивал.
– Похоже, у нас есть ответ.
– Ответ на что?
– Как ее уберечь. С этого времени не будем называть ее по имени, Рашид. Будем называть ее тем прозвищем, которое ей только что дали. Будем звать ее Рафа.