Гносеология область знаний — 200000 Гуманитарные науки и искусство Специальность

Наука в собственном смысле слова. В ней наряду с эмпиричес­
кими правилами и зависимостями (которые знала и преднаука) 
формируется особый тип знания — теория, позволяющая получить 
эмпирические зависимости как следствие из теоретических посту­
латов. Меняется и категориальный статус знаний — они могут 
соотноситься уже не только с осуществленным опытом, но и с 
качественно иной практикой будущего, а поэтому строятся в ка­
тегориях возможного и необходимого. Знания уже не формулиру­
ются только как предписания для наличной практики, — они вы­
ступают как знания об объектах реальности «самой по себе», и на 
их основе вырабатывается рецептура будущего практического из­
менения объектов. 
Поскольку научное познание начинает ориентироваться на по­
иск предметных структур, которые не могут быть выявлены в обы­
денной практике и производственной деятельности, оно уже не 
может развиваться опираясь только на эти формы практики. Возни­
кает потребность в особой форме практики, которая обслуживает 
развивающееся естествознание. Такой формой практики становится 
научный эксперимент. 
Поскольку демаркация между преднаукой и наукой связана с 
новым способом порождения знаний, проблема генезиса науки 
предстает как проблема предпосылок собственно научного способа 
исследования. Эти предпосылки складываются в культуре в виде 
определенных установок мышления, позволяющих возникнуть на­
учному методу. Их формирование является результатом длительного 
271 

---

развития цивилизации. Культуры традиционных обществ (Древнего 
Китая, Индии, Древнего Египта и Вавилона) не создавали таких 
предпосылок. Хотя в них возникло множество конкретных видов 
научного знания и рецептур решения задач, все эти знания и ре­
цептуры не выходили за рамки преднауки. 
Переход к науке в собственном смысле слова был связан с 
двумя переломными состояниями развития культуры и цивилиза­
ции. Во-первых, с изменениями в культуре античного мира, кото­
рые обеспечили применение научного метода в математике и выве­
ли ее на уровень теоретического исследования, во-вторых, с изме­
нениями в европейской культуре, произошедшими в эпоху Возрож­
дения и перехода к Новому времени, когда собственно научный 
способ мышления стал достоянием естествознания (главным про­
цессом здесь принято считать становление эксперимента как метода 
изучения природы, соединение математического метода с экспери­
ментом и формирование теоретического естествознания). 
Нетрудно увидеть, что речь идет о тех мутациях в культуре, 
которые обеспечивали в конечном итоге становление техногенной 
цивилизации. Развитая наука утвердилась именно в этой линии 
цивилизационного развития, но исторический путь к ней не был 
простым и прямолинейным. Отдельные предпосылки и пробы раз­
вертывания научного метода неоднократно осуществлялись в раз­
ных культурах. Некоторые из них сразу попадали в поток культур­
ной трансляции, другие же как бы отодвигались на периферию, а 
затем вновь получали второе дыхание, как это случилось, напри­
мер, с многими идеями античности, воссозданными в эпоху Ре­
нессанса. 
Для перехода к собственно научной стадии необходим был 
особый способ мышления (видения мира), который допускал бы 
взгляд на существующие ситуации бытия, включая ситуации соци­
ального общения и деятельности, как на одно из возможных 
проявлений сущности (законов) мира, которая способна реализо­
ваться в различных формах, в том числе весьма отличных от уже 
осуществившихся. 
Такой способ мышления не мог утвердиться, например, в куль­
туре кастовых и деспотических обществ Востока эпохи первых го­
родских цивилизаций (где начиналась преднаука). Доминирование в 
культурах этих обществ канонизированных стилей мышления и тра­
диций, ориентированных прежде всего на воспроизведение суще­
ствующих форм и способов деятельности, накладывало серьезные 
ограничения на прогностические возможности познания, мешая ему 
выйти за рамки сложившихся стереотипов социального опыта. По­
лученные здесь знания о закономерных связях мира, как правило, 
сращивались с представлениями об их прошлой (традиция) либо 
сегодняшней, наличной практической реализации. Зачатки научных 
знаний вырабатывались и излагались в восточных культурах глав­
ным образом как предписания для практики и не обрели еще ста-
272 

---

туса знаний о естественных процессах, развертывающихся в соот­
ветствии с объективными законами. 
Для того чтобы осуществился переход к собственно научному 
способу порождения знаний, с его интенцией на изучение нео­
бычных, с точки зрения обыденного опыта, предметных связей, 
необходим был иной тип цивилизации с иным типом культуры. 
Такого рода цивилизацией, создавшей предпосылки для первого 
шага по пути к собственно науке, была демократия античной 
Греции. Именно здесь происходит мутация традиционных культур 
и здесь социальная жизнь наполняется динамизмом, которого не 
знали земледельческие цивилизации Востока с их застойно-патри­
архальным круговоротом жизни. Хозяйственная и политическая 
жизнь античного полиса была пронизана духом состязательности, 
все конкурировали между собой, проявляя активность и инициа­
тиву, что неизбежно стимулировало инновации в различных сфе­
рах деятельности. 
Нормы поведения и деятельности, определившие облик соци­
альной действительности, вырабатывались в столкновении интере­
сов различных социальных групп и утверждались во многом через 
борьбу мнений равноправных свободных индивидов на народном 
собрании. Социальный климат полиса снимал с нормативов дея­
тельности ореол нерушимого сверхчеловеческого установления и 
формировал отношение к ним как к изобретению людей, которое 
подлежит обсуждению и улучшению по мере необходимости. На 
этой основе складывались представления о множестве возможных 
форм действительности, о возможности других, более совершенных 
форм по сравнению с уже реализовавшимися. Это видение можно 
обозначить как идею «вариабельного бытия», которая получила свое 
рациональное оформление и развитие в античной философии. Оно 
стимулировало разработку целого спектра философских систем, кон­
курирующих между собой, вводящих различные концепции мироз­
дания и различные идеалы социального устройства. 
Развертывая модели «возможных миров», античная философия, 
пожалуй, в наибольшей степени реализовала в эту эпоху эвристи­
ческую функцию философского познания, что и послужило необ­
ходимой предпосылкой становления науки в собственном смысле 
слова. 
На этой проблеме необходимо остановиться особо, поскольку 
развитие эвристических и прогностических компонентов философ­
ского осмысления мира является необходимым условием для пере­
хода от преднауки к науке. Оно является предпосылкой движения 
науки в поле теоретического оперирования идеальными объектами, 
обеспечивающего постижение предметных структур, еще не освоен­
ных в практике той или иной исторической эпохи. 
Постоянный выход науки за рамки предметных структур, осва­
иваемых в исторически сложившихся формах производства и обы­
денного опыта, ставит проблему категориальных оснований науч-
273 

---

ного поиска. Любое познание мира, в том числе и научное, в 
каждую историческую эпоху осуществляется в соответствии с опре­
деленной «сеткой» категорий, которые фиксируют определенный 
способ членения мира и синтеза его объектов. 
В процессе своего исторического развития наука изучала раз­
личные типы системных объектов: от составных предметов до слож­
ных саморазвивающихся систем, осваиваемых на современном этапе 
цивилизационного развития. Каждый тип системной организации 
объектов требовал категориальной сетки, в соответствии с кото­
рой затем происходило развитие конкретно-научных понятий, ха­
рактеризующих детали строения и поведения данных объектов. На­
пример, при освоении малых систем можно считать, что части 
складываются в целое, причинность понимается в лапласовском 
смысле и отождествляется с необходимостью, вещь и процесс рас­
сматриваются как внеположенные характеристики реальности, вещь 
представляется как относительно неизменное тело, а процесс — как 
движение тел. 
Именно это содержание вкладывалось в категории части и це­
лого, причинности и необходимости, вещи и процесса естествозна­
нием XVII—XVIII вв., которое было ориентировано главным обра­
зом на описание и объяснение механических объектов, представля­
ющих собой малые системы. Но как только наука переходит к ос­
воению больших систем, в ткань научного мышления должна войти 
новая категориальная канва. Представления о соотношении катего­
рий части и целого должны включать идею о несводимости целого 
к сумме частей. Важную роль начинает играть категория случайно­
сти, трактуемая не как нечто внешнее по отношению к необходи­
мости, а как форма ее проявления и дополнения. 
Предсказание поведения больших систем требует также исполь­
зования категорий потенциально возможного и действительного. 
Новым содержанием наполняются категории «качество», «вещь». 
Если, например, в период господства представлений об объектах 
природы как простых механических системах вещь представлялась в 
виде неизменного тела, то теперь выясняется недостаточность такой 
трактовки, требуется рассматривать вещь как своеобразный про­
цесс, воспроизводящий определенные устойчивые состояния и в то 
же время изменчивый в ряде своих характеристик (большая система 
может быть понята только как динамический процесс, когда в массе 
случайных взаимодействий ее элементов воспроизводятся некото­
рые свойства, характеризующие целостность системы). 
Первоначально, когда естествознание только приступило к изу­
чению больших систем, оно пыталось рассмотреть их по образу уже 
изученных объектов, т.е. малых систем. Например, в физике долгое 
время пытались представить твердые тела, жидкости и газы как 
чисто механическую систему молекул. Но уже с развитием термоди­
намики выяснилось, что такого представления недостаточно. Посте­
пенно начало формироваться убеждение, что в термодинамических 
274 

---

системах случайные процессы являются не чем-то внешним по от­
ношению к системе, а внутренней существенной характеристикой, 
определяющей ее состояние и поведение. Но особенно ярко про­
явилась неадекватность подхода к объектам физической реальности 
только как к малым системам с развитием квантовой физики. Ока­
залось, что для описания процессов микромира и обнаружения их 
закономерностей необходим иной, более богатый категориальный 
аппарат, чем тот, которым пользовалась классическая физика. По­
требовалось диалектически связать категории необходимости и слу­
чайности, наполнить новым содержанием категорию причинности 
(пришлось отказаться от сведения причинности к лапласовскому 
детерминизму), активно использовать при описании состояний 
микрообъекта категорию потенциально возможного. 
Если в культуре не сложилась категориальная система, соответ­
ствующая новому типу объектов, то последние будут восприни­
маться через неадекватную сетку категорий, что не позволит науке 
раскрыть их существенные Характеристики. Адекватная объекту ка­
тегориальная структура должна быть выработана заранее, как пред­
посылка и условие познания и понимания новых типов объектов. 
Но тогда возникает вопрос: как она формируется и появляется в 
науке? Ведь прошлая научная традиция может не содержать катего­
риальную матрицу, обеспечивающую исследование принципиально 
новых (по сравнению с уже познанными) предметов. Что же каса­
ется категориального аппарата обыденного мышления, то, поскольку 
он складывается под непосредственным влиянием предметной сре­
ды, уже созданной человеком, он часто оказывается недостаточ­
ным для целей научного познания, так как изучаемые наукой объек­
ты могут радикально отличаться от фрагментов освоенного в про­
изводстве и обыденном опыте предметного мира. 
Задача выработки категориальных структур, обеспечивающих 
выход за рамки традиционных способов понимания и осмысления 
объектов, во многом решается благодаря философскому познанию.