I. Сущность этнолингвистики §

Тонко, бело полотенышко
Утереть да лично белое!
В данном примере можно разобрать следующие коды:
вербальный - текст-обращение;
реальный - полотенце;
акциональный - утирание.
Вербальный текст является своеобразным ключом к семантике обряда. Есть обряды, в которых вербальная сторона отсутствует (на­пример, используется ритуальное молчание), есть магические дейст­вия, состоящие почти исключительно из вербального текста (загово­ры), существуют и разные пропорции вербального, реального и акционального компонентов обряда, и эти пропорции во многих случа­ях зависят от жанра обрядового текста (Толстой, 1995, 23).
Наличие в фольклорном тексте различных кодов, используемых языком культуры, одним из таковых является, например, звуковой код. Подобно другим явлениям и реалиям внешнего мира, звук может наделяться значением, становиться знаком, приобретать культурную функцию и включаться в культурный текст (С.М. Толстая). В этно­графической литературе можно найти множество примеров семиотизации разного рода звуков и шумов в народном быту и ритуальной практике славян.
Однако надо понимать, что эти коды или «языки» в повседнев­ном узусе, общении, не употреблялись и не употребляются одновре­менно, они перекодируются один на другой, «переводятся», ибо практически в коммуникации людьми используется обычно только один код, а не все сразу.
Следует также отличать обычную семантику обряда (словесную, предметную, действенную) от «поэтической» символики, т.е. от сим­волического нанизывания обрядовых (ритуальных) предметов или действующих в образе лиц (акторов), наконец, самих действий в по­этических обрядовых песнях (свадебных песнях и причитаниях, похо­ронных причитаниях, купальских, жнивных, колядных и т.п. песнях).
Каждый тип культуры вырабатывает свой символический язык и свой «образ мира», в котором и получают свои знания элементы этого языка. Язык культуры пользуется естественным языком, поэтому слова и другие единицы естественного языка приобретают в нем до­полнительную, культурную семантику. Однако единицами языка мо­гут быть не только вербальные символы, но и знаки другой природы - предметы, действия, изображения и т.п., чьи символические значе­ния могут быть тождественными семантике вербальных элементов, а создавать с ними сложное синкретическое целое.
Например, в символическом языке традиционной культуры но­сителем семантики «траур» является сам черный (иногда белый) цвет или точнее, одежда черного цвета. Но в языковом сознании предста­вителя этой культуры слово черный, чернота является не только вы­разителем семантики «черный цвет», но и вербальным символом траура, а, например, слово веник обозначает не только бытовой пред­мет, но и приобретаемые им ритуальные функции оберега от нечис­той силы и орудия защиты от нее (Виноградова, Толстая, 1993).
Рассмотрим процесс отражения окружающего мира в слове и об­ряде в бытовой сфере.
Так, в обрядах употребляются предметы обихода, такие, как хлебная лопата, борона или веник. Действия, входящие в обрядовый текст, также могут быть и обычно бывают не специально обрядовы­ми, а вполне практическими, как бег, обход, выбрасывание, сжигание, обливание водой и т.д. Они приобретают знаковую функцию вторич­но, в составе обряда, в системе культурного языка. Значительно меньше в языке культуры знаков «первичных», т.е. не имеющих утилитарного применения, а создающихся специально в культурных це­лях. Таковы, например, так называемые ритуальные предметы - сва­дебное деревце, каравай, венок, жатвенная «борода», куклы и чучела и т.д.
Предметы бытовой сферы в процессе своего создания и функ­ционирования наделялись человеком различным семантическим зна­чением (символизация бытовых предметов). Многие из них имеют устоявшуюся обрядовую функцию наряду с обычной бытовой. Одна­ко не все предметы быта и объекты внешнего мира вовлекались в систему символов и обрядности.
Каким же был критерий приобретения предметов символически-ритуального значения? Л.Н. Виноградова и С.М. Толстая справедливо отмечают, что практической основой такой символизации мог слу­жить один или несколько признаков:
- совершаемое в быту действие, например, метла для выметания нечистой силы;
- внешний вид, что имело большое значение для архаической культуры;
- принадлежность обладателю, например, веревка висельника;
- место и время бытования предмета, например, предмет, най­денный на перекрестке;
- генезис; например, в Полесье лапоть бросали на огуречные грядки, чтобы вязались огурцы.
Особое значение имели также очень старые или совсем новые предметы, предметы украденные, купленные без торга и т.д.
Таким образом, несколько разных признаков одного предмета могли порождать несколько символических значений. Это могли быть разные значения в разных территориальных областях или слож­ная обрядовая символика одного предмета на одной территории.
Одним из таких многозначных по смысловой нагрузке предметов является метла. Она выступает как атрибут изгнания нечистой силы, в чем ясно прослеживается совершаемое ею в быту действие (мете­ние, выметание из дома всего нечистого). Но, в то же время, в народ­ных поверьях и преданиях метла выступает как атрибут или символ этой нечистой силы. Здесь может играть роль взаимодействие метлы с нечистотами, как считают Л.Н. Виноградова и С.М. Толстая. Но возможно, что в данном случае важен признак генезиса, то есть, что метла связана. Выдернутый из нее прут используется в колдовских целях, суть которых состоит в перенесении (привязывании) заговора с помощью прута (пока человек не избавиться от него, заговор будет действовать). Таким образом, метла как атрибут нечистой силы мо­жет означать привязку или принадлежность к определенной группе, обладание каким-либо качеством (способностью к магии).
Это подтверждается и тем, что во многих местностях метла или веник считается обиталищем домового. Например, в Калужской об­ласти нельзя выбрасывать из дома старую метлу, «чтобы не выбро­сить хозяина». Уничтожение старой метлы может совершаться только в определенное время и в специальных местах, например, на Ивана Купалу старый веник топят в реке. Это согласуется и со спо­собом создания метел, их вяжут из определенного сорта прутьев в определенное время, в каждой территориальной области имеется своя особенность.
В разных областях метла также носит разные названия: метла, драч, дергач. Как видим, второе ее имя происходит из генезиса пред­мета - драть, дергать прутья. То есть действие (метение) и свойство создания являются ведущими в символизации уже по названию.
Следует отметить двойственность символических значений, то есть присутствие наряду с символом-тезой символа-антитезы. Метла выметает нечистую силу, она оберег, лечебный в некоторых облас­тях амулет при родах или кожных болезнях, и она же - атрибут не­чисти. В одних местностях старый веник нельзя выбрасывать, в дру­гих, например, в Сербии - нельзя вносить в новый дом, чтобы не вы­мести из него жизнь. Следует заметить также, что на севере России метлу кладут роженице при рождении девочки, а в Боснии в гаданиях веник символизирует старого мужа.
И все же можно предположить, что множество таких символиче­ских функций являются вторичными, обусловленными местными особенностями. Главными же символическими функциями можно считать две: функцию выметания и функцию связывания, причем обе они как ведущие отражены в названиях «метла» и «дергач».