I. Сущность этнолингвистики §

§ 5. Этнолингвистический аспект русской фразеологии
Богатство языка - это богатство и его фразеологии, т.е. ее выра­зительных и образных присловий, оборотов, метких и крылатых слов. Очень часто за такими словами лежит целый мир, историческая эпоха - факты ушедшего быта, представлений и верований наших предков, реальные события далекого прошлого.
Изучение фразеологических оборотов в рамках этнолингвистики оправданно тем, что фразеология тесно связана с этнографией, с ши­роким этнографическим контекстом; что ранний интерес к фразеоло­гии у славян был вызван стремлением увидеть во фразеологизмах от­печатки или осколки старого быта, обрядов и верований. Немаловаж­ное значение имеет тот факт, что фразеологический оборот является частью обряда, ритуала; фразеологизм, своего рода, - «кладезь пре­мудрости народа», сохраняющий и воспроизводящий его менталитет, его культуру от поколения к поколению.
Многих ученых, писателей и поэтов интересовали и интересуют эти жемчужины живой речи (Б.А. Ларин, А.А. Потебня (опыт «свер­тывания» обряда до фразеологизма), русский бытописатель С. Мак­симов, польский филолог Ю. Кшижановский, И.М. Снегирев, М.И. Михельсон, В.Н. Телия, Н.И. Толстой и др.). Так, Владимир Ивано­вич Даль (1801-1872) - талантливый трудолюбивый человек, не был языковедом по образованию, но стал им по призванию, так как любил родной язык, умел вслушиваться, вдумываться в живую народную речь.
В истории отечественной науки о русском языке В.И. Даль про­славился как собиратель слов и устойчивых сочетаний слов, соста­вивший четырёхтомный «Толковый словарь живого великорусского языка», который впервые был напечатан в 1863-1866 гг. Кроме того,
Даль оставил в наследство потомкам замечательный словарь «Посло­вицы русского народа».
В.М. Мокиенко рассматривает фразеологизм как «сочетание, ко­торое может воспроизводиться в готовом виде, обладает слитностью значения составляющих его слов и экспрессивностью» (например, «съесть собаку», «без царя в голове», «семь пядей во лбу» и т.п.); он же, опираясь на русскую фольклорную традицию, употребляет слово «поговорка» как синоним фразеологизма. В.И. Даль, в свою очередь, определяет поговорку как «окольное выражение, переносная речь, простое иносказание, обиняк...».
Фразеологические единицы (термин академика В.В. Виноградо­ва), отражая в своей семантике длительный процесс развития культу­ры народа, фиксируют и передают от поколения к поколению куль­турные установки и стереотипы, эталоны и архетипы. Фразеологиз­мы, по Ф.И.Буслаеву, - своеобразные микромиры, они содержат в се­бе «и нравственный закон, и здравый смысл, выраженные в кратком изречении, которые завещали предки в руководство потомкам» (Бус­лаев, 1954: 37). Это душа всякого национального языка, в которой неповторимым образом выражаются дух и своеобразие нации.
«Фразеологизмы в собственном (строгом) смысле термина всегда косвенно отражают воззрения народа, общественный строй, идеоло­гию своей эпохи, - подчеркивал Б.А.Ларин. - Отражают, как свет ут­ра отражается в капле росы» (Ларин, 1977, 156). Фразеологические «капли росы» могут стать объективным отражением русской реаль­ности, однако, лишь в том случае, если их национальная чистота ап­робирована достоверным этимологическим исследованием.
Рассматривая фразеологию вообще, и конкретно русскую, выде­лим несколько фактов (важных моментов): во-первых, в большинстве фразеологизмов есть «следы» национальной культуры, которые должны быть выявлены; во-вторых, культурная информация хранится во внутренней форме фразеологических единиц, которая, являясь об­разным представлением о мире, придает фразеологизму культурно-национальный колорит; в-третьих, главное при выявлении культурно-национальной специфики - вскрыть культурно-национальную конно­тацию.
Фразеология есть фрагмент языковой картины мира. Фразеоло­гические единицы всегда обращены на субъект, т.е. возникают они не столько для того, чтобы описывать мир, сколько для того, чтобы его интерпретировать, оценивать и выражать к нему субъективное отношение. Именно это отличает фразеологизмы и метафоры от других номинативных единиц.
Фразеологический состав языка - это «зеркало, в котором лингвокультурная общность идентифицирует свое национальное само­сознание», именно фразеологизмы как бы навязывают носителям языка особое видение мира, ситуации (В.Н. Телия). Например, сведе­ния о быте русского народа (красный угол, печки-лавочки), об этикет­ном поведении (садиться не в свои сани, как пить дать, несолоно хлебавши, ломать шапку), о традициях и обычаях (из полы в полу, вы­вести на чистую воду) и т.д.
Во фразеологизмах зафиксированы культурные установки и сте­реотипы нации, ее эталоны и архетипы. Например, в выражениях раз­вязать язык, связать по рукам и ногам живет семантика узла, связы­вания как магического действия, т.е. национальная культура в них яв­лена через связь с мифологией. Что касается семантики узла (связы­вать и развязывать) - она глубоко национальна для русского человека и имеет место не только в каких-либо обрядовых действиях, но и в быту, в народных песнях и т.д., ср: связывание рук молодых полотен­цем, развязывание узлов при родах и т.д.
Есть примеры фразеологизмов, связанных с мифологемами и ар­хетипами. Например: как в воду глядел, как в зеркале; у славян зерка­ло - граница между земным и потусторонним миром, а потому по функции подобна другим границам - меже, порогу, окну, колодцу и т.д. Зеркало как реальная вещь появилась в позднее время, но его се­мантика и символика глубоко архаичны (Толстая, 1994). Это вещь опасная, запретная, в зеркало нельзя смотреться невестам, одетым под венец, беременным, новорожденным, ибо они находятся в стадии перехода из одного мира в другой, его занавешивают в обрядах, свя­занных со смертью, якобы для того, чтобы покойник не мог пройти сквозь зеркало с того света. Зазеркалье - это перевернутый мир жи­вых. Гадания на зеркале связаны с тем, что оно способно отражать не только видимый мир, но и мир невидимый и даже потусторонний. Зеркало - «окно в тот свет», поэтому, по поверьям славянских наро­дов, ночью нельзя смотреться в зеркало, ведь ночь - время нечистой силы, человек же в это время особенно уязвим. Подолгу смотреться в зеркало вредно, потому что, оно способно по частям похищать нашу душу, отправляя ее в мир Зазеркалья, где душа гибнет. Зеркало как бы двойник того человека, который отражается в нем. Именно поэтому считается, что разбить зеркало - к беде, поскольку вместе с ним раз­бивается слепок души.
Фразеологические словари и справочники (Булатов М.А. «Кры­латые слова», «Фразеологический словарь русского языка» под ред. А.И. Молоткова, «Крылатые слова» С.М. Максимова, «Словарь рус­ских пословиц и поговорок», сост. В.П. Жукова и др.) содержат огромное количество примеров на разные и по разным случаям жизни:
- фразеологизмы, связанные с бытом русского народа, с общече­ловеческим знанием о свойствах реалий: печки-лавочки, заморить червячка, смотреть в корень, меж двух огней, не вешать нос и др.;
- русские фразеологизмы, связанные с ремеслами: разделать под орех, два сапога пара, на одну колодку (сделаны), на живую нитку, овчинка выделки не стоит и др.;
- фразеологизмы, пришедшие из мифологии: не от мира сего, камень преткновения, не о хлебе едином жив будет человек и др.
Особенно интересны и значимы фразеологизмы диалектного ха­рактера (например, псковск.: «как у Бога не принятый», т.е. неприка­янный). К сожалению, эта тема (пласт славянского диалектного мате­риала) слабо исследована и описана в науке. Между тем, как утвер­ждает Н.И. Толстой, сакральная народная фразеология может быть предметом мифологических, семиотических и филологических ис­следований; с чисто лингвистической точки зрения она представляет собой исключительно интересное явление.
В науке существуют два противоположно направленных процес­са, базирующихся на соотношении этнографического (фольклорного) и лингвистического материала. Первый процесс - это превращение обряда или обрядового текста (как вербального, так и акционального) в слово, равно как и превращение народного словесного произведе­ния или фольклорного вербального текста в слово, второй - превра­щение слова в обрядовый текст, в ритуал (ритуал, представление), равно как и слова в вербальный текст, небольшое фольклорное про­изведение.
Наблюдения над первым процессом - от вербального текста к слову проводил еще А.А. Потебня в своих харьковских университет­ских лекциях по теории словесности. Рассматривая басню, пословицу или поговорку, он говорил о переходе басни в пословицу, о том, что относительно длинный рассказ все сжимается и сжимается, благодаря тому, что все остальное, необходимое для объяснения выражение, сделавшегося пословицей, содержится у нас в мысли и может быть легко восстановлено, о том, что когда мы говорим «кисел виноград», всего содержания басни «Лисица и виноград» у нас в мысли нет, мы о ней не думаем. Точно так же как басня может быть сжат и всякий другой рассказ, не относящийся специально к этому роду поэтиче­ских произведений.