Литературный язык петровской эпохи План

8. 1. 3. Отношение карамзинистов к заимствованиям.
Обогащение словаря
Важное место в развитии русского литературного языка конца XVIII в. занимало отношение к заимствованиям. Нужно было включить русский язык в процесс общеевропейской цивилизации, приветствовалась связь с французской культурой. В русскую действительность входили новые понятия и предметы, которые еще не имели обозначений в русском языке. В старом языке недоставало терминологической и абстрактной лексики.
Карамзинисты употребляют заимствованные термины из разных областей науки и искусства:

1. 
   театральная терминология: # авансцена, акт, актер, амфитеатр, арена, ария, артист, водевиль, дуэт, концерт, ложа, пантомима, партер, сцена, труппа;
   
2. 
   архитектурная терминология: # аркада, архитектура, балюстрада, барельеф, галерея, готический, карниз, каскад, павильон, пилястры, плафон, портал, терраса, фасад, флигель, тротуар;
   
3. 
   общественно-политическая и административная лексика: # адвокат, ассигнация, банкир, биржа, вексель, директор, капитал, комиссар, коммерция, конференция, милиция, полицмейстер, провинция, процент, фабрика;
   
4. 
   научная терминология: # гипотеза, иероглиф, консилиум, кризис, манускрипт, метафизика, трактат, эксперимент, эстетика, феномен;
   
5. 
   лексика, относящаяся к бытовой сфере дворянских кругов: # альбом, бал, бильярд, визит, вояж, домино, клуб, фейерверк, берейтор, камердинер, бассейн, грот, оранжерея, бюро, диван, канапе, клавесин, ковер, сервиз, софа, буклет, букли, медальон, галстук, жилет, корсет, манжеты, фрак, шаль, шлафрок, будуар.
   

В произведениях Карамзина впервые были употреблены некоторые новые заимствования: # сцена, монумент, меланхолия, билет, феномен, адвокат, энтузиазм, моральный.
Из французского языка были заимствованы слова: # будуар, адепт, визит, имажинация, момент, неологизм, норма, журнал, пастораль, сентименты, экспрессия, экселлировать; из немецкого: # атака, ваза, галстук, инженер, квартира, нация; из голландского: # брюки, вымпел, квитанция.
Происходило обогащение русского языка морфологическими и семантическими кальками, которые вполне прижились в русском языке. Морфологические кальки с французского языка: # влияние (influence), расстояние (distance), сосредоточить (concentrer), трогательный (touchant), склонность (inclination), утонченный (raffine); с немецкого языка: # белошвейка, благосостояние.
Создавались новые русские слова: # будущность, влюбленность, занимательный, огромность, общественность, настоящность, семейственный, усовершенствовать, промышленность, человечный, человечность, общеполезный, достижимый, оттенок, достопримечательность, впечатление, чувствительный, тонкость, развитие, расположение, подразделение.
Среди слов, впервые образованных Карамзиным, были и такие, которые не прижились в русском языке, оказались неудачными: # настоящность, намосты («тротуары»), младенственный.
Происходит развитие новых переносных значений у ряда слов: # развитие чего-нибудь (от франц. développement), влияние на что-нибудь (от франц. influence), образ (например, художественный образ), оттенок («нюанс, тонкое различие»), вкус, живой, плоский, сдержанный, трогать, тонкий, утонченный, упоение, черта.
Расширилось значение многих русских слов в новых сочетаниях: # выработанный слог, общие положения, драматические положения.
Фразеология русского языка обогащалась за счет калек: # от всего сердца, игра не стоит свеч, сломать лед, быть не в своей тарелке, видеть все в черном свете, убить время, смешать карты.
Калькируются и многие синлексы, преимущественно вербальные: # принять решение, принять участие, взять меры.
Под влиянием западноевропейской поэзии значительно расширился состав генитивных метафор, восходивших в России к церковному красноречию: # светило дня, язык взоров, зеркало души, печать спокойствия, потребность души, весна жизни, гений покоя, цветы любви, дух закона, дух порядка.
Главное достижение «нового слога» было в создании новых принципов сочетания слов, при которых в соседстве оказывались разнообразные словарные единицы. Эти принципы открывали новые смысловые возможности, выявляя метафорические значения слов. Карамзин расширил значение многих исконно русских слов, употребляя их в новых словосочетаниях: # влиять на разумы, делать впечатления, труд дарования, плод трудов, огонь жизни, предмет любви, утонченный вкус, море блаженства, океан неизвестности, рыцарь чувства, гроза юности, луч надежды, крылья воображения, плоды просвещения, венец счастья, положение героя.
Все заимствования этого времени имеют книжный характер.
Обогащение русского языка за счет языков западноевропейских, и прежде всего французского, носило прогрессивный характер.
При этом карамзинисты не были космополитами, они считали, что не следует заимствовать слова без крайней необходимости. Поэтому Карамзин в процессе доработки своих произведений заменял многие заимствованные слова русскими. Карамзиным были отвергнуты некоторые заимствования петровской эпохи, не прижившиеся в русском языке: # аттенция («внимание»), инвитация («приглашение»), мерит («достоинство»), офрировать («предложить»), эстима («уважение»). С каждым новым изданием «Писем русского путешественника» Карамзин уменьшает количество иностранных слов. Во втором издании он заменил слово вояж русским путешествие, диалог – на разговор, моральный – на нравственный, визитация – на осмотр, визит – на посещение, публиковать – на объявить, интересный – на занимательный, литеральный – на верный, мина – на выражение, момент – на мгновение, фрагмент – на отрывок и т.п.
Иноязычные заимствования конца XVIII в. имели стилистическое значение: они придавали тексту оттенок аристократической манерности, изысканной чувствительности. Французский язык был богат метафорами, риторическими фигурами. Под его влиянием создавался особый стиль, далекий от бытовой сферы.
Деятельность Карамзина и его окружения очевидным образом связана с западноевропейским культурным влиянием. В лингвистическом аспекте это проявляется в стремлении организовать русский литературный язык по подобию литературных языков Западной Европы, т.е. поставить литературный язык в такое же отношение к разговорной речи, которое имеет место в западноевропейских странах. Речь идет о стремлении перенести на русскую почву западноевропейскую языковую и литературную ситуацию; непосредственным образцом при этом служит французский литературный язык. Отсюда закономерно следует принципиальная установка на разговорную речь, т.е. на естественное употребление (usus loquendi), а не на искусственные книжные нормы (usus scribendi). В идеале разговорная речь и литературный язык должны слиться, но основная роль при этом принадлежит именно разговорной стихии как естественному началу в языке.
Такой подход не исключает создания неологизмов (необходимых для выражения тех или иных понятий, заимствуемых из западноевропейских языков), но и само создание неологизмов в конечном счете мотивируется ссылкой на западноевропейскую языковую ситуацию – в данном случае на опыт немецкого языкового строительства. Однако усвоение неологизмов в принципе также предполагает апробацию в разговорной речи, – или же критерий вкуса (языкового чутья), который по идее должен быть функционально эквивалентен апробации такого рода.
Карамзинисты ориентировались не на реальную, а на идеальную разговорную речь, апробированную критерием вкуса. Подчеркивалась роль моды, которая давала образцы не прошлого, а будущего употребления.
Критерий вкуса имеет принципиально важное значение в эстетике Карамзина и в его подходе к лингвистическим проблемам. Апелляция к вкусу прежде всего выражается в характерном для карамзинистов призыве к «приятности» языка. Апелляция к вкусу предполагает установку на употребление, а не на правила. Изменяемость вкуса оправдывает изменение как литературы, так и литературного языка, и это определяет отношение к языковому прогрессу. Изменения языка признаются естественным и неизбежным процессом. Соответственно определяется отношение карамзинистов к заимствованиям, которые признаются вообще естественным явлением в языке и вместе с тем одним из основных факторов языковой эволюции. С точки зрения карамзинистов, каждый язык неизбежно подвержен иноземным влияниям, и это доказывается, в частности, воздействием греческого языка на церковнославянский. Заимствованная лексика ставится в прямую связь с общим процессом европеизации русской культуры; отсюда, в частности, использование иностранного слова может мотивироваться отсутствием соответствующего русского слова для выражения того или иного понятия, т.е. невозможностью выразить данное содержание собственно русскими средствами. Признавая необходимость заимствований из французского языка, карамзинисты могут выступать против распространения французского языка в русском обществе и таким образом отстаивать права русского языка. Здесь нет никакого противоречия: протест против французского языка как такового никак не распространяется на отношение к галлицизмам именно потому, что заимствования признаются естественным фактором языковой эволюции; иначе говоря, отношение к заимствованиям определяется тем, что они рассматриваются именно как явления русской речи.
Основной источник обогащения русского языка карамзинисты видят во французском языке. Это отношение к французскому языку и французской культуре основывается на убеждении в единстве пути всех народов, охваченных процессом цивилизации: путь этот мыслится как постепенное и последовательное движение к одной цели, где одни народы оказываются впереди, а другие следуют за ними; французскому народу суждено было возглавить это движение, и поэтому французская культура служит ориентиром для других культур, шествующих по дороге прогресса. Говоря о заимствованиях как о естественном следствии языковых контактов, определяющих развитие и совершенствование языка, карамзинисты могут иметь в виду заимствования как на уровне формы, так и на уровне содержания, т.е. как заимствованную лексику, так и семантические кальки. Введение иноязычных слов оправдывается прежде всего стремлением передать те оттенки мысли, которые не выражаются средствами русского языка, но тот же эффект может быть достигнут и иным способом, а именно употреблением русских слов в новых значениях, не свойственных им ранее, но соотнесенных со значением тех или иных иноязычных слов. Влияние французского языка сказывается также и в синтаксисе. Карамзин в значительной степени перестраивает структуру русского периода, ориентируясь при этом на синтаксический строй французского языка. Это проявляется, следовательно, в постпозиции прилагательного, в более строгой постановке подлежащего перед сказуемым, в результате чего рема может предшествовать у Карамзина теме. Ориентируясь на французский синтаксис, Карамзин одновременно ориентируется и на разговорную речь.