Microsoft Word translation Aznaurova doc

чашки, поставленной на блюдце, голос, эаглу-шавшнй другой, и потом растворявшийся 
в томной тишине. Из двери с надписью «Ярус» над глазком в каждой из двуч 
складывающихся створок бесшумно появилась подтянутая девушка в форме 
шоколадного цвета с голубым кантом, взглянула на билеты и впустила их, направляя 
свой фонарик в жаркую темноту, освещенную в разных местах красными лампочками и 
прорезанную по диагонали снопом белого света, падавшего на закругленный по углам 
прямоугольник экрана. «Ого.бэби, ты молодец». Среди зрителей послышался шо-пот, и 
лицо мужчины неожиданно появилось из темноты, тогда он зажег спичку в первых рядах 
галереи. Все еще продолжая светить фонариком, девушка легко спустилась перед ними 
по ступенькам яруса, нашла два свободных места и отступила назад, чтобы дать им 
возможность протиснуться мимо нее в свой ряд. 
«Спасибо», — хрипло сказал Эндрю. Несколько человек пристально смотрели на 
них, пока они усаживались. 
«Это комедия?» — Роза сняла перчатки и оглядела полутемный амфитеатр в 
надежде увидеть кого-нибудь из своих знакомых 
Она была не прочь, чтобы её увидели в амфитеатре, пусть даже с Эндрю. Но её 
глаза ещё не привыкли к темноте. Она заметила, что зал как всегда был почти полон, и 
только тогда взглянула на экран. Два темных лица, огромных на белом фоне, сблизились 
и поцеловались. 
«Это еще не сама карчнна. Она начнется не раньше восьми сорока. Тебе хорошо 
ЕШШО
?* 
Она кивнула. Он не рискнул раскрашивать дальше, зная, как часто она ьагрешала 
ему разговаривать с ней в кино. Он дал себе слово, что сегодня не поддастся этому ужас-
ному искушению шопотом объяснять сюжет, когда ему кажется, что он знает, чем 
окончится фильм. Он даже не скажет: «Нравится, Роза? Не надоело, а? Если ла, мы уй-
дем».— «Здорово, да?» Нет, он ничего не скажет и будет наслаждаться молча. Да, так 
лучше. Приятно и тепло в кино, и темно; ты никого не видишь, и тебя никто не 
ЕИ
-дит. 
Всегда предпочитаю кило театру. 
Фильм кончился через несколько минут после того, как они 
ЕОШЛИ
.
Быстро 
опустился собранный складками занасес, бросились в глаза цветы в горшках и пальмы 
под авая-сцеиой; один рил, огней, за ним другой излучали розовое спите над выходами; 
под куполообразной крышей мерцало и сверкало множество маленьких звёздочек и три 
плафона вдруг вспыхнули рубиновым светом. Человек десять зрителей поднялись и стали 
пробираться к выходам. Свет быстро погас опять. Занаьес с шумом поднялся, и белый 
прямоугольник появился из-под складок, на которых уже показались строчки 
мелькающих серых букв. На экране появилась девушка в одежде, ниспадающей 
красивыми складками, и начала пускать пузыри из длинной трубки. Один т них 
увеличивался и увеличивался, пока не заполнил гесь экран. Поюм он лопнул и 
превратился в надпись: «Всю следующую неделю», которая в свою очередь рассыпалось 
на буквы, сложившиеся потом в название фильма «Матери Бродвея», коюрый должен был 
выйтч на экраны. Фильм, казалось, побил все рекорды. Он ььиывал слезы у самых 
черствых людей. Ог пего мурашки пробегали по телу. Это была стремительно 
развивающаяся драма. Это было душещипательное повествование о развлечениях богемы, 
о миллионных ставках в спорте, о шикарных автомобилях. Он был по сравнению с 
другими рекламными титрами, несшимися с экрана, переполнен страстями, насыщен 
жизненной правдой, дышал любовью и ненавистью — а какой у него был сюжет! «Вам он. 

---

понравшся,— доверительно утверждал экран.—Вы должны посмотреть его: фильм,
который вы никогда не забудете». Красивые блондинки, разумеется, изобиловали в $том 
повествовании о жаждущих острых ощущенях молодых светских людей. Одна из них, 
кажется, пройдя через радость, искушение и горе, должна была признать, что 
материнство—это самое великое в жизни. «Фильм, который трогает сердце. 
Очаровательная Мини Гага в самой замечательной драме на Бродвее». 
«Думаю, ничего хорошего, — сказал Эндрю.— Ну вот. Огни погасли и 
послышались звуки джаз-оркестра. «Я думаю, это уже сама картина». 
У него теперь было приятное чувство, что он получит удовольствие. 
Это была на редкость смешная картина. Этот толстяк с бородой — ну и смех. 
Сначала вы увидели полку с корзиной яиц, потом прошла кошка, потом яйца одно за 
другим стали падать на голову толстяка. О боже! Как он выжимал желток из глаз и шел, 
шатаясь, и бухнулся в бочку с водой головой вниз. И потом этот тощий парень, выходя в 
коридор, не посмотрел, куда идти и юлкнул повара, который выходил из кухни с
подносом заварного крема. Какая неразбериха! Крем повсюду. Вцепившись ц кресло, 
чтобы сдержать смех, Эндрю задавал себе вопрос, на самом -пи деле эти парни 
позволяют сбивать себя с ног и заливать себя кремом. Ничего нет удивительного в том, 
что они получают большие деньги, если им приходится терпеть такие вещи каждый день. 
Может быть, они подделывают некоторые из них. Все равно так смешно, что и сказать 
нельзя. А теперь вот эта собака — должно быть, хорошо натренированная собака—
потому что видели её или другую такую в десятке комических фильмов, и, конечно, она 
несла что-то в пасти, Ну да, брусок динамита. Куда она собирается положить его? Под 
кровать толстяка. Эндрю не сиделось от удовольствия, потом он привскочил и весело 
засмеялся, когда диалог внезапно прервался сильным взрывом. Ха-ха1 У толстяка был 
подбит глаз, не было бороды, половины воротника и не было брюк. О, это было здорово! 
Это должно понравиться Розе. 
Какой он ребенок, думала Роза. На него нельзя сердиться всерьез. Он, кажется, так 
и не стал взрослым. Совсем как ребенок. Он и есть большой неуклюжий ребенок. Немного 
презрительно она смотрела на его прямой нос и подбородок, вырисовывающиеся в 
темноте. Неужели он действительно так глуп, спрашивала она себя. Да, думаю, что глуп. 
О, ради бога, прекрати этот хохот, Звук взрыва оглушил всех в зале. Она вздрогнула. 
«Здорово, а?» — прервал он молчание, забывшись от возбуждения. 
Она вскинула голову. 
«Ничего не вижу в этом смешного». 
«О-о , Роза!»
У него опустились руки, выражение радости померкло на его лице. Он казался 
таким несчастным, что невольно она пожалела его. 
«Я думаю, это ведь было довольно смешно. Я хочу сказать, что люди смеялись. Не 
я один. Но если тебе не нравиться…» 
Она очень старалась, все ещё движимая жалостью, ответить мягко , но ответь 
сложился сам собой, и прозвучал прежде, чем она могла удержаться. 
«У меня нет такого чувства юмора, как у тебя».
B. Text 1. Martin Arrowsmith by Sinclair Lewis (part II) 

---