Ritzer modern sociological theory fifth

Назад в будущее: фигурационная социология Норберта Элиаса
В этой главе мы рассматривали некоторые из последних по времени попыток ин- теграции микро- и макроуровней, которые предприняли американские социоло- ги. Однако лучше всего соответствует названию главы подход, предложенный европейским теоретиком, Норбертом Элиасом. (Хорошую подборку его работ см.: Mennell and Goudsblom, 1998.) Элиас попытался преодолеть дистанцию меж- ду микро- и макроуровнем и вообще свойственную социологам тенденцию раз- граничивать индивида и общество (Dunning, 1986, р. 5; Mennell, 1992). Наибо- лее продуктивным периодом в его научной деятельности стали 1930-е гг., но лишь совсем недавно наследие этого ученого получило то признание, которого оно заслуживает (Kilminster and Mennell, готовится к публикации; van Krienken, 1998). Теперь самое время, чтобы рассмотреть взгляды Элиаса, касающиеся вопро- сов интеграции микро- и макроподходов, и ознакомиться с его основными теоре- тическими идеями.
Элиас выдвинул понятие фигурации. Эта идея
делает возможным сопротивление социально обусловленному давлению, направлен- ному на то, чтобы расколоть наше понимание человечества, сделать его поляризован- ным, что препятствует нашему восприятию людей как индивидов и в то же время как сообществ. ...Поэтому понятие фигурации служит в качестве простого концептуального инструмента, дабы ослабить такое социальное принуждение, заставляющее говорить и думать так, как если бы «индивид» и «общество» представляли собой нечто антагонистическое и разное (Elias, 1978, р. 129-130; курсив мой)
Фигурации можно, прежде всего, рассматривать в качестве процессов. В сущ- ности, Элиас в дальнейшем предпочитал говорить о своей теории как о «социоло- гии процессов» (Mennell, 1992, р. 252). Фигурации — это социальные процессы, в которых люди «сплетены» друг с другом. Это не внешние, принудительные для человеческих отношений структуры; это и есть взаимоотношения. Индивиды
433


воспринимаются как «открытые» и связанные с другими субъекты; фигурации образуют именно они. Власть играет главную роль в социальных фигурациях, которые, вследствие этого, постоянно изменяются:
Сердцевину изменяющихся фигурации — самый их центр — составляет подвижное, гибкое равновесие, колебание баланса сил, перевес их сначала в одну, а затем в другую сторону. Это колебание баланса власти является структурной характеристикой изме- нения любой фигурации (Elias, 1978, р. 131)
Фигурации возникают и развиваются, но в основном невидимым и незаплани- рованным образом.
Основное значение здесь имеет тот факт, что понятие фигурации применимо и к микро-, и к макроуровню, а также к любому социальному феномену, что рас- положен между этими двумя полюсами. Указанный концепт
можно применять и к относительно малым группам, и к сообществам, состоящим из тысяч или миллионов взаимосвязанных индивидов. Учителя и ученики в классе, вра- чи и пациенты больниц, постоянные клиенты в пивной, дети в начальной школе — все они образуют достаточно опредленные фигурации. Но жители деревни, города или стра- ны также создают их, правда, в данном случае фигурации нельзя воспринимать прямо, поскольку цепочки взаимозависимости, соединяющие людей, сложнее и разнообразнее (Elias, 1978, р. 131; курсив мой)
Таким образом, Элиас не рассматривает взаимосвязь «индивида» и «обще- ства», а сосредоточивает внимание на «отношениях между людьми, восприни- маемыми как индивиды, и людьми, воспринимаемыми как общества» (Elias, 1986a, р. 23). Иначе говоря, уровни индивидов и обществ (и любого социального явле- ния, находящегося между этими крайностями) предполагают участие людей — наличие отношений между ними. Понятие «цепочек взаимозависимости», отме- ченное выше, наиболее адекватно тому, что Элиас подразумевает под фигураци- ями и что составляет важнейший предмет его социологии: «Как и почему люди объединяются, образуя особые динамические фигурации, составляется один из центральных вопросов, возможно, даже самым главным вопросом социологии» (Elias, 1969/1983, р. 208).
Предложенное этим ученым понятие фигурации связано с идеей о том, что индивиды открыты другим индивидам и пребывают во взаимосвязях друг с дру- гом. Элиас утверждает, что большинство социологов исходят из представления о человеке как homo clausus, т. е. используют «образ отдельных людей, каждый из которых, в кбнечном счете, абсолютно независим от всех остальных — инди- вид-в-себе» (Elias, 1969/1983, р. 143). Это неприемлемо для теории фигурации: в ней действующий субъект понимается как «открытый» и вместе с тем находя- щийся в отношениях взаимозависимости.
Учитывая специфику тех задач, которые определены в этом разделе нашей книги, преимущественное внимание мы уделим проблеме интеграции микро- и макроуровней, однако нельзя не заметить, что научное наследие Элиаса считает- ся образцом синтезирования и обобщения направлений не только в указанном смысле. Например, ничуть не меньше, чем дихотомия микро- и макроявлений,
434

ученого волновал раскол в социологии — как в теоретическом, так и в собственно исследовательском плане. По его мнению, теория становится высушенной, если не опирается на реальные данные, а практическое рассмотрение без внушительного те- оретического обоснования не имеет четкой направленности. Идея синтеза теорети- ческих и научно-практических платформ, как и попытка показать интеграцию мик- ро- и макроуровней отчетливо сказались в двух томах («История манер» [Elias, 1939/ 1978] и «Власть и вежливость» [Elias, 1939/1978]), составляющих самое известное произведение Элиаса, «О процессе цивилизации» (Elias, 1939/1994). Именно этой работе посвящен данный раздел книги.

435


Прежде чем продолжить знакомство с идеями Элиаса, следует бегло пояснить, почему наследие этого социолога рассматривается в рамках обсуждения аспектов интеграции микро- и макроуровней, а не в следующей главе, в которой затрагива- ются вопросы интеграции другого рода — действий и структуры. Ведь Элиас ро- дился в Германии, и работы, касающиеся проблем интеграции структуры и дей- ствия, по большей части принадлежат европейцам, в то время как труды, в которых рассматриваются аспекты соотнесения микро- и макроуровней, — в основном аме- риканцам. Наследие Элиаса можно рассмотреть в любой главе, но представляется, что наиболее уместно это сделать сейчас, поскольку данного ученого скорее инте-
436


ресует действие на микроуровне и взаимодействие, нежели сознательные, креа- тивные процессы, которые подразумевает «деятельностный» подход. На самом деле, внимание Элиаса обращено, главным образом, на бессознательный и неза- планированный характер происходящего в социальном мире. Кроме того, как мы увидим далее, в первом томе книги «О процессе цивилизации» — «История ма- нер» — в центре поставлены проблемы макроуровневого порядка, а во втором —
«Власть и вежливость» — скорее аспекты микроплановые.
«История манер»
Если предметом рассмотрения Вебера была рационализация, свойственная запад- ному миру, то у Элиаса — это цивилизация стран Запада (Bogner, Baker, and Kil- minster, 1992; об обращении к его идеям при обращении к странам другой части света — например, Сингапура — см. Stauth, 1997). Кстати, Элиас вовсе не ут- верждает, что цивилизация, какой она существует на Западе или в иной части мира, чем-либо особенно хороша. Не говорит он и обратное: что цивилизация пло- ха, хотя и признает, что в западной цивилизации есть проблемы. В общем, Элиас (Elias, 1968/1994, р. 188) не считает, что быть более цивилизованным — хорошо, равно не полагая и противоположное: быть менее цивилизованным — это плохо. Говоря, что люди стали более цивилизованными, мы вовсе не всегда констатиру- ем, что они стали лучше (или хуже); мы просто подтверждаем существование со- циологического факта. Таким образом, Элиас (как вскоре станет ясно) обращает- ся к социологическому изучению того, что он называет «социогенезисом» западной цивилизации.
Точнее, Элиаса интересуют постепенные изменения (Elias, 1997), происходя- щие в поведении и психологическом облике людей Запада. Именно анализ этих изменений является предметом рассмотрения в «Истории манер». Во втором томе своей работы «О процессе цивилизации», который имеет название «Власть и веж- ливость», Элиас сосредоточивается на изменениях общества, что сопровождают перемены в поведении и психологии людей и теснейшим образом связаны с по- следними. Вообще же, предметом исследования для Элиаса стали «взаимосвязи между изменениями в структуре общества и изменениями в структуре поведения и психического облика» (Elias, 1939/1994, p. xv).
Исследуя манеры, Элиас обращает внимание на постепенной исторической трансформации множества самых привычных форм поведения, становящихся, как сказали бы теперь, цивилизованными (хотя отмечает и те периоды, когда наблю- дались противоположное направление изменений; см.: Elias, 1995). Хотя свой ис- торический обзор Элиас начинает с эпохи средних веков, он поясняет, что нет и не может быть отправной (как, впрочем, и конечной) точки в развитии цивилиза- ции: «Ничто не может быть более бесплодным при рассмотрении длительных со- циальных процессов, чем попытка указать на абсолютное начало» (Elias, 1969/ 1983, р. 232). Следовательно, цивилизационные процессы можно проследить в про- шлом, они существуют в настоящем и продолжатся в будущем. Цивилизация — это непрерывный эволюционный процесс, который Элиас, для удобства, стал рассмат- ривать с периода Средневековья. Он стремится, в частности, проследить измене- ния, связанные с тем, что нас смущает, вызывает особые чувства, проследить, как
437


растет наша восприимчивость, а также исследовать развитие свойственного лю- дям теперь повышенного внимания к другим и обостренного их понимания. Од- нако всего лучше привести конкретные примеры, как Элиас рассматривает тако- го рода изменения.