Stilistika text indd

дием, рукою, отравою или еще чем. (В юридических текстах по
добные конструкции призваны точно определить объем поня
тия о правонарушении.) Как видим, синтаксическое средство,
типичное для административноправовой сферы общения, ока
зывается востребованным при решении р е л и г и о з н о й з а
д а ч и: вместе с другими средствами оно используется при под
готовке верующих к исповеди.
Третий текстовой фрагмент напоминает публицистическую
речь. Показательно использование в нем клишированных сло
восочетаний современных СМИ: рабство тоталитаризма, ры
ночная нажива, обнищание народа, обесценивание денег и др. Тем
не менее проповедник, создавая текст, осуществляет не полити

---

430
коидеологическую деятельность, как может показаться, а соб
ственно религиозную. Речь идет об особой ее разновидности,
имеющей целью обличение пороков эпохи, приверженности
людей греховным идеям и правилам поведения. Священник от
стаивает в данном случае не политическую доктрину (это было
бы отступлением от принципа «царство Божие не от мира
сего»), а необходимость следования христианским заповедям не
только в личной, но и в общественной жизни. Одновременно
внушается религиозная истина о недопустимости служения «чу
жим богам». Употребление публицистической лексики предоп
ределено здесь самой жанровой тематикой общения, при этом
и д е о л о г и ч е с к а я о ц е н о ч н о с т ь с л о в т р а н с ф о р
м и р у е т с я в о ц е н о ч н о с т ь р е л и г и о з н у ю.
Четвертый фрагмент текста обнаруживает отдельные прояв
ления образной конкретизации — важнейшей особенности ху
дожественной речи. Но и в этом случае проповедник приняты
ми в церковной практике способами приобщает слушателей к
религиозной истине. Вызывая в сознании верующих образно
эмоциональные воспоминания (Являются трава и цветы, дере
вья снова получают сок и облекаются в красоту свою), он создает
представление о всеобщности перехода от смерти к новой жиз
ни и тем самым помогает прихожанам усвоить догмат о буду
щем воскресении. Стилевая значимость используемых здесь
языковых средств не в их форме, а в функции.
Наконец, пятый пример показывает, что разговорные и даже
просторечные слова (забулдыга, спьяну, замараны), стилистичес
кая окраска которых, как отмечалось, не согласуется с общей
возвышенной тональностью церковнорелигиозной речи, могут
тем не менее эпизодически использоваться в последней. Они
предстают иногда как средство оптимизации коммуникативно
го контакта с аудиторией и как лексический материал для обо
значения греховного в человеческой жизни: Одежды наших душ