Stilistika text indd

ки; смотреть — взирать — глазеть; есть — вкушать — уплетать;
в словообразовании — соотнесенность морфемных моделей:
формализм — формалистика, утопизм — утопистика, перекручи
вание — перекрутка, отбеливание — отбелка и т.п.; в синтакси
се: Если бы я пришел раньше... — Приди я раньше...; Автор, пере
ведший... — Автор, который перевел... и т.д. (Примеры из указ.
статьи М.В. Панова.)
Более подробно в теоретическом плане вопрос о стилисти
ческой парадигматике в соотношении со стилистической син
тагматикой рассматривает Ю.М. Скребнев (см.: Очерк теории
стилистики. Горький, 1976. С. 76—156). Понятие стилистичес
кой парадигматики он не ограничивает стилистикосиноними
ческими отношениями единиц, называя, например, среди явле
ний парадигматической семасиологии метафоры и метонимии.
Надо сказать, что хотя систематизация стилистических явле
ний по парадигмам удобна, однако парадигматическая стилисти
ка наталкивается на большие, даже непреодолимые трудности.
Вопервых, здесь нет той четкости противопоставлений, за
конченности рядов сопоставляемых единиц, которые свой
ственны парадигматике языковой системы на фонетическом,
морфологическом и других уровнях. Для стилистической пара
дигмы, напротив, характерны нечеткость противопоставлений,
размытость границ (открытость, «неконечность») и тому подоб
ные признаки, н а р у ш а ю щ и е ч е т к о с т ь с т р у к т у р ы.

---

81
Вовторых, в парадигматической систематизации стиля, как
правило, н е в ы д е р ж и в а е т с я п р и н ц и п е д и н о г о о с
н о в а н и я. Ср., с одной стороны, четкость падежной парадигма
тики существительного: человек — человека — человеку — челове
ка — человеком — человеке, с другой — «парадигматику» различных
стилистических окрасок слова, когда в одних рядах нейтраль
ной окраске противопоставлена окраска только с повышением
стиля (н а д е ж д а 
ä чаяние, упование; л о б ä чело), в других —
только с понижением (б и т ь 
æ колотить — лупить — колошма
тить — дубасить), в третьих — и та и другая (лик 
ã л и ц о æ
рожа, морда, рыло); причем количество окрашенных компонен
тов ряда может быть самое различное. Кроме того, у одного и
того же слова (даже значения) может быть одновременно не
сколько окрасок разной «квалификации», например: «книжн.»,
«высок.» у слова твердыня; с теми же пометами плюс «спец.» и
«арх.» у слова фортеция и т.д.
В результате при стилистической систематизации единиц на
разных уровнях обнаруживается м н о г о «п у с т ы х к л е т о к».
Так, при распределении стилистических единиц по самой общей
(традиционной и довольно распространенной в литературе) мо
дели: «+ 0 —» (т.е. повышение стиля — стилистическая нейтраль
ность — понижение) у значительного количества слов, в еще
большей степени у фразеологизмов, у подавляющего большин
ства грамматических форм и конструкций эта модель не выдер
живается либо вообще не реализуется (т.е. налицо лишь один
показатель из трех, в лучшем случае — два); парадигмы, содер
жащие все три члена, редки. Это закономерно вытекает хотя бы
из тех подсчетов, которые представлены Ф.П. Филиным по
седьмому тому 17томного «Словаря русского языка»: в нем
лишь 25% стилистических — маркированных — позиций (окра
сок слов, значений) и 75% — нейтральных. При этом около 17%
сниженных против 8% слов с другими окрасками, в том числе
«возвышенными» (см.: Филин Ф.П. О просторечном и разговор
ном в русском литературном языке // Филологические науки.
1979. Вып. 2. С. 21). Зато, с другой стороны, например, в лекси
ке (но не только в ней) показатели со знаком и «плюс», и «ми

---

82
нус», и «нуль» могут заключать по несколько стилистических
вариантов.)
На трудности описания стилистической парадигматики в
лексике указывает Ю.М. Скребнев: в частности, здесь «нет еди
ной классификационной системы», а препятствие в том, что
коннотации «многомерны, комплексны» (Очерк теории стили
стики. Горький, 1976. С. 27).
Следует отметить, что распространенная характеристика сти
листической «системы» лексики по указанной модели («+ 0 —»)
восходит к описанной М.В. Ломоносовым системе «трех шти
лей», которая еще в пушкинский период была преодолена в рус
ском литературном языке. Поэтому подобные характеристики
несут на себе печать устарелости, не отвечают современному
стилистическому состоянию языка. Если, например, в начале
XIX в. книжная лексика (и соответствующая окраска) обладала
достаточными системными связями, то для современного носи
теля литературного языка (нефилолога) условность ее выделе
ния налицо. Результат этого — неоднозначность подачи стили
стических помет в разных словарях.
Историческое развитие структурной и функциональной (в
частности, стилистической) сторон языка протекает неодина
ково. Если в процессе развития, например, грамматической си
стемы (ср. утрата аориста и имперфекта у глаголов, звательного
падежа у существительных) не разрушается принцип системно
сти и парадигматика (например, на указанных ее участках —
время, падеж) остается, то изменение стилистической стороны
языка идет иначе.
Так, стилистическая парадигма, основанная на синонимике средств,
оказывается в весьма сложных отношениях с функциональности
левой дифференциацией языка. Об этом явлении пишет Т.Г. Винокур:
«Семантические тенденции отдельных функциональностилевых
объединений таковы, что отражающие их единицы языка фактиче
ски н е п е р е в о д и м ы на средства другого стиля. Стилистическое
значение, присущее одним из членов синонимического ряда, сдви
гает их смысл... чем объясняется н а л и ч и е п у с т о т в межстиле
вой парадигматике» (Винокур Т.Г. Закономерности стилистическо
го использования языковых единиц. М., 1980. С. 39).

---

83
Разрушается стилистическая целостность, системность, т.е.
парадигма (ср. известную строгость норм высокого и низкого
стилей в XVIII в., а отсюда и системность единиц на разных
уровнях языка), и остаются — порой в большом количестве —
лишь отдельные компоненты этой системности. К тому же
именно в стилистических целях могут извлекаться из прошлого
языка давно забытые единицы (архаизмы), неактуальные — в
структурном смысле — для современной системы языка, но ак
туальные для стилистики. Все это, конечно, создает и слож
ность стилистического феномена в языке, и дополнительные
трудности его описания.
Наряду с парадигматической стилистикой и в соотношении
с ней иногда выделяют (в частности, Ю.М. Скребнев) с и н т а г
м а т и ч е с к у ю с т и л и с т и к у, стилистическая значимость в
которой создается не «фактом присутствия» языковой единицы
в системе, как это наблюдаем в парадигматике, а «фактом со
вместной встречаемости: соотнесенности в тексте одной единицы
с другой» (Очерк теории стилистики. Горький, 1976. С. 78). Эти
единицы могут быть стилистически нейтральными, но их взаи
модействие стилистически значимо. Стилистическая синтагма
тика рассматривается Ю.М. Скребневым на всех языковых
уровнях (от фонетического до синтаксического и текстового).
Так, к стилистическому синтаксису в синтагматическом ас
пекте относятся параллелизмы с различными видами лексико
синтаксических повторов — анафора, эпифора, симплока, ана
диплозис («подхват»), хиазм («перекрещивание»), прием обрам
ления; в синтагматической семасиологии называются фигуры
тождества (сравнение, синонимызаменители), фигуры неравен
ства (климакс, т.е. нарастание, синонимыуточнители, каламбур
и др.), фигуры противоположности (оксюморон, антитеза). Син
тагматическая морфология, по Ю.М. Скребневу, изучает пробле
мы совместной встречаемости морфем и грамматических значе
ний в разных типах текстов и в литературном языке вообще.
Синтагматическая лексикология исследует стилистические
функции совместной встречаемости слов разных стилистических
тональностей в пределах словосочетания, предложения, сегмен

---

84
тов большей протяженности и т.д. Кстати, интересный иллюст
ративный материал относительно употребления этих фигур
представлен В.В. Одинцовым в книге А.Н. Кожина, О.А. Кры
ловой, В.В. Одинцова «Функциональные типы русской речи».
М., 1982. (Ч. III).
Îïðåäåëåíèå ïîíÿòèé «ñòèëü»
è «ôóíêöèîíàëüíûé ñòèëü»
â ëèíãâèñòè÷åñêîé ñòèëèñòèêå.
Πðå÷åâîé ñèñòåìíîñòè ôóíêöèîíàëüíîãî ñòèëÿ
§ 30. О том, как многообразно понятие стиля в различных
работах по стилистике, неоднократно писали В.В. Виноградов,
А.И. Ефимов и др. Повидимому, не одно, а несколько различ
ных определений стиля — явление оправданное; нужно только
всегда строго различать, о каком аспекте исследований идет
речь. Хуже, когда в одной и той же работе термин стиль упот
ребляется недифференцированно, обозначая различные поня
тия, или когда между автором и читателем существует непони
мание: каждый из них воспринимает этот термин в своем (весь
ма различном у обоих) смысле.
В каких же основных значениях используется слово стиль в
филологии? Приведем несколько определений, взятых из Боль
шой Советской Энциклопедии и «Словаря русского языка»
С.И. Ожегова:
— применительно к художественной литературе это «исто
рически сложившаяся устойчивая общность образной
системы, средств и приемов художественной вырази
тельности, обусловленная единством идейного обще
ственноисторического содержания» (например, реалис