Традиция — текст — фольклор

Ā : А : С, означающая, что отсутствие и наличие общественного дого-
вора так же соотносятся между собой, как отсутствие и наличие ценно-
стей. По мнению Греймаса, правая часть формулы выражает индивиду-
альную сферу обмена ценностями, альтернативу «отчужденного» челове-
ка и человека, пользующегося полнотой ценностей. Левая же часть не 
только выражает договорную организацию общества, но и постулирует на-
личие индивидуальной свободы, проявляющейся в нарушении запрета. 
Таким образом, как бы устанавливается двойная корреляция между сво-
бодой личности и отчуждением, отказом от свободы личности и установ-
лением порядка. Восстановление порядка необходимо для реинтеграции 
ценностей. Испытание — борьба является, по Греймасу, не только син-
тагматически промежуточным членом между Ā и С А, но посредником, 
трансформирующим структуру 
 
ā

 
 
а
с 
——— = ——— в структуру ——— = ——— 
non а non с 
Испытание осуществляет операцию отрицания негативных членов и за-
мещения их позитивными. Испытание оказывается функциональным, ди-
намическим и антропоморфическим выражением сложной значимой струк-
туры, включающей и негатив и позитив. Медиативность F выражается и в 
отсутствии к нему функциональной пары. Действия героя в ходе испыта-
ния свободны, заключают в себе выбор и необратимость (черты, опреде-
ляющие историческую деятельность человека); этому соответствует от-
сутствие импликативной связи между А и F, их объединение только через 
следствие. Таким образом, обнаруживается медиативная роль сказки в 
целом. Она разрешает противоречия между структурой и поступками, не-
прерывностью и историей, обществом и личностью. В анализе мифа (на 
примерах индейцев-бороро, взятых из книги Леви-Строса «Сырое и варе-
ное») Греймас стремится использовать свою интерпрета- 
181 

---

цию пропповского анализа сказки для того, чтобы выявить не только пара-
дигматику, но и синтагматику мифа. Он исходит из обязательного негатива 
в первой половине сказки и позитива во второй (дихотомия временной 
протяженности рассказа до — после). 
В первой половине основным темам предшествует вступительная часть, 
а во второй с основными темами коррелирует заключительная часть. Но 
вступительная и заключительная части остаются за пределами основного 
тематического корпуса. Греймас делит повествовательные функции на три 
категории: договорные, действенные (т. е. испытания) и отъединительные 
(т. е. уходы и возвращения). Кроме того, Греймас предлагает выделить 
две повествовательные манеры — «обманчивую» и «правдивую». 
Идя по стопам В.Я. Проппа, Греймас сопоставляет более или менее са-
мостоятельные фрагменты повествования с функциями и с дистрибуцией 
ролей между персонажами в рамках эпизода. Это дает ему возможность 
проследить механизм перемены ролей того же самого персонажа, что ока-
зывается очень существенным для понимания общего смысла сюжета. 
Так, например, в анализируемом мифе бороро сын, совершивший крово-
смешение и навлекший на себя гнев отца, в конце концов оказывается по-
ложительным героем и его месть отцу за преследования вызывает сочув-
ствие. Греймас трактует этот переход как смену ряда «договорных» функ-
ций (задержка «договора», его разрыв, появление нового «договора», т. е. 
новой фазы «игры согласий и отказов») и обмен ролей между отцом и сы-
ном в результате двойной трансформации: отец из подателя и субъекта 
становится получателем и вредителем, а сын — наоборот. 
Главный теоретический пафос исследователя состоит в выяснении 
взаимоотношений и взаимопроникновений дискурсивной и структурной 
изотопии, т. е. сопоставление повествовательных диахронических мно-
жеств с определенными трансформациями глубинного содержания. Для 
раскрытия содержательных единств привлекаются мифологический сло-
варь и ряд культурно-этнографических кодов (естественный, пищевой, 
сексуальный и т. д.). Между кодами в свою очередь устанавливаются 
сложные корреляции. При этом обнаруживается промежуточность в харак-
теристике героев, соответствующая их посреднической роли между ми- 
182 

---

фологическими полюсами, в конечном счете — между жизнью и смертью 
(по Леви-Стросу). На этой стороне анализа Греймаса в рамках статьи о 
структуре сказки нет возможности останавливаться. 
Исследования Греймаса заслуживают серьезного внимания. Особенно 
следует одобрить его стремление практически установить между синтаг-
матическими функциями парадигматические отношения, наметить не-
сколько групп и типов функций, жестко увязать анализ синтагматики с ди-
намикой перераспределения ролей между конкретными персонажами 
сказки, движением сказочных ценностей. Ему удалось правильно опреде-
лить ключевую роль сказочных испытаний как средства разрешения кон-
фликтных отношений путем трансформации негативной ситуации в поло-
жительную. Однако логическое углубление теории В.Я. Проппа и сама ло-
гическая стройность достигаются ценою ряда явных натяжек и не свобод-
ны от схоластичности. Это во многом объясняется отрывом разысканий 
Греймаса от конкретных фольклорных текстов; он оперирует функциями 
В.Я. Проппа как исходными данными, без какой-либо оглядки на интерпре-
тируемый материал. Можно ли, например, видеть в получении волшебного 
средства пару к пособничеству героя вредителю? Пособничество — это 
естественная реакция на подвох и соответствует правилам поведения ге-
роя, а не актам получения сказочных ценностей. Если уж строить семанти-
ческие «четверки» из двух парных функций, то подвох — пособничество 
есть негативный вариант предписания — акцептации, ибо в обоих случа-
ях речь идет о невозможности героя отказаться от выполнения просьбы. 
Столь же натянуто сопоставление подвоха — пособничества с обличени-
ем — трансфигурацией. Верно, что подвох — пособничество находится к 
выведыванию — выдаче в отношении оппозиции сила — сообщение (точ-
нее бы сказать, действие — слово). Поэтому семантическая четверка, ес-
тественно, может быть построена так: 
выведывание — выдана
 
 
вопрос — ответ 
(вредитель-герой) ————————————
—————— —————— (даритель-герой) 
подвох — пособничество
предписание — исполнение 
Вся четверка композиционно соотносится с первой частью сказки и от-
ражает противоположность между действиями, ведущими к беде (недос-
таче) и действиями, в результате которых начинается противодействие 
беде. 
183 

---

Но при этом между отдельными функциями инициальной и финальной 
серий явно нет конкретных соответствий, есть только общий контраст ме-
жду атмосферой несчастья в начале и благополучия в конце. Кроме того, 
обе эти серии практически могут отсутствовать почти полностью, посколь-
ку сказка иногда начинается сразу с вредительства или недостачи (не 
случайно В.Я. Пропп выделил некоторые функции в предварительную