Законов власти перевод с английского Е. Я. Мигуновой Научный консультант В. В. Андрушкевич

Толкование
Стефано является олицетворением всех тех, кто верит в торжество
правосудия и благородства. Конечно, в истории известны случаи, когда
обращения к правосудию и напоминания о благодарности увенчивались
успехом, но значительно чаще это приводило к страшным последствиям,
особенно при попытке договориться с людьми, подобными Каструччо.
Стефано было известно, что путь князя к власти пролегал через
предательство и безжалостную жестокость. Наконец, было известно, что
этот человек приказал убить близкого и преданного ему друга. Когда
Каструччо сказали, что он совершает ужасную ошибку, убивая старого
друга, он ответил, что казнит не старого друга, а нового врага.
Человек, подобный Каструччо, понимает лишь силу и корысть. Когда
вспыхнул мятеж, наиболее опасным шагом из всех возможных было
погасить его и отдать себя на милость правителя. Но даже когда эта
роковая ошибка совершилась, у Стефано еще был шанс подкупить
Каструччо деньгами или посулами золотых гор в будущем, намекнуть, что
для поддержания власти Каструччо по-прежнему не обойтись без Поджио,
благодаря их связям с самыми влиятельными родами Рима или хотя бы
возможности устроить ему выгодную брачную партию.
Вместо этого Стефано стал ворошить прошлое, вспоминая о долгах,
которые не были возвращены. Никого нельзя заставить насильно быть
благодарным, а часто благодарность ложится тяжким бременем, которое
человек счастлив был бы сбросить. Каструччо уничтожил свои
обязательства перед Поджио, избавившись от самих Поджио.
Соблюдение закона
В 431 году до н. э., перед самым началом Пелопоннесской войны,
остров Керкира (впоследствии получивший название Корфу) и греческий
город-государство Коринф находились на пороге конфликта. Обе стороны
направили послов в Афины, стараясь привлечь афинян в союзники. Ставки
были высоки, поскольку иметь Афины на своей стороне означало
победить. И кто бы ни стал победителем, проигравшей стороне
не приходилось рассчитывать на его милость.
Остров Керкира взял слово раньше. Посол начал с признания того
факта, что острову в прошлом не приходилось оказывать помощь Афинам,
а вообще-то Керкира чаще союзничал с неприятелями Афин. Керкира
и Афины не были связаны ни дружбой, ни благодарностью. Да, признал

---

посол, сейчас он явился в Афины из-за страха и озабоченности будущим
своей родины. Единственное, что он мог предложить, был взаимовыгодный
союз. Керкира располагал военным флотом, по силе и численности
уступавшим только афинскому. Союз двух государств способствовал бы
развитию невероятно мощного флота, который служил бы для устрашения
неприятельского государства Спарты. Ничего другого остров Керкира,
к сожалению, не мог предложить.
Представитель Коринфа выступил затем с блестящей, страстной речью,
являвшей
резкий
контраст
сухому,
бесцветному
выступлению
островитянина. Он вспомнил все былые заслуги Коринфа перед Афинами.
Он вопрошал, что сказали бы другие союзники Афин в случае заключения
городом союза с бывшим врагом против теперешнего друга, который
преданно служил интересам Афин: пожалуй, эти союзники могли бы
разорвать свои соглашения с Афинами, увидев, что их верность не ценится.
Он апеллировал к законам Эллады и напоминал, что пришло время
Афинам платить Коринфу за все сделанное добро. Под конец он перешел
к долгому перечислению услуг, когда-либо оказанных Коринфом Афинам,
и напомнил о том, как важно быть благодарными по отношению к друзьям.
После обоих выступлений афиняне приступили к дебатам. Когда
пришло время голосования, они единогласно отдали голоса в пользу союза
с Керкирой против Коринфа.
Крестьянин и яблоня
В саду у крестьянина росла яблоня, которая не давала плодов, а по ее
ветвям прыгали воробьи и кузнечики. Крестьянин решил срубить ее и, взяв
в руку топор, с силой ударил по корням. Кузнечики и воробьи умоляли его
не рубить дерево, которое давало им приют, и пожалеть его. Они обещали,
что за это станут своим пением облегчать человеку его труды. Не обращая
внимания на их мольбы, крестьянин нанес второй и третий удар топором.
Когда он добрался до дупла в дереве, то обнаружил в нем улей, полный
меда. Отведав медовых сот, крестьянин отбросил топор и стал заботливо
ухаживать за деревом, словно оно было священным.
Из «Басен» Эзопа,
VI век до н. э.