Деятельности

Г л а в а 20
ТЕОРИЯ РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
И КУЛЬТУРА РЕЧИ
Для построения объективной, чуждой вкусовым оценкам тео-
рии культуры речи необходимо широкое обращение к психо-
лингвистике или — шире — теории речевой деятельности. Цен-
тральное понятие «правильности» речи — литературно-языковая
норма — не может быть определено, исходя лишь из внут-
ренних системных факторов языка, и требует изучения, в част-
ности, психологических законов, управляющих речевой деятель-
ностью. Наряду с социологическими факторами, эти последние
в значительной мере определяют «норму» и — шире — «куль-
турность» литературного выражения.
Психические факторы во многом определяют «языковой вкус»
эпохи, воздействующий на понимание «правильного» и «непра-
вильного», «недопустимого» и «желательного», а следовательно,
играющий часто основную роль в процессе нормализации —
как собственно научно-педагогической, так и стихийно-произ-
вольной (изменение узуса). Эти факторы определяют разное от-
ношение к «искажению» нормы в устной и письменной речи,
а также в разных речевых жанрах и речевых ситуациях. Их учет
поэтому необходим для построения «теории речевых заданий»
(типологии речи) — важнейшей части учения о культуре речи.
Психологические факторы во многом определяют действие
культурно-исторической функции языка, обеспечивающей устой-
чивость и традиционную преемственность литературного выраже-
ния. Являясь частью проблемы «общественной памяти», эта
функция особенно наглядно прослеживается при анализе заимст-
вовании в разные эпохи развития языка и общества.
Видимо, за счет индивидуально-психологических факторов,
принимающих иногда социально-групповой характер, можно от-
нести многочисленные и очень существенные для теории куль-
туры речи факты «лексической идиосинкразии» и, напротив,
пристрастия к той или иной лексике. В определенные эпохи
развития общества эти факты принимают особенно массовый ха-
рактер (военная лексика, «космическая» лексика и под.). В зна-
чительной мере на психологической основе покоятся и оценки
говорящими речи — проблема, входящая в состав теории речевой
культуры.

---

Не всё из перечисленных здесь проблем могут в настоящее
время получить аргументированное освещение. Это вынуждает нас
выделить из всего комплекса вопросов, связанных с теорией куль-
туры речи, только несколько и в первую очередь обсудить проб-
лему нормы.
По-видимому, в теории культуры речи нельзя обойтись без
понятия нормы, какую бы теоретическую позицию мы ни за-
нимали и какой бы точки зрения («объективной» или «норма-
тивной») ни придерживались. Литература вопроса огромна
(Шварцкопф, 1970б). Даже только в последние годы проблема
нормы анализировалась несколько раз (Филин, 1966; Ицко-
вич, 1968; Скворцов, 1970; Ицкович, 1970; Семенюк, 1970].
В настоящей главе излагается понимание нормы, ранее разви-
вавшееся авторами в других публикациях [Костомаров и Ле-
онтьев, 1966; А. А. Леонтьев, 1969д; Шварцкопф, 1970а].
Начнем с того, что понятие нормы выступает в лингвистике
вообще и в теории культуры речи в частности в двух аспектах,
соотношение которых друг с другом далеко не ясно. С одной
стороны, норма явлется коррелятом системы (и иногда и узуса).
Этот подход особенно характерен для Э. Косериу и его после-
дователей. Исходя из подобного подхода и развивая взгляды Ко-
сериу, Н. Н. Семенюк определяет норму как «совокупность наи-
более устойчивых, традиционных реализаций элементов языко-
вой структуры, отобранных и закрепленных общественной языко-
вой практикой» [Семенюк, 1970, 555]. Норма в этом смысле
противопоставлена системе, во-первых, как реализация — потен-
ции; во-вторых, как модель потока речи иного уровня абстрак-
ции
1
; в-третьих, поскольку система предполагает возможность
различных традиционных реализаций, эти последние находятся
друг с другом в отношении противопоставления, специфическо-
го именно для нормы. Что касается узуса («индивидуальной ре-
чи» Косериу), то эта категория необходима потому, что понятие
нормы отнюдь не покрывает всех возможных в данном языке реа-
лизаций. Ее взаимоотношение с категорией нормы еще менее
ясно, так как оба эти понятия, по-видимому, характеризуют
реализации системы.
Специфику такого «узколингвистического» подхода к норме
хорошо раскрыла Н. Н. Семенюк. Она пишет: «Структура языка
полностью предопределяет реализацию лишь тогда, когда от-
сутствует возможность выбора между знаками. В этом случае
к .норме относится определение материальной формы знака, в чем
проявляется наиболее существенная, реализующая сторона нормы.
При наличии выбора между знаками не только конкретная фор-
ма их реализации, но и выбор одного, а не другого знака от-
1
В случае системы (структуры) берется лишь система функциональных
противопоставлений, в случае нормы — системы тождеств. См. об этом
также выше (гл. 4).

---

носится к нормативному плану языка, в чем проявляется вто-
рая — селективная сторона нормы» [Семенюк, 1970, 560]. Ср. так-
же: «изучение нормы сводится к анализу наблюдаемых форм
реализации, общих по крайней мере для группы носителей языка
и противопоставленных другим реализациям» [А. А. Леонтьев,
1969д, 82].
Второй, «культурно-речевой» подход к норме с наибольшей
ясностью представлен в определении, данном С. И. Ожеговым:
«... Норма — это совокупность наиболее пригодных («правиль-
ных», «предпочитаемых») для обслуживания общества средств
языка, складывающаяся как результат отбора языковых элемен-
тов... из числа сосуществующих, наличествующих, образуемых
вновь или извлекаемых из пассивного запаса прошлого в про-
цессе социальной, в широком смысле, оценки этих элементов»
[Ожегов, 1955, 15]. Развивая эту точку зрения, Ф. П. Филин
прямо пишет: «Норма... или отклонение от нее проявляются в
том или ином использовании (выборе, отборе) сосуществующих
в языковой системе однозначных элементов... Там, где нет
возможностей выбора, нет и проблемы нормы» [Филин, 1966,
17]. Это тот аспект изучения нормы, о котором Н. Н. Семенюк го-
ворит, что нормативные реализации «в свою очередь можно
рассматривать в двух планах. Во-первых, с точки зрения их устой-
чивости; при этом рассматриваются как константные, так и ва-
риантные реализации, входящие в норму, и определяется допу-
стимый для изучаемого языка на определенных участках реали-
зации его структуры диапазон варьирования... Во-вторых, можно
рассматривать эти реализации с точки зрения их... распределения
по разным сферам использования языка» [Семенюк, 1970, 560].
По-видимому, все зависит от того, рассматриваем ли мы рече-
вое поведение с точки зрения его инварианта (и, соответственно,
берем в качестве предмета характер вариантности и дифферен-
циальные признаки различных вариантов) или с точки зрения
его конкретного варианта (и обращаемся в первую очередь к обу-
словливающим его факторам, оставляя в стороне другие су-
ществующие варианты, в данных условиях невозможные). Однако
даже и при втором подходе проблема потенциальной противо-
поставленности данного варианта другим в принципе не снима-
ется. Поэтому целесообразно попытаться выработать такую систе-
му категорий, которая позволила бы объединить оба подхода в
рамках одной теории.
По нашему мнению, важным шагом в этом направлении мо-
жет послужить понятие системы норм. Под системой норм мы
предлагаем понимать совокупность противопоставленных друг
другу рядов нормативных реализаций (вариантов)
2
, каждая из
2
В отличие от термина «реализация», мы употребляем здесь и далее тер-
мин «вариант» в значении реализации, функционально противопостав-
ленной другим реализациям.

---

которых закреплена за определенными условиями речевою
употребления.
Мы употребили здесь слово «рядов», чтобы подчеркнуть тот
факт, что противопоставлены друг другу отнюдь не изолирован-
ные реализации, не «что» и «што» или «гриб» и «грыб», а плас-
ты, совокупности реализаций, ощущаемых говорящим как при-
надлежащие к одной норме. Если такие изолированные реализа-
ции и оказываются функционально противопоставленными, то
всегда как сигнал противопоставленности соответствующих норм.
Это важно подчеркнуть, так как материально одни и те же
элементы могут быть использованы в различных нормативных
противопоставлениях [Михайловская, 1967].
Система норм может быть иначе понята как своего рода ор-
ганизация множеств способов реализации возможностей, предо-
ставляемых системой языка. Эта организация осуществляется по
разным критериям, разным «измерениям». Это, во-первых, раз-
личного рода функционально-речевые варианты. Сюда относятся
варианты, связанные с разными функциями языка, функциями
речи, формами языка и речи (см. о них гл. 16 настоящей кни-
ги). Затем сюда относятся варианты, соотносимые с различными
формами общения — устной и письменной, диалогической и моно-
логической. Наконец, основную по значимости категорию функ-
ционально-речевых вариантов составляют варианты функциональ-
но-стилистические (см. гл. 18, а также [Кожина, 1968] и др.).
Во-вторых, различие норм (вариантов) может происходить за
счет половой и возрастной дифференциации языкового коллекти-
ва. Сюда относятся столь популярные у этнолингвистов «жен-
ские языки». Так, В. Г. Богораз пишет: «Одной из любопытных
особенностей луораветланского языка является особое женское
произношение. Женщины в отличие от мужчин произносят вместо