Фольклорная проза

Русалка — образ вариативный, противоречивый не только в пространстве славянского, но и русского фольклора. Сведения о нем на Русском Севере разнятся со сведениями на Урале или в Сибири. На Русском Севере этот женский персонаж именуется «водяниха», «шутовка», «лешачиха». Упоминания о рыбьем хвос­те редки, исследователи связывают его с поздним литературным влиянием. Типичные признаки и функции русалки — появление у воды, привычка расчесывать волосы, сидя на камне возле ис­точника; русалка моется в воде, стирает белье; преследует челове­ка, похитившего ее гребень; предвещает беду. Русалки появляют­ся «на короткий период от Троицына дня до жатвы... выходя из воды, спускаясь по деревьям, вылезая из могил» [Левкиевская 1996: /80]. Таким образом, пребывание русалок вблизи людей се­зонно. Пик бытования русалок на земле — это «праздник руса­лок», Русальная неделя. По окончании этой недели русалки воз­вращались восвояси: уходили в воду, в могилы. Подобное пред­ставление об уходе русалок выразилось в ритуале «проводов ру­салки» [Виноградова 2001: J5]. В Полесье слово русалка применялось по отношению к умер­шим, которые нарушали запрет работать на Русальной неделе. Поверья рассказывают, что часто приходилось видеть русалок в том виде, в каком обычно хоронят незамужних девушек-покой- ниц: в свадебном наряде, с распущенными волосами и с венком па голове. Известно, что так обряжали умерших девушек, как бы устраивая для них символическую свадьбу [там же: 34]. Русалка в быличках приходит в свой дом поесть, просит кого-либо из род­ственников развязать ей ноги, так как при похоронах мать забы- ла снять «пута» с ее ног (не здесь ли лежат истоки рыбьего хво­ста?).

Леший — обитатель леса, хозяин зверей, одет в звериную шкуру, иногда со звериными атрибутами (рога, копыта). Левая сторона одежды запахнута на правую, левый лапоть на правой по!е («леворукость» мифологических персонажей подчеркивает их необычность и служит символом «иного мира», отсюда восприя- гие «праворукости» как нормы, «леворукости» как отклонения: в средневековых мистериях слева помещался ад, справа — рай).

12. 
    Леший пугает своим смехом, может увести ребенка, сбить че­ловека с пути. Для защиты от лешего уведенный им человек ниче­го не должен есть или же носить с собой луговку (очищенный от коры кусок липового дерева). Называется леший и лесовиком, и лесным царем. Обитатель леса выглядит в фольклорных текстах по-разному: ростом с дерево, является то в виде военного, то в виде плохо одетого старика. У него есть свои маленькие пестрые собач­ки, которых трудно разглядеть. Побывав в лесу и заболев после этого, больной шел опять в лес, но уже с угощением для лесовика, так как считалось, что лесовик за что-то наказал человека. Больной «несет яйцо и, став на перекрестке, кладет яйцо на левую руку и в лесу произносит следующую молитву: “Кто этому месту житель, кто настоятель, кто содержавец — тот дар возьмите, а меня простите во всех гре­хах и во всех винах, сделайте здраву и здорову, чтобы никакое место не шумело, не болело". Яйцо оставляется на перекрестке. Если лесовик услышит эту мольбу — болезнь пройдет».
    

Водяной — персонификация враждебной водной стихии. Во­дяной — симбиоз антропоморфного и зооморфного персонажа в образе мужчины с атрибутами животного — гусиные лапы вместо рук и ног, рога; или в образе безобразного старика, опутанного тиной, с бородой, зелеными усами; либо в чисто зооморфном виде — животного или рыбы, либо предстает обычным челове­ком, только «почернее наших будет» [там же: 30). Есть и женские модификации водяного — это водяницы. По изысканиям Н.Н.Харузина, представления о водяном корреспондируют с черным цветом: водяному приносили в жертву черного козла, черного петуха, на водяных мельницах — черных животных.
Время появления персонажей демонологии перед человеком почти всегда рубежное: между днем и ночью, между утром и днем, перед заходом солнца; именно тогда появляется и водяной. «Водя­ной особенно опасен во время больших праздников: в Ильин день, в ночь на Ивана Купалу, в Троицкую субботу, от Юрьева до Ива­нова дня. <...> Плотогоны, мельники и рыбаки его почитают и боятся, принося ему жертвы: хлеб, водку, мертвых животных. Ве­роятно, в более древние времена водяному приносились и чело­веческие жертвы; отголосками этих обычаев можно считать рас­сказы, бытовавшие в Томской и Ярославской |уберниях в России в XIX в., о том, что мельники старались утопить какого-нибудь подгулявшего прохожего, чтобы водяной не разрушал мельнииу и плотину» [Левкиевская 1996: 185].

3. 
   Титульных «хозяев» атмосферных стихий — атмосферных ду­хов, персонифицированных в конкретных образах, в русском фоль­клоре нет. Хотя такие стихии, как ветер, вихрь, град и другие, представлены в виде анимистических образов, мыслимых как пе­ревоплощение «заложных» покойников. Например, вихрь пред­ставляется нечистой силой: «брошенный в вихрь нож обычно ок­рашивается кровью. По-видимому, и этого вихря в некоторых ме­стах относят к числу заложных покойников» |3еленин 1995: 61]. Вихрь считался также «местом свадеб и плясок ведьм, чертей, леших, полудниц и пр.» [Левкиевская 1996: 182]. Вихрь, град свя­зывались с «нечистой» смертью, с самоубийством [там же].
   
4. 
   Домовой представлен как в антропоморфном образе, так и в зооморфном. Домовой-человек — это старичок, похожий на хозяина дома, иногда покрыт белой шерстью. В русском фольк­лоре домового называют еще дедушкой, хозяином, большаком, кормильцем. Обитание домашнего духа в доме человека являлось обыденной нормой, скорее отсутствие домового воспринималось как нечто необычное, так как некому было обеспечить благопо­лучие семьи и хозяйства. Наряду с опекунскими функциями до­мового существуют поверья о его способности вредить человеку в случае непочтительного с ним обращения [Виноградова 2001: 46\.
   

Виноградова приводит несколько модификаций домовых: 1) антропоморфный домашний дух, опекающий семью и хозяй­ство; 2) зооморфный мифологический персонаж в виде ужа, лас­ки, обеспечивающий благополучие скота и всего хозяйства;

3. 
   домовой (дух умершего родственника), который приходит по ночам в дом покойника; 4) вредоносный домовой — дух умерше­го колдуна, от которого старались избавиться; 5) дух-обогати- тель, приносящий в дом изобилие. Каждый из этих персонажей имеет свой круг признаков и мотивов [там же: 31 \.
   

5. 
   К домашним духам относятся «обитатели» других пространств и строений, прилегающих к жилью человека. Это дворовой, или подполянник. Дворовой, обитая во дворе или подполе, днем по­хож на змея с петушиной головой, а ночью принимает облик хозяев дома. Иногда местом обитания дворового становится спе­циально подвешенная для него, как для духа дома, сосновая или еловая ветка [Толстой 1995: /55|. Все семейство домашней «нечи­сти» управляется большаком («избенник большак»), его жена — большуха, у них есть дети. Домашняя «нечисть» живет как обыч­ные люди: ест, пьет, создает семьи. Крестьянка (XIX в.) расска­зывала: «...мужик раз лежит себе ночью. Видит кругом — вошла баба с зыбкою. Повесила зыбку. А сама у печки греться стала: “А — а — а! — говорит, — холодно!” — А сама зыбку качает. Испугался мужик, взял да и зажег спичку. Она сейчас в дверь и зыбку с собой взяла. Потушил мужик огонь — лежит. Взошел сам-то дво­ровой — говорит: “Жалко тебе избы стало, что ли? не пустил бабу обогреться”. Он муж ее был, знать. Мужик опять зажег спичку и тот в ход пустился» [Харузин 1889: 37].
   
6. 
   Жихарь — злой дух; место его «проживания» в доме неизвест­но, но он опасен: в отсутствии матери крадет детей из зыбки [там же: 41]. Чтобы жихарь не украл ребенка, когда матери надо отлу­читься, она кладет в зыбку ножницы и веретяной камень, а под зыбку — старый веник.
   
7.