Гении и аутсайдеры: Почему одним все, а другим ничего?

 
6
 
Ратватт никак не может объяснить молчания в ка-
бине экипажа. Пока мы беседуем в вестибюле гости-
ницы, он рассказывает мне о происшествии во время
утреннего рейса из Дубая. «В самолете одной индий-
ской леди стало плохо. Ее трясло и рвало. Ей было со-
всем худо. Они с мужем летели навестить дочь, живу-
щую в Соединенных Штатах. Муж не говорил ни на ан-
глийском, ни на хинди, только на панджаби, поэто-
му мы не могли с ним объясниться. Выглядел он так,
словно только что вышел из пенджабской деревни,
к тому же у них совершенно не было денег. Мы как раз

---

 
 
 
пролетали над Москвой, но я понимал, что там сесть
мы не сможем, потому что непонятно, что тогда будет
с этими людьми. И я приказал второму пилоту: “Бери
управление. Мы летим в Хельсинки”».
Перед Ратваттом встала проблема: они пролете-
ли лишь половину длинного маршрута, а это значи-
ло, что в баках самолета оставалось гораздо боль-
ше горючего, чем обычно при посадке. «У нас имел-
ся солидный перевес, на 60 тонн больше допустимо-
го максимального посадочного веса. Мне предстоя-
ло принять решение. Можно было бы слить топливо,
хотя это очень непопулярная мера. Меня бы перена-
правили куда-нибудь к Балтийскому морю, но на это
ушло бы минут сорок. Пожилая леди могла умереть.
Так что я решил садиться. Это был мой выбор».
Самолет шел на посадку перегруженным. Восполь-
зоваться автопилотом было нельзя, поскольку он
не предназначен для таких случаев.
«В этот момент я принял управление, – продолжа-
ет Ратватт. – Посадка должна была пройти очень мяг-
ко, иначе самолет мог получить повреждения и все за-
кончилось бы плачевно. К тому же при перевесе, если
вы уже начали снижаться, а потом вынуждены идти
на второй круг, вам может не хватить силы тяги, чтобы
снова подняться.
Задачка предстояла не из простых, нужно было

---